Слово протоиерея Тихона Пелых (+1983г.) в праздник святых апостолов Петра и Павла
Два столпа Церкви
Святии первоверховнии апостоли Петре и Павле, молите Бога о нас!
Святые апостолы и учители вселенские обращали ко Христу тысячи людей, они покоряли и потрясали своей проповедью сердца человеческие. Поэтому злоба языческого мира ополчилась на них и привела их к мученической смерти в сегодняшний день, 29 июня (12 июля по н. ст. ). В этот день они перешли из жизни земной в жизнь Вечной Славы: апостол Павел был усечен мечом, а апостол Петр распят на кресте.
Апостолы Петр и Павел — эти два человека, два столпа Церкви — были различны по своему характеру и по своей жизни… Петр — простой рыбак — был горячив характером, прямой, увлекающийся и в то же время малодушный, мы знаем о его грехе отречения от Господа, но мы знаем и о его раскаянии, насколько оно было сильно. Всю жизнь он помнил свою измену: каждое утро на заре он поднимался с постели при пении петухов и молился, и слезы покаяния рекой лились из его глаз. После сошествия Святого Духа он стал бесстрашным проповедником Евангелия. Обойдя пешком всю тогдашнюю вселенную с проповедью о Христе, он принял в Риме мученическую кончину. В то время было страшное гонение на христиан, и предание говорит, что римские христиане уговаривали апостола Петра для пользы Церкви скрыться, покинуть Рим. Петр послушался их и ночью направился к городским воротам. Вдруг он увидел, что навстречу ему в предрассветной тьме идет возлюбленный его Учитель, Господь Иисус Христос, с крестом на плечах. «Господи, куда Ты идешь?» — воскликнул апостол. — «Иду в Рим, чтобы снова распяться». …Это видение так поразило Петра, что он вернулся в город и через несколько дней был приговорен к смерти через распятие на кресте. Апостол попросил своих палачей, чтобы его распяли вниз головой, ибо почитал себя недостойным быть распятым по образу своего Учителя. Он хотел, чтобы последний его вздох был у ног Христа, чтобы его мертвеющие уста лобызали то место, где стояли пречистые нози Господа, Которого он беззаветно любил.
В противоположность Петру апостол Павел был ученым, богословом. В деле проповеди христианства он потрудился больше всех апостолов. Это был человек твердого целеустремленного характера, чуждого колебаний и компромиссов. До своего призвания он был ревностным фарисеем — гонителем христианства. Многих святых христиан он заключил в темницы и предал мучениям. Когда синедрион направил его из Иерусалима в Дамаск, чтобы там разгромить христианскую общину, он с большой ревностью отправился выполнять приказ, так как верил, что преследование христиан — это дело Божие. И вот по дороге в Дамаск его внезапно осиял яркий небесный Свет, Савл упал на землю и услышал голос: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? Он сказал: кто Ты, Господи? Господь же сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь. Трудно тебе идти против рожна (Деян. 9, 4-5). Спутники Савла видели свет и слышали голос. Все стояли как пораженные громом. Наконец Савл приподнялся. Он был слеп. Он потерял зрение для внешнего мира, но прозрел внутренне. В него вошел тот небесный Свет (Божия благодать), которого искала его пылкая, жаждущая правды душа. И Господь повелел ему идти в город, где ему будет сказано, что делать. В Дамаске его встретил апостол Анания и крестил. Через несколько дней в Иерусалиме узнали, что Савл стал последователем и ревностным учеником Христа и проповедником христианства. Так пленил его Господь и соделал Своим избранным апостолом, который многократно обходил вселенную и проповедовал христианскую веру.
Апостол Павел своим просвещенным умом изучил Священное Писание и убедился сам и убеждал других, что Христос есть действительно обетованный Мессия, пришедший от Отца Небесного спасти весь род человеческий. Он понял, что кто во Христе, тот — новое творение Божие. Он понял, что во Христе все люди спасены от греха, проклятия и смерти. В своем послании апостол Павел говорит: «Для меня жизнь —Христос, и смерть — приобретение» (Фил. 1, 21). Эти апостольские слова есть святая истина для нас, верующих. Люди неверующие не могут понять того, что смерть есть приобретение! Для них смерть — это потеря всего. Они думают, что за гробом ничего нет. Но мы, верующие, знаем, что смерти нет, что смерть — это переход из земной жизни в другую, вечную жизнь. «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2, 9) — так пишет апостол Павел в Послании к Коринфянам. Для него смерть — приобретение, для него смерть — это врата в вечную жизнь. Но не забудем, что через эти врата смерти идут две дороги: одна — к вечной радости жить с Богом, а другая — к вечной скорби жить с диаволом. Таково учение апостольское.
Слово протоиерея Василия Серебренникова (+1996г.) в день памяти святых первоверховных апостолов Петра и Павла
Давайте каяться. Мы должны просить у Господа не только оставления грехов, но и ненависти к ним, чтобы мы к ним больше не возвращались. Начните просить этого сегодня!
Мы празднуем сегодня память святых апостолов Петра и Павла. Они много потрудились в проповеди. Апостол Петр был человек семейный, но, когда его позвал Господь, он сразу все оставил — отца, лодку — и пошел за Господом. Он всегда отвечал первым. Люди принимали Иисуса Христа за пророка, учителя, им трудно было постичь воплощение Бога в человеке, и Господь спросил апостолов: «Вы за кого почитаете Меня?» Апостол Петр сразу решительна ответил: «Ты Сын Божий, Ты Мессия» — и Господь сказал ему, что не плоть и кровь открыли ему это, а Отец Небесный. Это значит, что апостол сказал так не от ума (ибо был человек простой), а от горячей веры. Господь обещал ему, что на такой вере и исповедании Он утвердит Свою Церковь и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах (Мф. 16, 18-19).
Вот какая власть была обещана апостолу Петру и всем апостолам! Они получили ее в день Пятидесятницы, который мы с вами недавно праздновали.
Однажды Петр просил Господа, чтобы прийти к Нему по воде. Кругом бушевала буря, волны, и апостол Петр испугался. Господь подал ему руку. Потом Господь попустил ему трижды отречься от Него. Апостол Петр заверял, что пойдет за Господом на смерть, а сам по попущению Божию трижды отрекся во дворе первосвященника; когда же Господь взглянул на него, апостол Петр горько заплакал. Это произошло для того, чтобы он понял, что без благодати и поддержки Божией мы ничего не можем исполнить. После этого апостол Петр так плакал всю жизнь, что на щеках у него были даже борозды от слез. Он был распят на кресте, но по смирению не пожелал быть распятым, как Христос, головой вверх, и был распят головой вниз.
Апостол Павел сначала был очень ревностный гонитель христиан, фарисей из фарисеев, заключал христиан в темницу и даже отправился в Дамаск, чтобы и там их преследовать. На пути в Дамаск осиял его Господь светом, ярче солнечного, так что он ослеп от этого света. Господь сказал ему: «Савл, Савл, что ты гонишь Меня?… Трудно тебе идти против рожна». И уже в Дамаске Господь послал к нему христианина Ананию со словами: «Иди… Я покажу ему, сколько он должен пострадать за имя Мое» (Деян. 9, 3-5, 15-16).
И, действительно, апостол Павел описывает случившееся с ним — опасности на море, потопление корабля и преследования от иудеев, от лжебратии — все это ему приходилось терпеть, все он вытерпел и своему любимому ученику Тимофею писал так: «Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный; и не только мне, но и всем, возлюбившим явление Его» (2 Тим. 4, 7-8). Апостол Павел был усечен мечом.
Апостолы Петр и Павел оставили Послания. У апостола Петра они более краткие и касаются разных сторон жизни, даже и конца света. У апостола Павла Послания очень обширные, в них есть все, начиная от семейной жизни до откровения и пути в Царство Божие.
Вот мы молимся в церкви. Где мы стоим? В доме Царя Небесного! Так ли стоят перед Царем? Вдумайтесь! Старайтесь в церкви очищать себя от греха, не давайте ему места,
12 июля 1993 г.
Слово святейшего патриарха Кирилла, Московского и всея Руси, в день памяти святых первоверховных апостолов Петра и Павла
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
День памяти святых первоверховных апостолов Петра и Павла имеет очень большое значение для всей Церкви — для понимания Церковью ее предназначения, смысла ее служения. Вот почему этот праздник с глубокой древности окружался особым литургическим почитанием — в частности, подготовка к празднику связывалась с соблюдением поста.
Действительно, жизнь первоверховных апостолов, их мученическая кончина открывают внимательному читателю Евангелия подлинный смысл того, что есть церковное служение. Апостолы — это свидетели. Господь послал в мир этих свидетелей, с тем чтобы они, как свидетели, говорили правду — правду о Нем, правду о Его миссии, правду о Его слове. Но совершенно особым образом это свидетельство стало воздействовать на сознание людей тогда, когда апостолы возгласили весть о Воскресении. Собственно говоря, все служение апостолов и сводилось к этому свидетельству о Воскресении, потому что если бы не Воскресение Спасителя, то вся евангельская проповедь превратилась бы в еще одну попытку рационального устроения человеческой жизни.
Почему же требовалось свидетельство о Воскресении? А потому, что с самого начала все силы зла были брошены на то, чтобы люди в Воскресение не поверили. Нельзя было не верить в Самого Спасителя, ведь Он ходил на земле вместе с теми, к кому позже была обращена проповедь апостольская. Многие Его помнили и знали, знали Его Мать, Его родных, Его апостолов. Невозможно было отрицать Его существование, как невозможно было отрицать чудеса, которые Он совершил. Но вот что удивительно: даже когда Спаситель жил и совершал чудеса, Его спрашивали: «Какой силой Ты это делаешь?» И, чтобы люди не приняли Его чудес, некоторые говорили: «Он совершает чудеса силой веельзевула, князя бесовского» (см.: Мф. 12, 24).
Чудеса не всех убеждали, но факт Воскресения не мог не поразить сознание людей и не стать свидетельством того, что слова Спасителя — это Божественные слова, Его учение — это подлинное Божественное откровение, а Он — Сын Божий, Христос, Избавитель мира, как свидетельствовал о том в Кесарии Филипповой первоверховный апостол Петр (см.: Мф. 16, 16). И для того, чтобы люди не поверили в Воскресение, стали распространять слух о том, что ученики украли Его тело.
Наверное, мало кто поверил этой совершенно фантастической гипотезе: как можно было украсть тело группе испуганных, измученных людей, которые в страхе бежали с Голгофы? Даже самый верный апостол Петр — и тот отрекся. Как могла эта небольшая группа измученных и испуганных людей извлечь тело, которое охранялось стражей? А законы Римской империи были суровы — тот, кто нарушал закон воинский, тут же умерщвлялся. Невозможно было украсть тело на глазах стражи, отвалив тяжелейший камень. И те, кто говорил, что тело украли, конечно, сознавали свою слабость, да и видели, что людей не убеждают эти лживые слова.
И тогда для того, чтобы весть о Воскресении не распространялась, гонение было обращено на самих свидетелей Воскресения — на святых апостолов. И Послание к Коринфянам, отрывок из которого мы сегодня слышали, свидетельствует о тех страшных испытаниях, через которые прошел апостол Павел: трижды был побиваем палками, пятикратно получил по сорок ударов без одного (см.: 2 Кор. 11, 24-25). И побивание камнями, и опасные путешествия, и клевета, и кораблекрушения; и пребывание в море почти сутки без всякой надежды спастись во время шторма, и разбойники на дорогах, и гонения от властей, и гонения от лжебратии — в этой жизни как бы не было ничего светлого, не было ничего такого, к чему стремится сознание любого человека. Не была никакой радости земной: пот и кровь, и страдания, и муки, и крыши над головой нет, и средства к существованию — лишь то, что приносила работа, совершаемая апостолом: он кормился, делая палатки. И, несмотря на эту жизнь, исполненную страданий, он нес миру свидетельство а Воскресении — так же, как и первоверховный Петр. Их жизни заканчиваются трагически: Петра распинают вниз головой при императоре Нероне в Риме, а Павла усекают мечом.
Казалось бы, что это за жизнь? Жизнь неудачников, несчастных: ничего не имели — ни богатства, ни славы, ни денег, ни власти. Даже братья, которых апостол называет лжебратьями, — и те не понимали их свидетельства. И наконец, как сказал бы сегодня испытующий, критический разум современника: «Где же Бог? В ответ на такое страдание — не лавры, не почет, а мученическая смерть».
Мы не знаем тех, кто распинал Петра. Мы не знаем имен тех, кто побивал палками и камнями и обезглавил апостола Павла. Но мы знаем имена учеников Христа и постимся перед днем их памяти, готовя себя к встрече со святыми первоверховными апостолами, потому что они совершили великое чудо — они победили страдания, они победили саму смерть, они до нас, людей ХХI века, донесли весть о Христе Воскресшем. И мы собираемся в храмы, потому что мы верим в Воскресение —оно было, и никакие попытки сказать, что это не так, не убеждают человека, который через апостольскую проповедь и разумом и сердцем воспринимает весть о Христе Воскресшем. А если Христос воскрес, значит, все то, чему Он учил нас, — это не человеческая мудрость, это не результат человеческого рассуждения или жизненного опыта, но это слово Божие, это прямой канал связи с вечностью, это то, что возвышает человека над его физическим бытием и превращает в небожителя.
Этот Божественный закон, слова Христовы, Его нравственная проповедь укоренились силой святых апостолов, их преемников и всей Церкви. Ибо Церковь продолжает служение апостолов, Церковь продолжает свидетельство о Воскресении, утверждаясь в человеческой истории и человеческой культуре. И мы знаем из той же истории, что когда люди не отказывались от Бога и от Его нравственного закона, когда они устрояли свою жизнь по заповедям Христа Воскресшего, эта жизнь наполнялась глубочайшим смыслом и внутренней силой, которая делала человека действительно могущественным, способным побеждать все внешние обстоятельства, как побеждали их святые апостолы, как побеждал апостол Павел, оставивший нам свидетельство о муках своей жизни. Божественная сила, входя в разум и сердце человека, преобразует этот разум и это сердце, возвышает человеческую личность и наполняет человеческую жизнь — временную, земную, ограниченную — вневременными бесконечным смыслом.
Когда люди полагали христианство в основу своей личной и общественной жизни, когда они на нравственном основании христианского послания созидали культуру, то эта культура преобразовывала общество. Сегодня мы совершаем воспоминание о святых апостолах в центре Северной столицы — в историческом кафедральном соборе Санкт-Петербурга, в Петропавловской крепости. Мы видим вокруг себя это дивное великолепие, которое созидалось потому, что в сердцах людей сохранялся Божественный закон. И этот закон не может не реализовываться и внешне — в прекрасных образах, в дивном творчестве, в рукозданной человеческой красоте, потому что Божественная красота является основанием и движущей силой любой красоты, которую создает человек, — и красоты внутренней жизни, и красоты человеческих отношений, и красоты окружающего мира, который под влиянием нравственной силы художника становится фактором огромного воздействия на духовную жизнь человека.
В наше время многие не верят в Воскресение. Не верят просто потому, что не думают; не верят потому, что заняты другим: ведь так много дел, мы с утра до вечера заняты, мы думаем о том, как бы нам больше заработать, как нам получить лучшее место, как провести свободное время, какие вещи купить… Наше сознание сдвинуто, наш взор обращен куда-то в сторону, на периферию. Мы не видим главного перед собой, потому что не верим или не знаем о Христе Воскресшем. Сегодняшний день — день памяти о подвиге святых апостолов — помогает нам многое понять и о многом задуматься. И важна знать, что в результате этих размышлений Господь силен изменить нашу жизнь, наполнив ее Божественной правдой, Своим светом и смыслом. Аминь.
Сказано в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга. 12 июля 2010 г.
Беседа священномученика Онуфрия (Гагалюка), архиепископа Курского (+1938г.), на праздник святых апостолов Петра и Павла
Единение верующих
Вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу, быв утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем. (Еф. 2, 19-20)
Приветствую вас, возлюбленные, с великим праздником в честь святых первоверховных апостолов Петра и Павла. Всехвальные апостолы, несомненно, радуются ныне, видя, что в таком большом количестве собрались вы в святой храм Божий прославить их подвиги и труды. Сии веселятся духовно и торжествуют о том, чтобы мы остались верными Святой Православной Церкви, несмотря на тяжкие смутные церковные дни. Подумайте, возлюбленные: мы принадлежим к той же Церкви, что и святые великие апостолы Петр и Павел. Какое это утешение для нас! Там, на небе, в божественном сиянии и славе апостолы Христовы нам вещают, живущим на земле: не отрывайтесь от Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви Христовой, не смущайтесь гонениями открытых врагов Божиих: без воли Божией волос с головы вашей не пропадет (Лк. 21, 18), они могут только тело погубить, но не душу (Мф. 10, 28). Не поддавайтесь вкрадчивым коварным и лукавым словам нынешних лжеепископов и лжеиереев, которые порвали связь с Церковью и являются волками хищными в овечьей шкуре (2 Пет. 2, 1-3).
Вместе с тем великие апостолы радуются и тому, что многие из нас, по милости Божией, удостоились ныне, после исповеди, причаститься Пречистого Тела и Крови Христовых. Мы вкусили того же Тела и Крови Христовых, коего причащались и святые Петр и Павел.
В этом евхаристическом единении нашем — главнейшее наше единение. И кто не приобщается с нами от одного и того же Хлеба — Спасителя нашего, тот не имеет и теперь, на земле, духовной жизни и не будет ее иметь в жизни вечной, по словам Христовым: истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день (Ин. 6, 53-54).
Да будет же это единение наше с апостолами и всеми святыми и верующими в Церкви Христовой, возглавляемой Спасителем нашим и Богом Иисусом Христом, и ныне и во веки. Аминь.
Слово архиепископа Димитрия (Муретова), Херсонского и Одесского (+1883г.), в день святых апостолов Петра и Павла
Поминайте наставники ваша, иже глаголаша вам Слово Божие (Евр. 13, 7).
Приятно, конечно, и воспоминать таких наставников, каковы были св. апостолы Петр и Павел, коих богодухновенная проповедь обращала тысячи, заставляла умолкать уста мудрых и сильных мира, коих живое и действенное слово гремело до концев вселенной и потрясало самыя закоренелыя сердца, коих святая и чудодейственная жизнь светилась во тьме мира, подобно лучезарному светилу, озаряющему нас светом полудня. Но при этом светлом воспоминании, может быть, возникает в душе вашей, брат., и некое грустное чувство. Как счастливы, подумаете, были те люди, которые сами слышали богодухновенную проповедь св. апостолов, видели собственными очами и их великие подвиги и их славныя чудотворения! И не несчастны ли мы, на долю коих осталось одно воспоминание, а не видение или слышание великих, богоизбранных проповедников Евангелия Христова, самовидцев и свидетелей ипостаснаго Слова Божия, приявших непосредственно от Самого Господа и слово жизни и спасения, и силу чудотворений, и власть отпущати грехи человеком?
Правда, воспоминать наставников давно умерших не то, что пользоваться живущими: и слова и дела живаго человека так же живы, как и он сам, действуют непосредственно на наши чувства, а потому и впечатление их живее, полнее и совершеннее. Но, с другой стороны, и воспоминание имеет свои преимущества пред видением и слышанием, именно в том, что оно действует не на чувства внешния, способныя поражаться, но вместе и обманываться и заблуждаться, а на чувство внутреннее, на сердце, разум и совесть, и потому и поучение чрез воспоминание менее поразительно, но более глубоко и сильно. В этом отношении благоговейное воспоминание наставников умерших даже лучше и полезнее, нежели слышание или видение живых.
В самом деле, когда мы читаем в Писании о чудных действиях святой ревности мужей богоизбранных; когда видим Илию, приводящаго в трепетное молчание студных пророков вааловых и весь народ израильский; когда смотрим на Моисея и Даниила, коих грозное слово потрясает страхом чертоги царей, где слышались дотоле одни боязливыя слова ласкательства; когда взираем на Предтечу Христова, смело обличающаго Ирода, — на Петра, укоряющаго целый Синедрион в христоубийстве, — на Павла, неустрашимаго и в узах и устрашающаго правителей народных: то сердце наше исполняется благоговением, душа соревнует сим ревнителям славы Божией, мы приходим в восторг и умиление, мы желали бы видеть этих чудных мужей, слышать их молниеносное слово. Но если вникнуть глубже в эти чувствования, то откроется, что пламенная ревность посланников Божиих приятна для нас только издали, во глубине времен, когда она не касается нас самих, не трогает наших слабостей и пороков, наших привязанностей и страстей. Что-ж, если бы эти великие ревнители славы Божией и чистоты нравов явились между нами; если бы мы сами, с своими слабостями и пороками, были предметом их грознаго обличения; если бы их прозорливое око проникло во глубину сердца нашего, и их молниеносное слово обнаружило наши тайныя мысли и чувства, желания и стремления; если бы Илия или Предтеча стали посреди нас и сказали: что храмлете на обою плесну? Како убежите от грядущаго гнева?Сотворите убо плоды достойны покаяния (Лук. 3, 7-8). Если бы Петр, видя неверность сердца нашего пред Богом, сказал нам: почто сатана исполни сердце ваше солгати Духу Святому (Деян. 5, 3)? Если бы Павел пришел к нам с своею палицею, чтобы предать сатане беззаконнующих, и сказал нам со властию апостольскою: измите злое от вас самих, очистите себе от всякия скверны, плоти и духа; или не весте, яко храм Божий есте, и Дух Божий живет в вас? Аще кто Божий храм растлит, растлит его Бог (2 Кор. 7, 1; 1 Кор. 3, 16-17)? Не убежали-ль бы мы сами от их всепроницающаго взора, как убегали от них многие современники? Не возненавидели-ль бы их и мы, как ненавидели их обличаемые ими? Не стали-ль бы злословить и преследовать их, и не подверглись ли бы за то страшной участи, на которую осуждены избившие пророков? Вспомните, братие мои, что и иудеи, распявшие Господа и гнавшие посланных Им апостолов, говорили: «если бы мы были во дни отцев наших, не были бы сообщниками им в пролитии крови пророков»; что и люди, преследовавшие и избивавшие посланников Божиих, мнились службу приносити Богу. Итак, не есть ли это — дело любви, милосердия и снисхождения Божия к нашей немощи, что нам дано видеть и слышать сих грозных провозвестников правды и суда Божия не вблизи, а в отдалении веков; что их живое и действенное слово не падает на главу нашу, как близкая молния, и не поражает нас громом, а тихо проникает в сердце наше, как животворный луч отдаленнаго светила; что мы можем прилагать грозное слово их к язвам своей совести не как раскаленное железо всенароднаго обличения, а как умягчающий пластырь тайннаго вразумления?
С другой стороны, живя в теле, самые великие праведники являлись и были подобострастными нам человеками. Вся слава дщери Царевой, души богоподобной, внутрь, а со вне они являются якоже и прочии человецы, как говорит препод. Макарий. Высота совершенства их покрыта покровом глубокаго смирения и их св. подвиги сокрыты от очей мира в тайне всеведения Божественнаго, а со вне их действия могут быть неодинаково судимы, пересуждаемы и осуждаемы по произволу человеческому. Нужен дар разсуждения духовом, чтоб отличать истинно духовных учителей от лживых пророков. Нужна крепкая вера, чтоб, не соблазняясь уничиженным видом и смиренною долею, в коих являлись современникам истинные посланники Божии, постигнуть их духовную высоту и славу. И не здесь ли причина, почему между современниками великих наставников веры и благочестия христианскаго весьма немногие, не соблазняясь ничем видимым, могли постигнуть их духовное величие, прилепиться к ним сердцем своим и успешно воспользоваться их обличениями и наставлениями? Не говорили-ль и о Самом Спасителе: не сей ли есть сын Иосифов, и Мати Его Мариам и братия Его в нас суть? И, говоря таким образом, отвращали слух свой от Его спасительнаго слова, не веровали даже чудесам Его. Не говорили-ль и о св. Павле: что сей суесловивый хощет глаголати, когда он проповедывал глаголы живота вечнаго? Не изгоняли-ль из градов, не заключали-ль в темницы, не предавали-ль смерти св. пророков и апостолов? Не лишали-ль святительских кафедр и не изгоняли-ль в ссылку великих Афанасиев, Григориев и Златоустов, которые были светилами своего века, украшением Церкви Божией? Не издевались-ли над великими подвижниками, как над малоумными и странными? То же самое в большей или меньшей мере бывает со всеми святыми, которые в очах мира всегда кажутся буиими, которых житие не подобно другим. Итак, не блаженнее ли мы, не видевшие апостолов Христовых телесными очами, но видящие их верою, взирающие на скончание жительства их, ознаменованное присутствием в них благодати Божией, когда Сам нелицеприятный Судия мира оправдал их жизнь и учение чудодейственным прославлением, когда смерть отъяла и очистила все земное и явила небесную чистоту их жизни и учения? Не блаженнее ли мы, видящие их не в уничижении и безчестии, а в славе вечной, не в гонении, темницах и узах, а в обителях блаженства и в славе царства Христова? Сия-то небесная слава прославленных Богом святых мужей, глаголавших нам Слово Божие, и служит для нас, брат., несомненным залогом того, что исповеданное и проповеданное ими учение веры и благочестия истинно и спасительно, что пройденный ими путь жизни ведет несомненно ко пристанищу живота вечнаго, что верование их слову и последование их учению и жизни может привести и нас туда, где они царствуют ныне со Христом Господом в Его славе.
Но как, скажете, поучаться у наставников, которых не видим? Как слышать уроки человека, жившаго за многия столетия и тысячелетия? Чем заменить близость живаго наставления? Близость в духе измеряется, брат., не разстоянием места и времени, но мыслию, желанием и любовию, созерцанием, молитвою и верою. Что сближает живущих друг с другом? Не видение и слышание, а единомыслие, сочувствие и любовь. Чем приемлем и усвояем себе слова живаго наставника? Не слухом внешним, а слухом внутренним, вниманием, доверием или верою. Без веры все слышанное нами есть для нас пустой звук. Неверию и в словах Самого Христа Спасителя слышалась хула: что сей глаголет хулы? говорили фарисеи, между тем как вера истинная обретала в них глаголы живота вечнаго. Неверию и из уст св. Павла слышалось суесловие:что сей суесловивый хощет глаголати? говорили о нем Афиняне, между тем как вера истинная принимала слово Его,яко воистину Слово Божие. Но вера, брат., не знает разстояния, мест и времен: она сближает нас и с давно жившим, но благоговейно воспоминаемым наставником точно так же, как и с присутствующим. И это тем более удобно для нас, что ничто важное, полезное и необходимое из учения и жизни первых учителей христианства не утрачено; все сохранено для нас в богатой сокровищнице Слова Божия и предания церковнаго. Их богодухновенные глаголы всегда оглашают слух наш в храмах Божиих; их духовные опыты жизни сохранились в руководство нам в церковных сказаниях; их живая и плодоносная вера олицетворяется пред нами в живых образах их богоугоднаго жития.
Итак, поминайте сих богодухновенных наставников наших воспоминанием веры, приемля с чистым сердцем духоносное слово их, не аки слово человеческое, но якоже есть воистину Слово Божие. Поминайте воспоминанием любви и возбуждайте в сердце своем сочувствие к их святой жизни, к их святым помыслам, чувствам и стремлениям, к их великим подвигам веры и любви. Поминайте воспоминанием благодарности и молитвы, воздавая им честь, хвалу и благодарение за их великие труды и подвиги в благовествовании миру Евангелия Христова, в просвещении нас светом веры и благочестия, прося их заступления и ходатайства о нас пред Господом. Поминайте паче всего подражанием их богоугодному житию по вере: ихже взирающе на скончание жительства, подражайте вере их (Евр. 13, 7). Иначе, что пользы восхвалять святых мужей, но не слушать их богодухновеннаго слова, или, слушая, не исполнять их наставления, не последовать их учению, житию, привету, вере, долготерпению, любви, терпению? Что пользы не отвращать слуха своего от глаголаннаго ими Слова Божия, но и не обращаться всем сердцем к глаголавшему в них Духу Божию. Прославляемые нами св. апостолы станут некогда с нами на суд, и обличат нас. Вы, скажут они нам: вы справедливо почитали нас истинными слугами Божиими, истинными другами Христовыми, ибо этой чести действительно сподобил нас Господь; почему-ж вы не хотели, подобно нам, служить единому Господу преподобием и правдою вся дни живота своего, блаугождать Ему всесердечным послушанием святейшей воле Его, исполнением святых и животворных заповедей и повелений Его? Вы почитали память нашу празднествами; для чего же оскорбляли, вместе с тем, священные дни нашей памяти неблагоприличными забавами, греховными удовольствиями, непристойным невоздержанием, богопротивными делами? Почему не освящали их чувствами особеннаго благоговения и страха Божия, чистотою и воздержанием, делами святыми и богоугодными? Вы прославляли наши добродетели и подвиги, восхваляли нашу ревность о славе Божией, нашу кротость и смирение, наше незлобие и терпение, наше милосердие и сострадание к собратиям своим, наше самоотвержение и любовь; почему же не подражали нам в своей жизни, не старались усвоить себе эти богоподобныя и боголюбезныя добродетели, чтобы сделаться, подобно нам, сынами Вышняго, царским священием, языком святым, людьми обновления, человеками воистину Божиими? Вы слышали или читали проповеданное нами Слово Божие; почему же не принимали его, как истинное Слово Божие, с живым и искренним усердием, любовию и благоговением, не покорялись ему, как истинному Слову Божию, с самоотвержением и готовностию на всякое дело благое? Почему не возлюбили Слово Божие так, чтобы оно было пищею души вашей, отрадою и услаждением сердца, светильником ногам и светом стезям вашим; чтобы оно сияло в сердце вашем светом живой веры, пламенем горячей любви к Богу и ближним, отрадным сиянием живой надежды на Бога и упования жизни вечной; чтобы оно служило живым и животворным источником всех ваших помыслов и желаний, всех чувствований и поступков; чтобы им управлялась и освящалась вся ваша жизнь и деятельность и внутренняя, и внешняя, и домашняя, и общественная? Так скажут нам апостолы Христовы, и сделают нас безответными на суде Божием. Тогда мы на себе самих дознаем, что не слышателие закона, а творцы закона, сии, и только сии, оправдятся пред Богом. Аминь.
Слово святителя Платона, митрополита Московского и Коломенского (+1812г.), в день святых апостолов Петра и Павла
Истинно оное разсуждение мудрых, что честь за бегущими от ней бегает, а от убегающих за нею убегает. Прославляемые ныне всею христианскою Церковью, апостолы не воображали о чести; но честь чрез столько веков провождает память их. Сии, кои почитались отребием мира, — сии, бывшие всем попрание и позор поругания пред лицем мира, ангелов и человеков, — сии, терзавшие ризы свои, когда Ликаонские жители поставили было им, яко богам, жертвенники, — сии, говорю, напоследок столь прославились, что вселенная со сладостию вспоминает имена их; и сам, носящий венец, почитает пепел их и от них ожидает молитвеннаго к Богу ходатайства. Не может быть больший удар для тщеславия человеческаго, которое с жадностию бегает за сим завидным предметом, но не постигает; а смиренный исполнитель звания Божия сретает честь и славу, собою идущую к нему радостною ногою.
Прославим убо тех, их же Бог благоволил прославити; и, чем меньше они искали того, тем радостнее почтим таковых. Имена их столько должны быть любезны и память приятна, сколько любезна для нас вера и спасение наше.
Но как мир взирает на сие с удивлением: ибо, где не видит пользы или славы своей, там он ослабевает в подвиге, — то посему и настоит нужда решить сие великое недоумение изъяснением, чем были воодушевлены апостолы к таковым трудам; а потому каким образом и мы можем подражать им в том.
Конец дела есть последний в получении, но первый в намерении. И поступок, ежели он благоразумный, не может быть без того, чтобы человек не предложил себе известнаго конца; и, чем важнее предпринимает кто дело, тем более обязан размышлять о конце его.
Апостольское звание, если бы о нем и не разсуждать, что оно состояло в отведении народов от заблуждения, многими веками и последними примерами утвержденнаго, особливо в столь важном и нежном пункте, каковой есть вера, — хотя бы о звании апостольском посему и не разсуждать, по крайней мере, их должно было заставить подумать о конце сие, что оно предвозвещало безчисленные труды, опасности и лишение самой жизни. А жизнь, в каком бы состоянии ни был, человек уважает паче всего в свете.
Человечески говоря, нельзя сказать, чтобы в них не доставало благоразумия, или чтобы они были управляемы только слепою и жаркою ревностью. Одни послания Павловы и Петровы, ежели вникнуть в них безпристрастно, хотя бы кто и не был последователь их учения, должен признать, что они писаны рукою благоразумнаго, честнаго и умеющаго кротостию усмирять поступки свои.
Какой же конец имели Апостолы в деле служения своего? Здесь тотчас должно отвести, что они не были привлекаемы к тому ни собственною корыстию, ни славою человеческою.
Они не взирали на корысть свою. Вот их собственныя слова: Сребра или злата или риз ни единого возжелах (Деян 20, 33). Кто насаждает виноград, и от плода его не яст? Или кто пасет стадо, и от млека стада не яст? Но не сотворихом по власти сей: но вся терпим; для чего? да не прекращение кое дамы благовествованию Христову (1 Кор 9, 7, 12). Даже когда Апостол собирал милостыню на бедных вдовиц и нищих, он не хотел, чтоб сей сбор был поручен ему; но просил, чтобы он был поверен другому, по их избранию. Блюдемся, говорит он, да не кто нас опорочит во обилии сем служимем нами: промышляюще добрая не токмо пред Богом, но и пред человеки (2 Кор 8, 20, 21). Труды апостольские были соединены с рукоделием; и руки, златою тростию пишущие златые законы, не стыдились для пропитания своего обращать на занятия, почитаемыя низкими. Да и самая жизнь их доказывала, что они были ничтоже имуще. Где только видели беды, страдания и смерти, там о прибытках было не вместительно. Не ищем, взывали они,ваших, но вас (2 Кор 12, 14).
Не искали же и славы человеческой. Вот — признание их совести: Бог свидетель: не ищем от человек славы, ни от вас, ни от иных (1 Фес; Сол 2, 5, 6). Да апостол Павел с презрением взирал на таковую славу. Мне, пишет он, не велико есть, да от вас истяжуся, или от человеческаго дне (1 Кор 4, 3), т.е., я не могу уважить о себе мнений человеческих, как часто погрешительных, или суда человеческаго. Судяй же мя Господь есть, иже во свете приведет тайная тьмы, и объявит советы сердечныя (1 Кор 4, 5).
Но приступим уже к тому концу, который они предложили себе в деле апостольства.
Во-первых, апостолы одушевляли себя тем, чтобы исполнить волю Пославшаго их. Шли на все радостно, и красныя ноги свои очищали во благовествовании мира, не разбирая никаких, могущих сретиться, трудностей, только чтобы не опорочить звание свое и Призвавшаго их, так же как верный воин, повинуясь повелению военачальника своего, стремится на все, вручая себя и жизнь свою пекущемуся о всем Промыслу. Побуждением к тому было впечатление в сердце их, что великий Посланник Божий пришел на землю открыть истину богопочитания и волю верховнаго Законодателя, а на них судьба Божия благоволила пасть жребию быть орудием такового служения. И потому апостолы почитали, что они достигнут своего коица тогда, когда верно послужат званию Божию, яко послушные рабы, и когда удостоятся сказать при последнем издыхании: подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох (2 Тим 4, 7).
Не меньшим побуждением к тому была и привязанность сердца, горячо любящаго Пославшаго их. Как Он вручал им правление паствы на основании любви: любиши ли Мя? — паси овцы Моя (Ин 21, 17), то почему они хотели соблюсти сие условие во всей его непорочности: кто ны разлучит от любве Божия (Рим 8, 35)? Сему концу соответствовать они ревновали исполнением звания своего; всемерно тщались доказать, что они любят Любящаго их и свидетельствуют свою благодарность взаимною любовью. При таком расположении могла ли внедриться в мысль их или собственная корысть, или искание славы человеческой? — никак… Сие опорочила бы их любовь, и она уже переменилась бы в лицемерие. Нет, все сии выгоды для них казались низкими: вся, говорили они, препобеждаем для Возлюбившаго ны (Рим 8, 37).
Второй конец, который, впрочем, союзен с первым, — предлагали себе, чтобы услужить другим и показать, что они полезны для рода человеческаго. Чрез возсиявший на них с небесе свет истины они видели, что невежество покрывает землю, и заблуждение изгнало из мира истину. Звание их, просвещение, совесть, благонамерение и ревность их не могли оставить их спокойными, чтобы мечем слова Божия не вооружаться против сих духов злобы поднебесных и, избавив мир от таковаго порабощения, даровать каждому свободность совести. Горе мне, аще не благовествую! (1 Кор 9, 16). Сия ревность их простиралась столь далеко, что укрепили себя охотно сносить все опасности и самую смерть, только чтобы сия жертва была спасительна для других. О души, светлейшие зерцала честности! Не может быть большее доказательство любви к ближнему, как положить душу свою за братию свою. Каковую цену положим мы таковой ревности и любви? Пусть бы мы разсуждали о них не как об апостолах, но яко просто о человеках. Какой же есть из важнейших конец каждаго человека? Не тот ли, чтобы быть полезным для других? чтобы быть для общества благодетельным орудием Промысла Божия?
Сей конец предлагали себе апостолы, и никакими сторонними видами не опорочали его, — почему благополучно и достигли онаго. За сим честь и слава сами собою следовали, хотя о том они не воображали; но тем справедливее наслаждаться оною право имели.
Если же что апостолы в деле своем для себя и искали, то, дабы не допустить совесть свою до попрекания, что они или талант сокрыли, или поленились, или позавидовали, или только прибытков своих искали. О, многое их было в сем тщание! Лучше мне умеретъ, — вот Павлов благородный глас, — нежели похвалу мою кто да испразднит! (1 Кор 9, 15). Пусть бы зависть и злоба вооружались, пусть бы напали все бедствия, как бы с цепи спущенныя, пусть бы тело было предано на терзание; но совесть незазорная, душа непорочная, дух, неповинностью увеселяющий себя, был подкреплением их твердости и великодушия. При раздроблении их членов, они вопияли: Владыко, Господи! благодарим Тебя в час сей, что мы страждем от болезни телесныя, а не от совести. Ах! какое зрелище — видеть в человеке действие выше силы человеческой!
Но понеже, со всем тем, они были люди, так, по человечеству разсуждая, скажет кто, нельзя, чтобы они не ожидали какого-либо воздаяния за труды свои. Для решения сего надобно решить другой вопрос. Что? служили ли они Богу из награды или из любви? Наемник служит из награды, сын — из любви. Наемник, награды не видя, бросает все; сын по единой любви к рожденному никогда служить не престает: наемник, яко наемник, видит волка грядуща и оставляет овцы и бегает (Ин 10, 12). Апостолы не были наемники: были сыны Божии по благодати и любви. Довольно было для них сим побуждением одушевлять действия свои. Впрочем, на любовь Отца Небеснаго полагались с полным уверением, что она труды их забвению не предаст, что свойство ея — награждать еще более, нежели заслужил кто. По всех подвигах своих они признавали, яко остается венец правды, его же воздаст им Господь в день он, праведный Судия (2 Тим 4, 8).
Се, видим, последователи учения апостольскаго, какой конец предлагали они себе, вступив в звание апостольское. Хотя звание наше и различно от звания их; однако есть звание. И для того по единому общему всех званий существу должно всем предлагать себе и единый общий конец.
Зван и ты от Бога, когда определен в должность от власти законной, порядком законным, — зван, говорю, от Бога, а не пронырством, не происками, не мздоимством звание получил: ибо таким образом получить есть то же, как бы его и не получать, или по крайней мере, лучше было бы его не получать. Зван ты от Бога: честь звания твоего и честь призвавшаго тебя требует, чтобы ты не опорочил ни себя, ни его. Не может для тебя быть славнее, как если будет проповедано, что честь в тебе сияет так, как камень дорогой в золотой оправе. Не может быть увеселительнее и для призвавшаго тебя, как если он видит, что не ошибся в избрании твоем, что просвещенную его прозорливость ты оправдаешь делами своими.
Но, притом, ты как член общества связан с другими, да еще по должности своей и особливо обязан, чтобы другим оказывать свои услуги. Ты естественно ищешь себе покоя, ты христиански желаешь, при последнем закрытии очес сказать: Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, с миром (Лк 2, 29). Но может ли быть большее спокойствие, большее ободрение при последних минутах жизни, как когда в зерцале совести твоей видишь сияющия изображения твоих благодеяний?
Прибавь к сему, что ты — создание, есть твой Создатель праведный и благий. Ты живешь в мире коловратном, где заслуги часто могут быть не награждаемы, но преданы забвению. Взирай к оному Судии, у Котораго весы суть мерило праведное. Вот, по каковым основаниям должно нам располагать звания свои. Елицы правилом сим жительствуют, мир на них и милость, и на Израили Божии (Гал 6, 6, 16).
Но сметь ли приложить к сему правилу поступки тех, кои предвосхищают звание Божие всяким непреподобным способом: входят не дверьми, но прелазят оныя? Могут ли таковые уважить общую пользу, когда она противна их собственной? Но надобно, де, и свою пользу не пренебрегать. Истину сию никто не оспаривает, как сам таковой. Кто ищет своей пользы, а нерадит об общей, тот теряет и свою. Нельзя, — поистине нельзя, чтобы безпристрастный и ревностный хранитель общей пользы не находил тут и пользы своей, или, по крайней мере, не увеселялся духом своим, что потеря его собственной пользы есть жертва, принесенная в пользу общества. Впрочем, если бы со всем благонамеренным усилием нашим встречались еще противныя следствия, в таком случае лучше уступить коловратности мира, нежели отступить от честности.
Если утвердим себя на сих правилах, шествуя по их стезям, апостолов прославим, веру свою освятим, добрыми гражданами себя докажем, общество укрепим, поставленной над нами от Бога главе угодим, облегчим ея бремя, споспешим ея благонамеренным мыслям, возвеселим матернее ея сердце. Видели мы, какой предлагали себе конец разширители царства Иисус Христова. Известны же нам и благия намерения Августейшей нашей Монархини. Звание ея есть звание апостольское. Она управляет и подкрепляет себя в великом подвиге своем теми же побуждениями, то есть да прославит свято и славно Призвавшаго ее, да угодит Вручившему ей скипетр и венец, да исполнением царскаго звания своего возблагодарит за Промысл Его, вспомоществующий во всех и труднейших делах ея, а притом да окажет услугу человеческому роду, паче же врученной от Бога державе своей, чтобы, прежде в своей совести, а потом пред судом Его праведным, пред лицем мира всего, со дерзновением сказать: Се аз и дети мои, их же мне дал еси, сохраних, и ни един от них погибе (Ин 17, 12). Се зерцало, в которое мы должны взирать! Да подражание члены главе, путешествующие — руководительнице, дети — благоутробнейшей матери, верные подданные — просвещеннейшей Монархине.
Да предстанет же пред нас и любезнейший Павел, дражайший торжества сего виновник. Честность души его и намерений достойны, чтобы он был почитаем прямым последователем апостолов, последователем же и Августейшей Матери своей. Взираем мы на отсутствующаго его, как на присутствующаго: ибо образ его неизгладим пребывает в мысли и сердце нашем. Взирая на образ сей, видим оный исписанный златыми шарами добродетелей: ревностию к общей пользе исполнена душа его; из уст его е выходит сие божественное изречение, что он почитает себя и рожденным и живущим для Отечества. Какое увеселение — Августейшей Монархине, располагающей учинить безсмертными великия дела свои чрез таковое богоизбранное орудие! Какое утешение для Отечества, укрепляемаго таковою надеждою! Какая радость Церкви Христовой, на таковый залог Божией благости к себе взирающей!
Ты же, содержай в руце Своей вся дела наши, Боже! управи вся во благое, да всегда воспеваем благословенное имя Твое в празднственных соборах Церкви Твоея, и при торжествах Отечества нашего. Аминь.
Сказано в присутствии Ея Императорскаго Величества, Екатерины II, 1776 года, июня 29 дня, в день тезоименитства Его Императорскаго Высочества.
