Неделя 2-я по Пятидесятнице

Слово архимандрита Исаакия (Виноградова) (+1981г.) в Неделю 2-ю по Пятидесятнице

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Кто из вас помнит читанное сегодня Евангелие от Матфея, зачало 9-е, тот знает, что повествуется там о том, как Господь наш Иисус Христос после Своего Кре­щения и сорокадневного поста в пустыне, после того, как Предтеча Его Иоанн дрожащими перстами, недав­но еще лежавшими на главе Иисусовой, указал на Него народу: «Се Агнец Божий!»— пришел в Галилею. И про­ходил по берегу мори. Там увидел Он в лодке двух бра­тьев — Симона, впоследствии нареченного Петром, и Андрея, того апостола, который доходил впоследствии до нашей страны, закидывающих сети в море: «беста бо рыбаря», то есть они были рыбаками. И призвал их Господь на более широкое и трудное дело — уловлять души человеческие в Царство Небесное. И, проходя далее, увидели они на том же берегу другую двоицу рыбаков, сотоварищей и часто соработников Симону и Андрею — сынов Зеведеевых Иакова и Иоанна, и при­звал и их Господь следовать за Собой.

И после Вознесения Христова и Сошествия Свято­го Духа разнесли апостолы радостную весть а нашем спасении по всей известной тогда вселенной «от восток Солнца даже до запад» — как поется при встрече епис­копа или архиепископа. Посеянные ими семена (сея­ние) дали богатые всходы.

Апостол Андрей в ладье поднялся по Днепру до высот Киевских, срубил там из дерева крест и, водру­зив его на одном из холмов, пророчески произнес, что будет здесь прославляться имя Христово. А страна наша не была тогда даже и государством. В тех необъятных глазу степях, которые благословил апостол Андрей, мелькали только издали фигуры скифов на лошадях, как бы сросшиеся с лошадью, что дало повод грекам того времени, самому просвещенному тогда, философски и поэтически настроенному народу, создать леген­ду об особых таинственных существах, полулошадях, полулюдях — кентаврах.

Несколько столетий прошло, и исполнилось проро­чество апостола Андрея. На том самом месте, где вод­рузил он крест, был построен город Киев, и там про­изошло крещение русского народа. А затем возникла поблизости знаменитая своими святыми угодниками Ки­ево-Печерская Лавра, и, начиная оттуда, просияла зем­ля Русская своими святыми по всей широте своей, так что, где бы мы ни жили, везде ступали ноги святых.

Подражая Вселенской Церкви, празднующей Всем святым, от века Богу угодившим, в первое воскресенье после Троицы, установила и Русская Церковь праздник Всем святым земли Русской во второе воскресенье пос­ле Троицы. К зачалу 9-й евангельского чтения на этот день мудро присоединила она и зачало 10-е, в котором напоминает хотя и хорошо известную всем нам, но так необходимую для повторения и словом и деяньми золо­тую цепь заповедей Христовых о блаженствах: блажен­ны нищие духом, блаженны плачущие, блаженны кроткие, блаженны алчущие и жаждущие правды, милостивые, чистые сердцем, миротворцы, блаженны гонимые за правду и те, имена которых пронесут с кле­ветою за имя Христово. Просиявшие праведностью наши теперь уже «небесные земляки» исполнили эти запове­ди и получили обещанные Христом блаженства.

В нашей церковной и гражданской истории, которые так тесно переплетаются между собою, встречается много имен святых. Есть среди них и равноапостольные кня­зья, и военачальники, и мученики, и преподобные, столь любимые русским народом юродивые, босыми ногами пронесшие слово Божие до окраин страны, и просто смиренные люди, в лаптях ловившие рыбку где-нибудь на реке и попутно толковавшие слово Божие темным людям, каков был, например, столь близкий нам по ме­сту своего жительства, но так далеко и высоко поднявщийся от нас к Богу святой Симеон Верхотурский.

Особенно дороги всем нам и ценны для вас те пра­ведники, которые, не покидая мира с его трудами и заботами, имея семью, и сами спаслись, и воспитали в христианстве детей своих. Такою была, например, свя­тая Иулиания, у которой было десять человек детей.

Все чины святых, которые имеются во Вселенской церкви, встречаются и у нас. И, как бы раздвигая тес­ные для них строчки святцев, часто и по именам со­ответствуют им. Например, сегодня (теперь даже можно сказать «вчера») праздновала церковь память изве­стного защитника Православия святителя Кирилла, архиепископа Александрийского, и, как эхо, звучит в тот же день имя нашего русского святого, преподоб­ного Кирилла, игумена Белоезерского.

Перед акафистом сегодня возникла мысль, какую икону поставить. Имеются особо ценные иконы Всех святых земли Российской, но у нас такой нет. По сча­стью, наши богомольцы привезли из Киева икону всех святых этого града. В центре ее видите вы святого князя Владимира с крестом в руках и двоих основате­лей Киево-Печерсной Лавры — преподобных Антония и Феодосия. Тут же и святые страстотерпцы Борис и Глеб, и заря нашего христианства — мудрая княгиня Ольга, за которой взошло на Руси и Красное Солныш­ко в лице ее любимого внука святого Владимира. Видите вы и неисчислимые толпы святых иноков Кие­во-Печерской Лавры, как бы выходящие навстречу нам из Ближних и Дальних пещер ее. Особо стоит неболь­шая икона святителя Иоанна, митрополита Тобольско­го, память которого почитается завтра.

Наша память коротка. Вряд ли многие помнят, а может быть, и все здесь стоящие позабыли, что один­надцать лет тому назад зазвучала страшная песня:

Двадцать второго июня,

Ровно в четыре часа

Киев бомбили, нам объявили,

Что началася война.

Немцы напали на нас и начали прежде всего бом­бить Киев — колыбель нашей веры, древнюю нашу столицу с ее святынями.

Я служил проскомидию, когда один из друзей моих в тиши алтаря сообщил мне эту ужасную весть. Что мог сказать я своей пастве, в слезах ожидавшей не моего, а Христова утешения? Я повторил только то, что сказал некогда святой Александр Невский: «Не в силе Бог, а в правде». Эта же мысль прозвучала потом и в призыве наших государственных деятелей: «Наше дело правое, мы победим».

В тот год Пасха тоже была 20 апреля, и день 22 июня, начала войны, также падал на день Всех святых земли Русской. Думаю, что в этом есть особый смысл и утеше­ние. По грехам нашим попустил Бог претерпеть нам тяж­кое испытание, но тут же давал и надежду на то, что по молитвам наших святых угодников будет оказана нам небесная помощь, если мы будем к ней обращаться. Бу­дучи сами искушаемы, наши небесные покровители мо­гут и нам, искушаемым, помочь. И пришла эта небесная помощь после наших молитв, пришла не только в му­жестве и героизме наших воинов, не только в едине­нии всего народа, но проявилась и в особых обстоя­тельствах, при которых получили мы законную и спра­ведливую победу.

Этой победой надо пользоваться по-христиански. Это значит — прежде всего благодарить за нее Бога. Это значит — ценить тот мир, который она нам принесла. Почти каждый из нас потерял в той войне кого-либо из близких — отца, брата, сестру или матерь. Трудно было перенести это, но приходится подчиниться воле Божией, а самим остерегаться нарушить мир, чтобы не повторилось это снова. Но мир необходим не толь­ко на границах нашего государства, не только в международных отношениях, а вокруг каждого из нас, и особенно в нашей душе. Справедливо слово нашего преподобного Серафима Саровсхого: «Имей мир внут­ри себя, и около тебя спасется тысяча человек».

Так дорог каждому из нас умиротворенный человек, который и говорит негромко, и не раздражается, и не кипит страстями! Если мы ад представляем себе как тесное место, где все жжет и кипит (по-украински оно выразительно зовется «пекло»), то в раю мыслим мы прохладу в просторе места «злачного», то есть богато­го растительностью и тенью, без жгучего зноя страстей и зимнего холода безразличия. Старайтесь быть такими.

С любовью о Христе поручаю я сегодня ваши души защите и предстательству Всех святых, в земле Рос­сийской просиявших, да помогут они и всем нам до­стичь прохлады райской. Аминь.

9 июня/22 июня 1952 г. После вечерни

Слово протоиерея Виктора Ильенко (+1989г.) в Неделю 2-ю по Пятидесятнице в праздник всех святых, в земле Русской просиявших

О святых угодниках Божиих

С великой любовью относится св. Православная Церковь к угодникам Божиим, просиявшим своею верою и любовью к Богу, наипаче же своею жизнью по Евангелию. Редкая неделя проходит, чтобы в нашем храме не совершалось богослужения в честь и память какого нибудь святого. А там, где совершаются службы ежедневно, каждый день вспоминается и прославляется память святых Божиих. В честь их не умолкают хвалы и пения круглый год. В церкви не читаются полные жития святых, но в тропаре, кондаке и стихирах краткими словами рисуется облик святого, его деяния, его подвиги, его духовная красота. А дух святого, невидимо присутствующий там, где о нем вспоминают с любовью, возбуждает в нашей душе святые чувства веры и любви.

Святые и мы — не чужие друг другу. Ведь мы — члены одной семьи христианской! Пусть они живут не с нами, пусть мы их не видим: лишь бы нас связывали чувства любви! Любовь преодолевает и время и пространство.

Родители, — особенно матери, — знают, что нет нужды, чтобы ребенок был постоянно на глазах, чтобы можно было любить его. Даже больше — кого нет дома, о том больше душа болит, того больше любишь и жалеешь. Вот так и в наших чувствах к святым. Мы их любим, хотя они жили давно, хотя мы о них знаем с чужих слов. Наша общая с ними любовь ко Христу сближает, роднит нас, соединяет в одну семью.

Есть христиане (протестанты), совсем отказавшиеся от общения любви со святыми. У них, пока живет человек, они его чтят и любят, а умер — и из сердца вон, как если бы он исчез навсегда. Но Бог не есть Бог мертвых, но живых: у Бога все живы. Со святыми мы теперь имеем общение любви в духе, как если бы они были с нами, и надеемся встретиться с ними лицом к лицу в новой, будущей жизни. В особенности тогда будет оправдана наша любовь к ним, наше почитание их памяти, наши праздники, наши песнопения в их честь.

Святые — это наши старшие братья в большой христианской семье. Они уже прошли путем христианской жизни, который мы только совершаем. В своей жизни они показали нам живые примеры того, как нужно христианину жить и поступать во всех случаях жизни. Они наши наставники, но они же и наши друзья, могущие нам помочь. Вот почему со времен апостольских христиане не переставали обращаться к усопшим святым с просьбами о помощи. Вот краткая молитва к свв. апп. Петру и Павлу, нацарапанная на куске кирпича в катакомбах: «Петре и Павле, помните о нас!» Немного сказано слов, но в них вложена вера, что св. апостолы, помня о просителях, помогут им.

Пока мы идем путем жизни земной, мы нуждаемся в помощи наших небесных друзей и покровителей. А когда кончится этот путь и мы отойдем ко Господу в блаженную жизнь то разве там мы будем одни? Разве мы их там не встретим? Да, мы надеемся быть принятыми в общую семью всех от века Богу угодивших. Если, по милосердию своему, Господь не лишит нас небесных обителей, то там-то мы и встретимся с теми святыми, которых чтили и любили здесь на земле. И чем живее теперь наши чувства к ним, тем радостнее, тем желаннее будет наша встреча там.

Когда родные встречаются после многолетней разлуки, эта встреча приносит им радость, им есть о чем говорить, им приятно даже без слов смотреть друг на друга, видеть милые, родные черты. Так точно будет с нами при встрече со святыми, если мы будем иметь их своими друзьями теперь.

В сегодняшний день, когда мы празднуем наших родных русских святых, что мы им скажем? О чем их попросим? Вчера мы о многих из них сказали похвальное слово, а сегодня осмелимся высказать нашу мольбу, которую вот уже четверть века мы носим в нашем сердце, как незаживающую рану.

Угодники святыи! Если мы, холодные себялюбцы, сострадаем народу нашему в его горькой судьбе, если мы, не щадя своей жизни, бросались туда, где, по нашему мнению, решалась участь нашего народа в благоприятную для него сторону, то неужели вы не пожалеете его? Вымолите ему у Бога хоть немножко свободы, хоть немножко милосердия, хоть немножко радости, хоть немножко надежды на лучшие дни, хоть немножко больше хлеба, одежи, хоть немножко больше здоровья!

Мы не думаем, что Господа надо умолять, как взыскательного судью; мы не думаем, что наши молитвы именно Ему нужны. Но, когда мы от сердца молимся за народ наш, то в сердечной молитве наши души откроются для сострадания, в нас станет больше христианской любви; чрез это мы станем достойны милостей Божиих. И тогда они изольются на нас и на всех, кого мы обнимем нашей любовью. Аминь.
Брюссель, Бельгия. 1947 г.

Слово архиепископа Марка (Арндта), Берлинского и Германского, в Неделю 2-ю по Пятидесятнице в праздник Всех святых, в земле Русской просиявших

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.
Дорогие братия и сестры!
Святой Дух привел нас сегодня в храм, чтобы мы прославили всех святых, в земле Российской просиявших. Кто они, эти святые? Бесчисленный сонм святых, светила на небе русской святости, которых мы сегодня прославляем, именованные и неименованные, суть наши братия и сестры, уверовавшие во Христа всем своим существом, это наши братия и сестры, полюбившие Христа всем духом, всей душой и всем сердцем. В ком растет вера, в том растет и любовь, ибо вера открывает во Христе все новые и новые пространства, все новые совершенства, богатство, красоту. Больше и больше любим и больше и больше верим. Как нет границ нашей вере во Христа, так нет границ и нашей любви ко Христу. Человек, который развивается в вере и любви, растет возрастомъ Божiимъ, по слову апостола Павла, въ человека совершенна, въ меру возраста (Еф. 4, 13) высоты Христовой. Такой человек естественным образом станет живым храмом Святой Троицы, ибо Христос обитает в сердцах верующих и не колеблющихся в этой вере, утверждающихся в ней изо дня в день.
Сегодня по Божией милости рядом с иконой Всех святых в земле Российской просиявших у нас находится икона сто лет тому назад прославленного преподобного отца нашего Серафима Саровского, с его мощами. Святой Серафим, как никто иной, вобрал в себя, можно сказать, всю святость русскую. Церковь так воспевает его:«Отъ юности Христа возлюбилъ еси, блаженне, и тому Христу единому работати пламенне вожделевъ,… подвизался еси»… Вот образ любви, образ веры, образ кротости. Убогий Серафим, убогий потому, что он — у Бога, и не ценит никаких богатств мирских, но одно богатство духовное, богатство Христово, убожество. Как никто в наше время, преподобный Серафим сказал нам, в чем состоит сущность христианства. Он сказал нам о ней, потому что знал, как мы испорчены в своем восприятии Церкви Христовой и христианства. Наше восприятие испорчено западным влиянием — римокатолическим, протестантским, сводящим христианство на сделку с Богом. О чем они учат? Они учат, как пишет русский писатель Лопухин, что ты как бы заключаешь страховку с Богом, и платишь ему ежемесячно, а Он тебе воздаст, когда ты попадешь в беду. Не таково христианство истинное, православное, серафимово, русское, всеправославное. Не таково оно и не может быть таким. Это не христианство, это извращение. И это увидел Серафим преподобный и молился за нас с вами, чтобы мы могли сопротивостать разврату: духовному, телесному и душевному.
Христианство, о котором учит святой Серафим, и которое он воплотил в своей жизни, есть вера, вера в существование мира Христова, мира Божиего, вера в существование новой, благодатной жизни, которую Господь нам дал. Христианство это вера, это любовь, это жизнь. Это жизнь в Церкви, жизнь в Духе Святом, Которого мы можем стяжать как истинные чада истинной единой Церкви Православной.
Преподобный Серафим вобрал в себя всю святость русскую, начиная от святой книги Ольги, святого князя Владимира, святых страстотерпцев Бориса и Глеба, преподобных отцов Антония и Феодосия Киево-Печерских, преподобного Сергия Радонежского, преподобного Нила Сорского, Иосифа Волоколамского, великих святителей: Димитрия Ростовского, Филарета Московского, и новых святителей нашего времени, Новомучеников Российских, и не в последнюю очередь — нашего новомученика, Александра Шмореля, близ которого построен наш собор по благословению Господа, знавшего заранее, что мы примем этот храм из рук чужих и превратим его в истинный православный храм. Как в древности созидали храмы на мощах или неподалеку от мощей мучеников, так и наш храм созидается вблизи мучениченических мощей члена нашего прихода, Александра Шмореля. Весь этот сонм видел святой Серафим и воплотил в себе всю святость их.
Как он мог это сделать? Любовью, одной любовью ко Христу. В этой любви он совершил страшнейший подвиг стояния тысячу дней и ночей на камне. Что в нем происходило в эту тысячу дней, что он видел, что он чувствовал — никто, никакой художник не может этого изобразить. Непременно он видел и падение Православной Руси, и революцию, видел и нас с вами, здесь стоящих, воплощающих обновленную Православную Русь, в молитвах наших видел он слезы отцов и матерей, которые ныне стараются противостоять безумному кощунству над человеком, когда прославляются мужеложники, когда развратники устраивают демонстрации. Все это видел непременно святой Серафим. Но видел он так же и радость небесную. Видел он сонм святых, с которыми вместе он молился и молится. Сонм святых, всех святых, в Земле Российской просиявших, в который мы с вами сегодня вливаемся своими молитвами, своей любовью, своим почитанием.
Верующий и любящий Христа никогда не остается один. Он всегда со всеми святыми (2 Кор. 1,1), он со всеми святыми молится, он со всеми святыми причащается, со всеми святыми мыслит, чувствует, воспринимает весь мир со всеми святыми, ибо вера во Христа делает нас со-телесниками тела Христова, Церкви Христовой. И живем мы соборной молитвой, соборной жизнью, во Христе и со всеми святыми. Так Церковь нас учит. Так преподобный Серафим, сто лет назад прославленный, по усердному ходатайству другого святого, святого царя-мученика Николая, молится о нас и мы молимся с ним. И так мы низводим в наши сознательно убогие души все богатства небесные, все богатства Божественные, всего Христа.
Преподобный Серафим почитал в человеке печать Духа Святаго, ту печать, которую каждый из нас принял в Таинстве миропомазания после крещения. Эта печать делает каждого из нас самым драгоценным сосудом — сосудом благодати Божией, сосудом Духа Святаго.
Каждый из многочисленных, ведомых и неведомых, знаемых и незнаемых святых земли Русской имеет свои особенности. Не каждому дано жить отшельником, как преподобному Серафиму, и не только затворники спасаются. Спасался и многих спасал святой и праведный Иоанн Кронштадский, подвизавшийся в многолюдном городе, среди народной толпы. Но цель у всех святых одна: единое на потребу — стяжать Духа Святаго, найти Божественный мир, мир Божественной любви, Божественной жизни и природниться ему. Все остальное само по себе становится нам доступным, а Христос — прежде всего и выше всего.
Так и радость наша, дорогие братия и сестры, в жизни со всеми святыми, в прославлении святых, всех святых, в земле Российской просиявших, наших сродников по крови и духу, по Церкви нашей, единой, святой и непобедимой. Аминь.
2003г.

Беседа святителя Макария (Невского), Московского и Коломенского (+1926г.), в Неделю 2-ю по Пятидесятнице

Наказание за грехи

Скорбь и теснота всякой душе человека, делаю­щего злое, во-первых, Иудея, потом и Еллина! Напро­тив, слава и честь и мир всякому, делающему доброе, во-первых, Иудею, потом и Еллину! Ибо нет лицеприя­тия у Бога. Те, которые, не имея закона, согрешили, вне закона и погибнут; а те, которые под законом согре­шили, по закону осудятся (потому что не слушатели закона праведны пред Богом, но исполнители закона оправданы будут, ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельст­вует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправ­дывающие одна другую) в день, когда, по благовествова­нию моему, Бог будет судить тайные дела человеков через Иисуса Христа. (Рим. 2. 9-16)
Эти слова для беседы с вами в настоящую неделю, возлюбленные о Христе братья, мы взяли из Послания апостола Павла к Римля­нам, положенного для чтения в настоящий день.
В этом послании к христианам, жившим в Риме, Апостол говорит сначала что через Господа Иисуса Христа даруется спасение всем людям: как иудеям, знавшим истинного Бога и уверовавшим во Христа, так и язычникам, не знавшим Его, но уверовавшим в Иисуса Христа. Спасение как иудеям, так и язычникам даруется по милости, а не за за­слуги какие-либо, ибо все согрешили пред Богом. Согрешили иудеи, ибо не сохранили закона, данного им Богом через Моисея; согрешили и язычники, ибо нарушили закон Божий, написанный в их совести.
Скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое, во-первых, Иудея, потом и Еллина! (Рим. 2, 9). Скорбь и теснота на душу иудея, знающего закон Божий и нарушающего этот закон, — скорбь и теснота на душу еллина-язычника, не имеющего закона Божия и не знающего его, но имеющего в совести своей и нарушающего его. Как иудею ска­зано было в писанном законе: Не убивай. Не прелюбодействуй. Не кради (Исх. 20, 13-15; Втор. 5, 17-19), так и язычнику совесть говорила то же. А совесть есть также Божий закон: что говорит совесть, то говорит и Божий закон. Совесть мучит всякого грешника. По закону совести и Бог будет судить людей на Страшном Суде Своем. Поэтому никто не может тогда оправдаться незнанием закона.
Помните это все христиане, знающие писанный закон Божий и не знающие его, ученые и неученые, грамотные и неграмотные. Кто знал волю Божию и не исполнял ее, бит будет много, сказал Господь, а кто не знал закона Божия и согрешал, будет также бит, но меньше первого (Лк. 12, 47-48).
Кто пьянствовал, воровал, прелюбодействовал — грамотный ли он или неграмотный, многоученый или совсем неученьй, — будут биты одинаково, так как и те и другие по совести своей знали, что пьянства, воровство, прелюбодеяние — грех. Наказание за таковые и другие им подобные грехи грамотные и неграмотные, ученые и неученые, духовные и миряне понесут не только в будущем веке, но и в настоящей жизни, ибо сказано: Несть радоватися нечестивым (Ис. 57, 21): нет радости вору, пьянице, прелюбодею и другим нечестивцам. Чем кто согрешает, тем и наказывается (Прем. 11, 17). Вор воровством и нака­зывается: вора закон карает, вора бьют, вора и в темницу сажают. Развратник подвергается позору, растрачивает свое имущество, рас­страивает свое здоровье и мучается совестью день и ночь. Кому горе, кому стоны? Пьянице. Кого бьют, у кого глаза красные? У пьяницы. У кого трясутся руки и ноги? У пьяницы. Кто валяется в грязи на улице? Пьяница. Кто умер без покаяния? Пьяница. Кто пьянством грешит, тот через пьянство и наказывается.
Итак, никто не избегнет суда Божия: ни иудеи, ни еллины, ни гра­мотный, ни неграмотный, ни ученый, ни неученый. Все предстанут на судилище Божие, и каждый получит по делам своим: одни — по мере знания, учености своей, другие — по закону совести своей.
В наше время найдется немало таких людей, которые, начитав­шись книжек, наполненных учениями безбожными, безнравствен­ными, порицающими Церковь с ее пастыри и учителями и отрицаю­щими богоучрежденную власть, начинают и жизнь свою вести по этим книжкам: теряют веру в Бога и предаются порокам. По простоте своей они думают так: если бы был Бог, то писавшие эти книжки, люди умные и ученые, не стали бы отрицать Его. Если ученые не верят в Бога, то и нам, простецам, следует идти за ними и жить, как они живут Будем есть, пить, воровать, убивать, прелюбодействовать, ибо нет Бога и некому, значит, наказывать за это.
Напрасно эти люди думают, что безбожные и безнравственные книги все писаны людьми умными и учеными. Истинно умный, вполне ученый муж не станет отрицать Бога. Только безумец говорит, да и то в сердце своем: несть Бог (Пс. 13, 1; 52, 2). Кто-то сосчитал всех ученых, древних и новых, веровавших в Бога и отрицавших Бога, и нашел, что из ста ученых девяносто два за Бога и только восемь человек — против Бога. Мысль о Боге написана в сердце человека, и он не может навсегда изгладить ее. Верует ли кто в Бога — думает о Боге; отрицает ли кто Бога — волей-неволей также думает о Боге: ему не хочется, чтобы был Бог, Он страшен для него, ибо Бог должен быть праведным и святым, карающим зло и любящим праведника, а он — невер, лжив, неправеден и осквернен грехами. В такой борьбе помыслов проходит у него день за днем. Только тогда, когда он предается веселью, забывает о Боге и обретает как бы покой в душе, но когда остается один с самим собой, то опять подымается в нем борьба, опять помысл напоминает ему о Боге, опять говорит ему: ты говоришь, что нет Бога, — а что будет с тобой, если есть Бог, — и страшно и стыдно делается ему. Не от того ли грешник не любит уединения и ищет сообщества подобных себе, чтобы заглушить в себе голос совести? Нет радости для нечестивца. Скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое. Итак, больше всего хранимого храни сердце свое (Притч. 4, 23), совесть свою от упреков; Бога бойся и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для чело­века, — и знание, и жизнь, и счастье (Еккл. 12, 13).

Слово протоиерея Александра Захарова в Неделю всех святых, в земле Российской просиявших

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Дорогие братья и сестры, свою сегодняшнюю проповедь мне хочется начать со слов, открывающих раздумья о судьбах России нашего русского философа и богослова Владимира Сергеевича Соловьева. Эти раздумья были объединены им в книге под названием «Национальный вопрос в России», Книга открывается следующими словами:
«Национальный вопрос для многих народов есть вопрос об их существовании. В России такого вопроса быть не может. Тысячелетнею историческою работою создалась Россия, как единая, независимая и великая держава. Это есть дело сделанное, никакому вопросу не подлежащее. Но чем прочнее существует Россия, тем настоятельнее является вопрос: для чего и во имя чего она существует?.. Национальный вопрос в России есть вопрос не о существовании, а о достойном существовании».
Эти строки были написаны в Москве 17 апреля 1888 года. Мог ли их автор предположить, что пройдет сто с небольшим лет, и национальный вопрос для русского народа вновь превратится в вопрос о существовании? Для того ли наши предки «тысячелетнею историческою работою создавали единую, независимую и великую державу», чтобы мы теперь эту державу разделили, сделали зависимой и слабой, развалили это «сделанное дело», представлявшееся в конце XIX века «никакому вопросу не подлежащим»?
А между тем это позорное дело развала державы нами проделано и близится к завершению. В Москве в конце XX века ломают голову не над «достойным существованием» России, а более над тем, как бы нам вообще в скором времени не прекратить своего существования. И этим озабочена не только первопрестольная. Моя голова в северной столице болит о том же. И еще многие головы во многих русских городах и весях… Страна на пороге полного подчинения чужим интересам, на грани превращения в сырьевой придаток и помойку для отходов «цивилизованного мира»… Да что там «на грани» — уже перешагнули грань и превращены… Народ на грани вырождения и вымирания… Впрочем, и тут уже не на грани — вырождаемся и вымираем. Вовсю. Русские люди словно тают. Россия гибнет. Почему же все так происходит?..
Вы скажете: в такой-то праздничный день батюшка придумал нам портить настроение. Простите, милые, но я не случайно завел эти безрадостные и непраздничные разговоры в сегодняшний именно праздник. Ибо в сегодняшний праздник есть особый резон подумать над тем, почему все так происходит. И найти на этот вопрос ответ. Мы сегодня молитвенно вспоминаем всех святых, в земле Российской просиявших. И вот они, все эти такие разные люди — и князья, и простолюдины, и монахи, и миряне, старые и юные, — они самым существованием своим отвечают нам:
«Посмотрите на нас. И посмотрите на себя. И сравните. И поймете, почему все так происходит. Разве не понятно? Все происходит так потому, что земля Российская перестала сиять и благоухать святостью, а воссмердела грехом, погрузилась во тьму беззаконий. Все происходит так потому, что русские люди озаботились просто существованием и забыли о необходимости существовать достойно.
Стали существовать прямо недостойно. А существование недостойное — не соответствующее достойным целям, призванию народа — оказывается вместе и ненужным существованием. Россия нужна миру такая, как мы. А такая, как вы — не нужна».
Что же нам, окаянным и недостойным грешникам, делать? Чада мои милые, одно только нам надо делать: перестать грешить. Вспомнить о своем призвании и соответствовать ему. А тут придется начинать, кажется, с «азъ» и «буки», с азбучных истин. Многие основательно подзабыли, к чему и призваны-то. Об этом тоже есть особый повод поговорить именно в сегодняшний праздник. Празднуемые сегодня святые напомнят нам и об этом.
Разговор о призвании русского народа я начну с указания на тот факт, что не только русский, а и любой народ, как и любой человек, имеет свое индивидуальное лицо. В общих чертах лица людей, конечно, похожи друг на друга: на каждом лице есть два глаза, пара бровей, один нос, один рот… Но в то же время каждое лицо индивидуально, отлично от другого. Народ или народность также имеют свои отличительные особенности. Эти особенности каждый народ запечатлевает в своей культуре, языке, одежде, национальных традициях, даже в национальной кухне.
Далее надо сказать, что у каждого народа — опять-таки как и у каждого человека — имеется свое индивидуальное представление о высшем для него благе. Каждый народ имеет свой идеал. Этому идеалу он может, конечно, и не соответствовать, а в иные периоды своей исторической жизни вовсе от него отклоняться. И все-таки этот идеал неискореним из народной души. Он составляет ее основу, сердцевину. Народ как народ жив только до тех пор, пока он стремится к этому своему идеалу. Если и не соответствует ему, так по крайней мере хотя бы стремится к нему, не упускает из виду то, чего хочет. Если народ безнадежно потерял из виду наивысший предмет своих мечтаний и надежд, напрочь отказался от своего идеала — значит, он отказался и от своего призвания. Значит, он отказался и от своего будущего. Такой народ уж более не надобен для мировой истории — он перестал быть в ней лицом.
Как можно выяснить, к чему призван тот или иной народ, каков его идеал, чего он больше всего хочет, что накладывает самый характерный отпечаток на его духовное лицо?
В.С. Соловьев в уже названной мной книге подмечает, что этот идеал сам народ называет, когда похвально характеризует свою страну и нацию. Вот в этой похвале как раз и выражается то, чего этот народ для себя более всего желает. Эти похвалы общеизвестны. Француз, например, желая похвалить свою страну, говорит о «прекрасной Франции», англичанин — о «доброй старой Англии», американец — о «деловой Америке», немец хвалит «немецкую честность, точность, верность долгу» и т. д. Как же «хвалят» себя русские? Теперь, к стыду нашему, «похвалой» нашей стала «пьяная Россия». Вот «идеал» русского человека — стать пьяницей. Француз хочет быть прекрасным, американец — деловым, немец — честным, русский — пьяницей… Но так было не всегда. Давайте вспомним, как наши предки в продолжение того тысячелетия, когда из разрозненных славянских племен слагалась единая, независимая и великая держава, — как во все это время русские называли Россию? «Прекрасная Россия»? Нет. «Деловая Россия»? Тоже нет. Может быть, они хвалились «русской честностью и верностью долгу»? Это было, но этим не хвалились, не говорили «честная Россия». Как же называли Россию? Называли «святая Русь».
Я достаточно хорошо знаком с родной историей, чтобы свидетельствовать: нет ни одной странички в нашей истории, которая бы вполне соответствовала этому названию. «Святою» Россия не была никогда. Поэтому наивен тот, кто видит в этом названии отражение когда-то существовавшей действительности. Это особенно касается тех, кто надеется вернуть былое величие России, вернув ее к патриархальным временам. Ни при Домострое, ни при Екатерине — никогда, еще раз повторяю, идеал не был воплощен в действительности. Поэтому смотреть надо все же вперед.
Теперь, конечно, мы дожили до такого скотства, что многим даже несовершенное прошлое представляется вожделенным идеалом. Пусть там и не были все святыми, но все-таки не были и такими скотами. Однако копировать, в точности повторять настоящее по схемам и чертежам прошлого — опасно. Такое копирование может вернуть нас, конечно, к какой-то пародии на прошлое. Но, идя последовательно по этому пути, в будущем мы обязательно придем опять к печальному настоящему.
Осуществления своего идеала, повторяю, Россия еще не имела в своей истории. И о том, как его осуществить, надо справляться не в исторических архивах. Пути осуществления идеала надо во многом продумывать и переосмыслять заново. Идти вперед придется еще нехоженными тропами. Знать и учитывать при этом исторический опыт (как положительный, так и отрицательный), конечно, необходимо. Но видеть в прошлом панацею от всех бед настоящего — неразумно. Кто столь безмерно уповает на прошлое — очевидно, не очень хорошо знаком с этим прошлым.
Так что же, если Россия не была святой, русские люди, выходит, обманывали себя и других, называя ее «святой»? Не более, чем французы, называющие Францию прекрасной. Конечно, не все французы прекрасны, могут встречаться среди них и прямо уроды. Не все американцы бизнесмены… Но в этих самоименованиях, похвальных характеристиках народ и не говорит о том, каков он в действительности, а лишь о том, к чему он стремится.
Главная же наша теперешняя беда заключается в том, что мы и стремиться-то к своему идеалу перестали. Раньше ему хоть не соответствовали, а теперь и не хотим соответствовать. Прямо забыли про свой идеал и на место его, оставшееся вакантным, приискиваем новый идеал: благоустроенная Россия, процветающая Россия, великая Россия, деловая Россия… Что угодно, только не святая Русь. И в итоге имеем Россию — сырьевой придаток и Россию — помойку для отходов цивилизованного мира…
Чада мои родные, быть деловыми и прекрасными Бог поручил другим. Не наше это дело. Россия призвана являть миру святость. И на протяжении многих веков земля Российская соответствовала своему призванию, знала, для чего она живет и чего больше всего хочет. Свидетельство тому — этот сонм святых, которых мы сегодня празднично чествуем. Знала ли еще какая земля под этим небом такое обилие святых Божиих людей?! Поистине, нет! Царство Небесное — на добрую половину, как не поболее, русское Царство. И вот когда мы обильно пополняли ряды небожителей — тогда мы нужны были и на земле. А когда забыли про небо, оземлились — тогда не стало в нас надобности и на земле. Когда нам не нужен Бог — тогда и мы Богу не нужны. Не захотели существовать «достойно» — скоро перестанем существовать вовсе… Милые мои, это ведь чудо Божие, что мы как самостоятельное государство все еще существуем… Долготерпелив Господь и многомилостив. Ждет покаяния и возвращения блудных детей…
Давайте же в этот праздничный день на радость всем этим многочисленным святым Божиим людям, родным нам по крови, вспомним о своем старом и прекрасном идеале и положим его опять в основу нашей русской жизни. Пусть опять сердца русские воспламенятся любовью к Богу, стремлением к небу, к святости. Посмотрите-ка, даже нерусские люди и те видят, к чему призвана Россия. Я прочитаю вам выдержку из книги немецкого историка и философа Вальтера Шубарта «Европа и душа Востока». Он тоже видел, что у каждого народа имеется свой идеал и указывал на это в таких словах: «Англичанин хочет видеть мир как фабрику, француз — как салон, немец — как казарму, русский — как Церковь. Англичанин хочет зарабатывать на людях, француз — импонировать им, немец — ими командовать, и только русский не хочет ничего. Он не хочет делать ближнего своего средством. Это есть ядро русской мысли о братстве и это есть Евангелие будущего».
Святой праведный Иоанн Кронштадтский в начале этого века много пророчествовал о грядущих бедах и испытаниях для России. Эти его пророчества в точности исполнились. Сегодня это широко известно. Но были у него пророчества и о том, что ожидает Россию после этих испытаний. Вот одно из них: «Я предвижу восстановление мощной России, еще более сильной и могучей. На костях таких вот мучеников, помни, как на крепком фундаменте, будет воздвигнута Русь новая — по старому образцу: крепкая своею верою в Христа и во Святую Троицу! И будет по завету святого князя Владимира — как единая Церковь!»
Воззовем же молитвенно ко святым сродникам нашим, ко всем святым, в земле Российской просиявшим и сегодня молитвенно празднуемым:
Вси святии, в земле Российской просиявшие, молите Бога о нас! Дабы не угасло сияние святости на русской земле! Дабы воздвигнута была Русь новая — по старому образцу! Дабы крепла вера наша во Христа Бога и Святую Троицу! И жизнь наша просвещалась и освящалась этой верою! Молите Бога о нас!
Аминь.

Проповедь священномученика Анатолия Жураковскаго (+1937 г.) в день Всех святых, в земле Российской просиявших

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Господь, наш Спаситель, не оставил Своих рабов в чрезмерной скорби, не оставил Свою Церковь в чрезмерных обстояниях. Когда какого-либо раба, или какой-либо народ, или Церковь постигают напасти, Господь проливает Свою милость, обнаруживает Свое человеколюбие. Так было, так и есть с нашей Церковью и с нашим народом. Последние годы величайших испытаний для Церкви, величайших скорбей, какие Церковь когда-либо испытывала, когда она должна была видеть позор сынов Своих, должна видеть, как они ругаются над святыней, изменяют святыне и «уходят на страну далекую» (Лк. 15:13). Среди скорбей и испытаний не оставляет Церковь нас своею милостию и накануне скорбей проявила особую милость. Милость эта выразилась в том, что Господь благословил, и Дух Святой соизволил, и в Москве был созван Церковный Собор, и после долгого перерыва раздался голос русской Церкви и прозвучал для того, чтобы дать ободрение верующим сынам. Московский Собор восстановил разрушенное патриаршество и указал путь, по которому должна идти Церковь русская. Среди множества других дел вот что сделал Собор: он установил новый праздник. Сегодня мы празднуем память Всех святых земли Русской.
Московский Собор установил особый праздник, как бы захотел в службе святым собрать память всех святых. В этом торжестве он захотел собрать и киевских угодников, и угодников, просветивших Русь, и московских угодников дальнего Севера, угодников, которые жили задолго до нас и недавно. В один день прославляем память Антония и Феодосия — киевских угодников, и память преподобного Сергия, и преподобного Серафима, и память далеких соловецких угодников. Все они как будто смотрят на нас, и мы взываем к ним, и протягиваем к ним руки, и прославляем их, сродников наших по плоти. По особому указанию Божию Московский Собор установил этот праздник. Ни в чем мы не нуждаемся так, как в помощи, и никто больше, чем они, не может оказать нам помощь. Собор подвигнут был великой любовью. Мы должны любить всех угодников. Хотя все святые соединены с нами благодатью, но особенно близки нам святые русские угодники. Ведь они жили на нашей земле, ходили по той же земле, по которой и мы ступаем, говорили на том же языке, хранили те же обычаи, текла в них та же кровь. Они не только сродни нам по духу, но и по плоти. Наши скорби и страдания никому так не близки, как им, и никто из горних обитателей не взирает на нас с большей любовью и нежностью, чем они. Среди бед и скорбей и испытаний Собор Московский и Церковь протягивают руки к Собору Небесному, к сонму святых, и взывают о помощи, заступлении, о молитве, о снисхождении к темным, заблудшим. Любовь двигала Собором к созданию праздника. Надежду заключает в себе это торжество.
Как далеко от нас это слово — надежда! Суровая безнадежность и холодное отчаяние готовы завладеть душой. Так темно кругом, страшно, пустынно от этого греха, ужаса, сердце замирает и изнемогает. Кажется, что землю, о которой сказал поэт и мыслитель, что ее «в рабском виде Царь Небесный исходил благословляя», Он оставил и ушел, гонимый ненавистью и холодным равнодушием. Кажется, что и народ наш, который называли богоносцем, стал богоборцем, избранный народ, которому вручено было пресветлое Православие, стал отверженным народом, потому что сам отверг святыню Церкви Божией.
В эти дни скорбей, когда среди величайших обстояний, безнадежности проходит сегодняшнее торжество, когда поругано усталое, изнемогающее сердце, в душе загорается надежда, вера, и вместо беспросветной скорби, уныния хлынет радость. Ведь сколько было угодников, рожденных народом, плоть от плоти его, кость от кости; были угодники, которые предстояли перед Богом; они наши святые. Если они были и есть у Престола Всевышнего, не говорит ли это о великой милости, не заставляет ли думать, что упование, вера с нами, что Господь не оставляет людей, благодаря их подвигам и предстательству. Сегодняшний праздник — день упования, надежды, от тьмы взор устремляется к вечной, светлой радости.
Но сегодняшний праздник не только ласкает сердце надеждой, успокаивает, укрепляет, обнадеживает, он — страшный день суда над нашей совестью и жизнью. Если память каждого святого — суд для нас, потому что образ святого обличает нашу жизнь, грешную, безумную, то образ святого — сродника нашего по плоти — особенно обличает нашу жизнь, и они имеют право обличать нас и призывать к суду. Они отцы наши, они родили нас в муках рождения не только по плоти, но и по духу. Своими руками они несли величайшее сокровище пресветлого Православия и передали нам как святыню, как наследие, как дар отцов детям. Взирая на них, мы не можем не испытывать жгучего стыда за все, в чем виноваты перед их даром наследства. Мы верим, что они с нами, когда говорим о них, призываем их имена. Каким взором смотрят они на нас, что должны испытывать за нас — радость или печаль отца, чувство удовлетворения или жгучее чувство стыда за детей, оставивших наследие и ушедших в страну далекую? Что должны испытывать митрополит Филипп или патриарх Гермоген, взирая на своих преемников, принявших от них жезл святительский и бросивших его к подножию мира? Что должны испытывать преподобный Сергий и преподобный Серафим — эти пламенные угодники, истинные священники Бога Вышнего, взирая на нас, имеющих дар священства, но не имеющих дара чистоты, молитвы, умиления? Что должны испытывать предки наши, в мирском звании достигшие спасения, — Михаил, князь Черниговский, боярин Феодор, отказавшиеся прыгнуть через огонь и предпочтившие смерть измене? Что должны испытывать они, видя, как их дети готовы скакать через всякие огни, чтобы спасти кусок своего имущества, не думая о правде?
Сегодня день суда, обличения. Дети их, мы должны плакать, потому что мы — блудные дети, мы — изменившие отцам, мы растоптали наследство и полученную святыню готовы растоптать в угоду миру, лжи, неправде. Воистину нам нет спасения, нет выхода из этой тьмы и безумия. Мы не знаем выхода, потому что все изъязвлены грехом, бессильны, немощны, преступны. Они наши отцы, и они не могут не жалеть нас заблудших, скорбных, и их любовь больше отвращения, их снисхождение больше гнева, они не только обличители, но и помощники, заступники, молитвенники. Отцы святые нашей отчизны, сродники наши по плоти, простите нас, блудных сынов, безумных, преступных, скверных. Там, у Престола Невечереющего Света, у Престола Царя Небесного, помолитесь о каждом из нас, таких грешных, помолитесь о родной земле, о Церкви, о настоящем, о будущем помолитесь и молитвой отвратите нашу печаль, волной разливающуюся, чтобы приобщить нас великой радости в день Суда: стать и поклониться Богу Великому, Богу отцов наших, Егоже слава и держава во веки. Аминь.
9 июня 1930 г.

Слово архиепископа Павла (Павлова), Сиднейского и Австралийского (+1995г.), в Неделю всех святых, в Земле Российской просиявших

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа.
Мы сегодня, дорогие братья и сестры, светло и радостно празднуем и торжествуем память Всех святых в Земле Российской просиявших. Ими славится и красуется Русская Православная Церковь. Путь к святости — есть путь деятельного устремления к Богу. Человек отдает себя тому влечению сердечному, которое влечет его и которое ощущает он под действием Духа Святаго. Святость достигается тогда, когда воля человеческая приближается к воле Божией, когда в жизни осуществляются слова молитвы — „..да будет воля Твоя». Тогда человек совлекается греховного хотения. Он распинает свою плоть добровольно, то есть свое духовно непросветленное душевно-телесное существование, и открывается перед ним путь воли Божией. Путь святости — путь, ведущий человека в Царствие Божие.
Этот путь проходит через тесные врата. Господь как раз и требует от нас, чтобы мы все подвизались проходить сквозь тесные врата. Это значит жить не по своей воле, не по своим желаниям, не в угоду себе.
А путь широкий — это когда человек живет по влечению, по желанию своей многострастной природы и ни в чем не ограничивает ее.
А путь, ведущий в Царство Божие, — врата тесные, — это путь самостеснения, когда человек стесняет себя во всех своих страстных пожеланиях, стараясь только-лишь об одном, чтобы угодить воле Божией.
Как это делать? Во всем надобно себя стеснять. Это стеснение есть как-бы то усилие, которое человек употребляет для того, чтобы открыть дверь и войти в нее. Это усилие наше войти в Царствие Божие, где с ликами ангельскими пребывают наши сродники — все святые угодники Божии, память которых мы совершаем.
Как же это делать? А очень просто. Когда вдруг почувствуем мы желание кого-либо осудить, тут и надо сразу же припомнить и употребить закон противоположный этой греховной страсти. А именно нужно, вспомнить что Господь говорит, что „какою мерою мерите, такою вам будет отмерено. Не судите, да не судимы будете». Вспомните, что если мы осудим ближнего своего, то этим самым мы сделаем Судию Небесного немилосердным по отношению к самим себе.
Если вдруг почувствуем, что мы гневаемся, то вспомним заповедь, которая воспрещает нам, говоря, „не гневаетесь всяко».
Или если вдруг искушение плотской страсти придет и коснется сердца нашего, тогда нужно вспомнить, что даже воззрение с пожеланием на кого-либо запрещается и считается грехом. Нужно и здесь стеснить себя, и здесь связать себя.
Итак, по отношению к каждой греховной страсти, которая возникает или просыпается в сердце человеческом, нужно сразу же вооружаться против нее противоположной ей заповедью или изречением из Священного Писания, сказанным Духом Святым. Надо быть всегда готовым связать змеиную голову греха, которая вдруг начинает оживать и двигаться в сердце человеческом.
Святые угодники Божий делали не только это. Они вообще всего себя связывали заповедью Божиею. Эти заповеди являлись для них некими путами, цепями, которыми они связывали себя и были как бы их узниками. Но эти узы не были тяжкими. Эти узы не причиняли для них страдания и они не чувствовали себя узниками. Через это для них открывался путь настоящей свободы, путь, ведущий душу человеческую в Царствие Божие. В Царствии Божием настоящее отечество наше, там человек во всей полноте ощущает всю радость бытия, все блаженство жизни. То, что он чувствует, и описать и представить себе нельзя.
Святые угодники Божии в земле Российской просиявшие, совершившие этот путь, призывают и нас также последовать за ними. Они явились плодом спасительного сеяния Духа Святаго, Который посеял Свои семена в их сердцах, действуя в ограде и в пределах Русской Православной Церкви. Когда семя Божией благодати коснулось их сердец, то они не закрылись для этих семян, они наоборот постарались сделать землю сердца своего мягкой, поливали ее слезами сокрушения сердечного, покаянием и сокрушением о своей греховной жизни. Давая место в своих сердцах и душах действию Божией благодати, они произрастили в себе, наконец, плод того спасительного сеяния, который и преобразил их в тот духовный светлый лик, которыми они теперь являются. Они вновь возродили в себе тот образ — подобие Божие, которое теряет человек, предаваясь грехам.
Мы видим по примеру святых наших собратьев, сродников по плоти, что тот подвиг, который они совершили, вполне возможен. Он не является какой-то недостижимой туманной целью между которой и нами лежит непроходимая пропасть.
Святые угодники были такими же людьми как и мы. Они были обложены той же самой плотью, были подвержены тем же самым слабостям и страстям. Но когда эти слабости и страсти возвышали свой голос, требовали удовлетворения для себя, святые угодники Божий находили в себе силы, чтобы противопоставить им заповедь Божию и Закон Евангельский. Когда они так поступали, то благодать Божия приходила им на помощь и их немощная человеческая плоть, под действием Духа Святаго, вдруг становилась твердой и непоколебимой и они смогли совершать те преславные и предивные подвиги, взирая на которые мы умиляемся и преклоняемся перед ними.
Итак, дорогие братья и сестры, постараемся проникнуться христианским мужеством, постараемся не забыть, что и для нас совершение его возможно если только мы этого захотим.
Будем просить от Господа Бога, чтобы, по молитвам святых угодников в земле Российской просиявших, Он даровал бы нам это хотение и утвердил и укрепил его в наших душах. Аминь.