Неделя 2-я Великого поста

Слово святителя Иннокентия (Борисова), архиепископа Херсонского и Таврического (+1857г.), в Неделю 2-ю Великого поста

Известно ли вам, братие мои, что в продолжение Великого поста каждый день недельный посвящен Церковью воспоминанию какого-либо великого события? Так, в воскресенье, непосредственно перед постом, воспоминается в церкви падение Адамово, дабы мы, приведя себе на память, как род человеческий изгнан из рая сладости за невоздержание, тем усерднее облобызали святой пост, яко дверь в рай потерянный. В неделю первую Великого поста совершается Торжество Православия, показующее, чего стоило некогда сохранение сокровища веры во всей его неприкосновенности, и сим самым научающее нас дорожить им надлежащим образом. На средине поприща постного предложится для поклонения всечестный Крест, в ободрение нас к дальнейшим подвигам и для услаждения им горьких вод покаяния. Пятая седмица огласится именем святого Иоанна Лествичника, яко величайшего из подвижников благочестия, который не токмо сам, как орел, воспарил над всем дольним, но, в творениях своих, начертал и для других лествицу к небу. Последняя неделя четыредесятницы начнется ублажением памяти преподобной Марии Египетской, яко трогательнейшего образца покаяния, ибо первой половиной жизни своей, она, как известно, превзошла едва не всех грешников; а в продолжение последней удивила чистотою своей самих Ангелов. В нынешний день недельный, по Уставу Святой Церкви, прославляются подвиги святого Григория Паламы, архиепископа Фессалоникийского.
При таком распорядке в Уставе Церковном, в каждую седмицу нынешнего поста первый источник для душевного назидания нашего есть воспоминание, вместе с Церковью, того лица или события, коему посвящена неделя. Мы тем с большей охотою воспользуемся ныне сим источником — и для вас и для себя, что он, как ни близко протекает от каждого, но, к сожалению, весьма мало употребляется в дело, так что для многих почти вовсе неизвестен. Таким образом, слова и беседы наши с вами, если не будут иметь другого какого действия, то, по крайней мере, приведут сколько-нибудь в известность сей святой источник.
Итак, ныне, как мы сказали, совершается хвалебная память иже во святых отца нашего Григория Паламы. Чем заслужил он почесть столь великую? Не тем ли, что был пастырь знаменитой, особенно в древности, паствы Фессалоникийской? Но мы имеем пространный список пастырей сея Церкви, и ни один из них не разделяет сей чести со святым Григорием. Или, может быть, он прославляется за то, что был просвещеннейший святитель своего времени и оставил нам много своих поучительных творений? Но и за это отличие надлежало бы прославлять не его одного, а и многих других, чего, однако же, не делает Святая Церковь. Можно еще подумать, что святой Григорий ублажается так за свою особенную святость. Это гораздо ближе к делу, ибо без святости жизни он никоим образом не соделался бы предметом похвалы для Церкви; но и сия причина не изъясняет всего, так как и святостью жизни отличался не он один, а многие. Если целая седмица святого поста украшается именем святого Григория, то должно быть в самых деяниях его нечто такое, почему он особенно приходит на память во время поста, и вследствие чего воспоминание о нем служит к особенному назиданию для постящихся. Что бы это было такое?
То, как видно из жития его, что он, во-первых, был один из величайших подвижников в монашеском и, следовательно, постническом и труженическом образе жизни, на Святой Горе Афонской. Там провел он большую часть своих дней в посте, молитве и безмолвии, и там возрос он до той чистоты сердца и высоты духа, что соделался видимым и ощутительным для всех сосудом благодати Божией. То, во-вторых, что святой Григорий был ревностнейший поборник жития пустынного и, следовательно, постного против тех, кои хотели очернить и унизить его разными клеветами. Последнее обстоятельство сие требует пояснения. Посему мы войдем в некоторые подробности, кои, впрочем, таковы, что могут послужить к назиданию и в наше время.
Пустынножители горы Афонской, ведя образ жизни подвижнической, до того очищали себя от всего плотского и до того утончались и возвышались в духе, что многие из них сподобляемы были откровений и видений духовных, — особенно осияния светом небесным, подобным тому, который виден был окрест Спасителя на Фаворе. В событии сем, не только не было ничего противного духу Евангелия, но, можно сказать, оно было доказательством и залогом того, что обещается в нем праведникам: то есть, что они сами просветятся яко солнце в Царствии Небесном. Ибо удивительно ли, что те, кои предназначены быть некогда, яко солнце, и ныне уже, на земле еще, озаряются яко луна светом от духовного Солнца, еже есть Христос Господь? Но иначе смотрели на сей духовный опыт враги Православия. Вместо того, чтобы признать с благоговением в нем успех подвижников в духовной жизни, они смотрели на него, как на плод воображения. Мало сего: начали разглашать всюду, что афонские пустынники впали не только в самообольщение, но и в ересь; что они, усвояя сему пренебесному свету Божественность, вводят якобы в Божество для начала — сотворенное и несотворенное, — что подобным учением нарушается даже вера правая.
Можете представить, братие, как горька была клевета сия для обитателей Святой Горы и как тяжела для всей Церкви Православной! Среди тогдашних треволнений еретических, Афон всегда был яко духовный Арарат, на коем находил себе пристанище и спасался ковчег Православия; и вот, на сем самом Арарате, как утверждали зломыслящие, является ересь, является под видом самым благочестивым и, следовательно, наиболее опасным! Такая мысль могла привести в смущение и тех, коих «чувствия обучены, по выражению апостола, долгим учением на различение добра и зла» (Евр. 5, 14); тем паче не могли оставаться в покое души простые и малоопытные в жизни духовной: вся Церковь Греческая пришла в сильное волнение!..
В сие-то опасное для Церкви время, Пастырь фессалоникийский является, яко ангел тишины, для укрощения бури.
Обладая обширным и глубоким познанием Священного Писания, он показует всем и каждому, что учение о свете Фаворском, коего видения сподобляются подвижники афонские, совершенно согласно с духом Евангелия, что те, кои сомневаются в бытии сего света и в озарении им избранных Божиих еще на земле, обнаруживают сим только недостаток своей чистоты и своих духовных подвигов.
Как ученик и воспитанник Афона, коему не по слухам только, а на опыте известен был образ жизни тамошних подвижников, святой Григорий входит во все подробности спорного предмета, преследует каждую клевету зломыслящих от первого ее начала и до последнего конца, и, рассеяв таким образом тьму, наведенную на Святую Гору, показует ее во всем, дотоле еще не так известном, величии духовном. Самый плен у сарацын не связывает уст святого Григория: он и в узах продолжает разить врагов Православия и утверждать в истине колеблющихся чад Церкви.
В благодарность за сии-то апостольские подвиги, доставившие мир Церкви Православной и приобретшие Григорию наименование — «сын света Божественного», вскоре по святой кончине его, единодушно положено пастырями Церкви, чтобы память о нем украшала собою настоящий день недельный. И праведно! Поелику им ограждена и защищена честь не жителей токмо Афона, а всей жизни подвижнической; спасена честь святого поста, яко первейшего из средств, коим святые подвижники афонские достигали озарения светом Божественным: то воспоминание подвигов святого Григория всего более потому приличествовало не другому какому-либо времени, а именно дням Великого поста.
Мы, благодарение Господу, свободны от еретических треволнений, смущавших Церковь во время святого Григория, но память о нем весьма поучительна и для нас. Чем? Тем, чтобы мы, содержа в уме древний пример, не позволяли себе увлекаться теми легкомысленными суждениями о жизни подвижнической, и в частности о святом посте, кои, к сожалению, можно слышать по временам и из уст людей, нечуждых уважения к Церкви. Тем паче, чтобы заграждали слух свой от безумного глумления в сем роде тех, кои берутся судить о всем и отвергать все, сами не ведая, как должно, ничего. Не удивительно, если духовные опыты святых подвижников всего чаще подвергаются нареканию у таковых лжеумников; ибо они слишком удалены от их скудного и слабого понятия о предметах духовных, и совершенно противоположны их оплотянелому взгляду на все и на самый дух человеческий.
Если встретите подобных людей, если услышите подобные речи, то вспомните о святом Григории и его подвиге; вспомните, как он рассеял и низложил клеветы на святую жизнь подвижников. Такое воспоминание послужит для вас всегда готовым щитом против соблазна.
Не в первый и не в последний раз жизнь по духу подвергается нареканиям от людей плотских. Апостол давно сказал, что плотский «человек не приемлет, яже Духа Божия: юродство бо ему есть, и не может разумети» (1 Кор. 2, 14). Приметьте выражение апостола: и не может разумети; как же судить о том, чего не разумеем? Чтобы судить о духовных предметах, тем паче о духовных опытах, надобно самому судящему сподобиться Духа, чего да достигнем все мы благодатию Господнею и молитвами святого Григория! Аминь.

Слово святителя Мардария (Ускоковича), епископа Американского и Канадского (+1935г.), в Неделю 2-ю Великого поста,
сказанное в церкви при Ольгинском приюте г. Кишинева

Дорогие, милые дети!
Видел у вас богатую и ценную библиотеку, видел много интересных и полезных книг разно­образного содержания и видел вас часто читающими эти хорошие книги. Но, к великому прискорбию и сожалению, я не видел самой главной книги. Я искал среди многочисленных книг Библию, но я ее не нашел. И в этом не вы виноваты и не ваши на­чальники, виноват современный дух времени, совре­менное общество. Эту чудную книгу весьма трудно найти и в самых благочестивых домах. Ее счи­тают старой, безынтересной и отжившей свой век. О, как люди жестоко ошибаются! Нет книги в мире более ценной, чем Библия. Не было, нет и не будет никогда в мире книги, которая могла бы заменить Библию. Нет книги в мире, которая содержала бы, столько спасительных наставлений, столько поучений, столько жизни и духа, как Библия. Сколько в ней прекрасных и чудных слов, и как все эти слова, а их тысячи и миллионы, блистают подобно солнцу. Когда вчитываешься в Библию, то невольно изумля­ешься и восклицаешь: о, как она божественна, пре­красна и чудна! Подобно сверкающим на солнце драгоценным камням, блистают слова Библия при свете солнца Вечной Любви и говорят нам о великих чудесах милосердия нашего Великого Бога. Но почему, милыя дети, Библия занимает такое первенствующее и высочайшее место? Потому что слова Библии не слова человека или нескольких людей, а слова Божии. Человек не мог бы составить Библию, он не в состоянии был бы подняться на такую высоту святости и творчества. Писатель Библии есть Бог, хотя и через людей Своих верных избран­ников.
Но вы можете спросить: как так, а разве нас не учили, что Библия написана людьми Моисеем, Давидом, Исаией, пророками, апостолами, евангелистами? Да, верно, люди эти держали в своей руке перо, они писали великие откровения, они высказывали величайшие и глубочайшие мысли, неведомыя истины, самыя святыя чувства, но это были мысли, истины и чувства вечного Бога, которыя они писали, движимые Духом Божиим, они были вдохновлены Богом и Его Святым Духом.
Хотя человек не записывал каждое слово и букву Бога, но Его мысли и желания, и излагал их на ясном человеческом языке.
Библия — это большая книга, в которой Отец Небесный сообщил Своим детям все, что нужно для их спасения, книга, в которой Бог научает всех, утешает в скорбях и несчастиях, ободряет в немощах и малодушии, вразумляет и направляет. Вот почему Библия самая великая, самая драгоцен­ная книга в мире, и вот почему она должна заним­ать первое место во всех библиотеках и среди всех книг каждого дома, и вот почему она должна поль­зоваться нашим особенным вниманием и любовью.
Если кто нибудь из вас долго не получал письмо от отца или матери, брата или сестры и наконец получит его, то каждый из вас непременно будет хранить его и перечитывать по несколько раз. Так перечитывайте вы и святую Библию. В ней письмо не земного отца или матери, письмо не человека, а письмо Отца Небесного. Поэтому чи­тайте Библию. Она вам сообщит много полезного и необходимого в жизни. Она вас научит в радости не превозноситься и в печали не падать духом. Может быть, вы не в состоянии купить ее, тогда попросите ваших близких, чтобы они вам ее ку­пили, и не расставайтесь с ней на всю жизнь, пусть будет она вашим постоянным спутником на жиз­ненном пути, она будет вашим лучшим и самым верным другом. Пусть будет она на видном месте среди других книг, вчитывайтесь в нее и тогда, когда вы счастливы и довольны, и тогда, когда вы огорчены, когда впадаете в искушения, в которыя так часто посещают человека на земле.
Знайте, что когда вас покинут все люди, даже ваши родители, одна только Библия останется с вами, не изменит вам и в самых горьких и тяжелых минутах жизни будет вам говорить о Вечной Любви, об Отце Небесном и ободрит ваши сердца и души.
Я знал много людей, которые не могли вторично читать лучшия книги, лучшия произведении величай­ших философов и мыслителей. Они в них не нашли бы ничего интересного и поэтому не читают их. Библия имеет то свойство, что она никогда не надоедает, она всегда сообщает новыя мысли и новыя чувства, вот почему ее нужно постоянно пере­читывать. Это богатый, неиссякаемый источник благо­датных сокровищ.
Библия — это единственная книга в миpе, которая представляет интерес для всех людей, всех времен и народов.
Она одинаково интересна для ученого и для студента-богослова и для малограмотного мальчика. Но для вас она должна быть особенно интересной. Вы, как и все дети, любите путешествия, любите жизнеописания великих людей, описания подвигов великих героев, любите рассказы о чудесах, любите песии. Все это вы найдете в Библии.
В ней вы найдете описание путешествия народа Израильского через великую пустыню в землю Ха­наанскую, вы прочтете и чудныя страницы путе­шествия св. Апостола Павла по Азии и Европе и его великия дела, болезни и труды. Вы прочтете в Библии и чудныя страницы о геройских подвигов великих героев. Вы прочтете историю Гедеона, Самсона, Давида и других. Найдете и много чудес, которыя будут вам говорить о великих и чудных Божиих делах. Вы найдете для себя и развлечение в чтении Библии, в ней вы найдете много интересных песен и рассказов.
Читайте ее, дорогия дети, читайте почаще, и вы увидите, что кроме добра и счастья она вам ничего не принесет.
Сначала она вам покажется непонятна, даже темна, но вы продолжайте читать; то, что сегодня не поняли, завтра поймете. Читайте, ибо в ней ключ вечного счастья, вечной жизни. Аминь.
14 Марта 1910 года

Проповедь протоиерея Тихона Пелых (+1983г.) в Неделю 2-ю Великого поста

Сегодня Святая Церковь прославляет великого подвижника и учителя духовного делания святителя Григория Паламу. Он был монах-безмолвник, истинный делатель духовной жизни. Святитель го­ворил, что через очищенное сердце, через хране­ние ума и постоянную Иисусову молитву можно увидеть Бога не как Сущность, но как энергию, как Свет, который озарил апостолов на горе Фавор. Для того, чтобы стяжать чистую Иисусову молитву, не­обходимо хранение языка, хранение ума, хранение сердца. Только тогда Господь озарит подвижника Своей благодатью. Кроме того, святитель Григо­рий разъяснил, что такое смерть и какие бывают смерти.
Смерть тела есть отделение души от тела; но с от­делением души от Бога еще при жизни наступает смерть души. По природе своей душа человеческая бессмертна, но поскольку живет она вне Бога, не ис­полняет Его заповеди, то становится мертвой. Душа жива только в Боге. Тогда она отделяется от Бога, наступает истинная смерть человека. С умиранием тела лишь совершается переход из одного состоя­ния в другое. Настоящая же смерть наступает, когда душа разъединяется с Божественной благодатью и сочетается с грехом.
Существуют две смерти — первая и вторая, кото­рая наступит тогда, когда мы будем позваны на Суд и осуждены на вечные муки. Святитель Григорий учит, что в будущей жизни одни будут со Христом, и это есть вечная жизнь, а другие — удалившиеся от Христа — примут смерть, то есть будут ввержены во тьму внешнюю. Вторая смерть, то есть удаление от Бога, может наступить и при жизни тела. Так же и воскресение души — прежде телесной смерти, то есть хотя человек еще живет на земле, но для Бога он уже воскрес. Таковы все святые подвижники.
Святитель Григорий Палама говорит всем нам: «Вглядитесь в свои души, живы они или мертвы? Христос — наша жизнь. Удалившиеся от Христа пре­бывают в смерти, хотя телом они и живы. Берегите свою душу! Помните, есть только одна жизнь — это жизнь в Боге, и есть одна смерть — это отчуждение от Бога».
В дни Великого поста каждый христианин должен проверить себя: жив он или умер. Если умер, пусть помнит, что может воскреснуть еще здесь, в земной жизни, то есть соединиться с Богом. Божественное домостроительство направлено на то, чтобы воскре­сить человеческие души от смерти. Святая Церковь, напоминая нам о второй смерти, зовет нас: «Блюди убо, душе моя, не сном отяготися, да не смерти пре­дана будеши» (Из службы полунощницы, тропарь «Се, Жених грядет в полунощи…»).
Дорогие братья и сестры! Загляните в себя, про­верьте свою веру и свою жизнь. Постарайтесь здесь, на земле, прежде смерти достичь воскресения вашей души. «Восстани, спяй, и воскресит тя Христос!» (Еф. 5, 14). Аминь.

Слово епископа Феодора (Текучева) (+1985г.) в Неделю 2-ю Великого поста

О святителе Григории Паламе

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Если первая Неделя Великого поста посвящена Торжеству Православия, то вторая, по сути, — источнику силы этого Торжества, всепобеждающей благодати Божией, сугубым проповедником которой явился великий святитель Григорий Палама, архиепископ Фессалонитский, подвизавшийся во славу Божию во второй трети XIV столетия.
Именно за богодухновенные его труды в защиту истинно православного понимания благодати Божией и возможности нашего богообщения в ней Церковь так особо и поминает святителя Григория в самом начале Великого поста, называя его и в тропаре, и в кондаке, посвященным ему, «проповедником благодати».
Что же было главным в учении этого святителя, подвизавшегося ранее в Ватопедском монастыре Святой Афонской Горы и потому обладавшего большим личным духовным опытом инока-святогорца? Чем прежде всего он известен?
Самым важным в его богомудрых писаниях было изъяснение православного учения о Фаворском свете. Это славное учение самым прямым образом связано с понятием благодати Христовой.
В отличие от западных схизматиков, мысливших недостаточно глубокодуховно и считавших в своем заблуждении, что благодать есть некая сила, внешняя по отношению к Богу, с ним по существу никак не связанная и попросту тварная, святитель Григорий учил, что благодать нетварна и что тот Божественный Свет, который апостолы видели на Фаворе во время Преображения Господня, есть видимое нетварное светолитие нетварной же благодати Божией.
Этот Фаворский свет есть Свет Божий, есть действие или так называемая энергия Божия. Именно такими энергиями Господь и создал, и устрояет мир и правит им, а мир, в свою очередь, только через посредство этих благодатных энергий единственно и связан с Богом, ибо в природной внутренней Своей Сущности Бог нам никак недоступен.
В то же время энергии эти исходят от Него, от Его непостижимой нетварной Сущности, и потому тоже нетварны. Такими действиями Божиими, или энергиями, живет и движим весь мир, все творение Божие; именно их прямое воздействие и воспринимается нами, и даже Божественное сияние — как одна из таких энергий — может быть видимо нами, когда Господь хотя бы на мгновение, по милости Своей, дарует нам такую способность.
Именно так было и с апостолами на Фаворе, именно так видели и видят сей нетварный Свет Божества некоторые иноки, творящие и поныне в глубоком внутреннем молчании, например на Святой Афонской Горе, Иисусову молитву.
Противники же Православия, во главе с их ересиархом, калабрийским монахом Варлаамом, выступившим против Григория Паламы, пытались богохульно утверждать, что монахи в этом случае видят всего лишь чисто физический, не Божий, а тварный свет.
Однако Григорий подлинно православным своим учением ясно показал ложность их утверждений. Он учил, что, во-первых, есть Божество — как собственно Божественная Сущность, Сверхсущая, никем не познаваемая и с тварным миром никак не соприкасающаяся, и, во-вторых, есть так называемая энергия Божия, то есть исходящая от Бога вовне сила, или, другими словами, нетварная Его благодать, проявляющаяся в действиях Божиих по отношению к миру и пронизывающая собою все творение, — потому она и называется, например, в молитве на посвящение во диаконы и во пресвитеры «Божественная благодать».
Западные же еретики-варлаамиты называли Фаворский свет, который видят на молитве также и монахи-исихасты, или «молчальники», не благодатным, но тварным, более того — называя тварной и саму благодать, что грозило уже весьма опасными уклонениями от строго православного святоотеческого учения.
Ведь если благодать Святаго Духа, по учению варлаамитов, является тварной, то они, по сути, приближались уже к арианской ереси, утверждавшей, что Господь наш Иисус Христос по природе Своей не Бог, но тварен, и к ереси несторианской, учившей, что Пресвятая Дева Мария родила не Сына Божия, а человека, с которым Бог соединился лишь позже, а также и к ереси македонитов, отвергавших Божество Пресвятаго Духа!
Вот в какие опасные, губительные для человеческого спасения уклонения от истинного учения Православной Церкви вели богохульные утверждения варлаамитов о якобы тварном свете Фавора.
То же можно сказать и в отношении лжеучения варлаамитов относительно Боговидения — как видения Божественного света подвижниками-монахами.
Что же, они видят не свет благодати, а какой-то второй, еще один тварный свет? Разве Творец, как свидетельствует Библия, изрекал не один раз, а дважды: да будет свет; и бысть свет (Быт 1, 3)? Что это за «второй» тварный свет и куда он способен привести монашествующих? И как тварное может привести к нетварному Творцу?
Значит, и в мистической, созерцательной монашеской жизни учение варлаамитов уводит от Божества, от Божественных энергий, от Божественной благодати.
О фальшивом благочестии Варлаама и его приверженцев и, по сути, об унижении ими дара благодати Божией и учил великий византийский святитель Григорий, постоянно все более и более углубляя сами православные понятия о нетварности благодати и связи ее с Сущностью Божией.
Поэтому и не удивительно, что Церковь, используя эти духовно трезвые его понятия и его собственный опыт прежнего молитвенного делания в пещерах Афона, осудила на своих четырех Поместных Соборах Варлаамову ересь и, признавая особые заслуги Григория в деле защиты им Православия, уже через шесть лет после его блаженной кончины прославила святителя на Соборе 1368 года. Тогда же было определено и совершать его память всегда во вторую Неделю Великого поста — как «великого подвижника защиты веры и благочестия, непоколебимого столпа Православной Церкви и соревнователя святых апостолов и святых отцев вселенских».
По достоинству оценен подвиг святителя Григория и в службе, ему посвященной. В третьей стихире на «Господи, воззвах» он называется «света Божественнаго проповедником, небеснотаинником Троицы… деянием и видением [то есть созерцанием] просиявшим». А в каноне же, составленном в его память, он именуется «Духоритором» и сравнивается со святителем Григорием Богословом.
Исихастский опыт видения Божественного света, о котором неустанно проповедовал святитель Григорий Палама, использовался и позже во многих православных обителях. В какой-то мере опыт этот был известен и в Древней Руси. В более близкое к нам время учителем благодати Божией и ее стяжания как дара Духа Святаго был преподобный Серафим Саровский.
Характерно, что неправое учение о Фаворском свете вышло именно из среды Западной Церкви, и сделавшейся — в силу отделения ее от Единой, Соборной, Апостольской Церкви — удобной почвой для всхода на ней многих неправых латинских догматов, уводящих человека от путей подлинного спасения.
Мы же, особенно устремляясь в дни Великого поста на православные пути спасения нашего, будем во всем руководствоваться великим учением святых отцов о благодати Божией, нас, немощных, врачующей и спасающей, особо благодарно поминая при этом святителя Фессалонитского Григория, всю свою жизнь отдавшего прославлению Пресвятаго Духа и всей Пресвятой Троицы, Ейже славу, честь и поклонение воссылаем, и ныне и присно и во веки веков. Аминь.
1/14 марта 1957 г., Гербовецкий монастырь, Молдавия

Слово священномученика Кирилла (Смирнова), митрополита Казанского и Свияжского (+1937г.), во 2-ю Неделю Великого поста

Иисус, видя веру их, говорит расслабленному: чадо! прощаются тебе грехи твои. (Мк. 2, 5)
При жизни Господа Иисуса Христа, где бы Он ни появлялся, Его сейчас же обступала толпа до такой степени тесная, что оказавшемуся позади ее не было уже возможности подойти ко Христу. Помните, например, как Закхей должен был взбираться на смоковницу, чтобы хотя оттуда увидеть Господа Иисуса Христа, ибо пробиться сквозь толпу поближе к Господу не было для него возможности; или помните, как апостолы, при исцелении Христом кровоточивой женщины свидетельствовали Учителю своему: Наставник! народ окружает Тебя и теснит (Лк. 8, 45)? Вот и в прочитанном ныне для назидания нашего повествовании святого евангелиста Марка слышим мы, что лишь только пришел Христос в Капернаум, и слышно стало, что Он в доме, тотчас собрались многие, так что уже и у дверей не было места (Мк. 2, 1-2). А между тем приближается еще небольшая кучка людей, которым надо видеть Господа и притом пройти к Нему не поодиночке, а непременно всем вместе, так как у них на плечах ноша: несут они расслабленного в чаянии для него милости от Господа, целящего всякий недуг. Но пройти невозможно. И вот, с настойчивостью и живостью, не смущаясь неудачей, эти четверо друзей расслабленного раскрывают крышу дома и опускают свою ношу к ногам Господа Христа. И Иисус, видя веру их, говорит расслабленному: чадо! прощаются тебе грехи твои.
И тут вдруг обнаруживается, что среди окружающей Господа толпы далеко не все сошлись по любви к Нему и в чаянии наставления. Было довольное число просто любопытных и даже руководившихся в своем любопытстве злым намерением так или иначе опорочить Спасителя нашего. Тут сидели некоторые из книжников и помышляли в сердцах своих: что Он так богохульствует? кто может прощать грехи, кроме одного Бога?.. Правда, они тут же получили должный урок. Иисус, тотчас узнав духом Своим, что они так помышляют в себе, сказал им: для чего так помышляете в сердцах ваших? Что легче? Сказать ли расслабленному: прощаются тебе грехи? или сказать: встань, возьми свою постель и ходи? Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи, — говорит расслабленному: тебе говорю: встань, возьми постель твою и иди в дом твой (см.: Мк. 2, 6-11).
И чудо великое совершилось: расслабленный встал и, взяв постель, вышел пред всеми!.. И совершилось это чудо благодаря горячей вере не самого только расслабленного, но и тех четверых друзей, которые нашли для него дорогу ко Господу: Иисус, видя веру их, говорит расслабленному: чадо! прощаются тебе грехи твои.
Вдумаемся, братие, несколько в подробности этого повествования. Совершив исцеление расслабленного, Господь показал, что как сам больной, так и друзья его достойны были оказанной им милости. Но смотрите, каких трудов стоило им пробраться ко Господу: толпа любопытствующих загораживала собою дорогу к Нему. Нужно было найти путь через толпу, подняться над нею, так сказать — перескочить через нее. И эти четверо верующих нашли такой путь: они раскопали крышу и оказались около Господа.
Переносясь от тех времен к нашим, не видим ли мы, что Господь и ныне также всегда окружен множеством народа. Вы, может быть, недоумеваете и хотите спросить меня: «Где я видел это?» — А вот здесь, в храме!..
Разве не ко Господу собрались мы сюда? не для того разве, чтобы слышать Его Божественное учение, в Евангелии заключенное, и утешиться близостию к Нему Самому, присутствующему здесь Своим Телом и Кровию в тайне Евхаристии?
Конечно, это так. Но, братие, нужно нам проверить самих себя, действительно ли ради Господа пришли мы и с Господом ли оставались здесь все время? — К сожалению, и среди нас нередки случаи, что влечемся мы сюда не усердием душевным, а тоже любопытством своего рода. Чего только не рассмотрит подчас на своих ближних стоящий в храме лицом к лицу со своим Господом? Какие только мысли и желания не толпятся подчас в душе нашей как раз в те минуты, когда слух наш оглашается словами Евангелия или умилительными звуками церковных песнопений? Встрепенется на минуту человек, воздохнет ко Господу, но видит, что эта суета житейская воздвигла как бы стену крепкую, мешающую подойти ко Господу, прикоснуться к Нему. Если не расшибить эту стену усилиями воли, если не прокопать со всякою поспешностию этот образующийся над душою покров теплохладности и равнодушия, то полное расслабление души сделается почти неизбежным. Собственными усилиями она едва ли уже тогда станет на ноги. Но благодарение Господу, Он не утаил от нас способов борьбы с этим расслаблением. Как расслабленный восстал со одра своего благодаря участливой вере друзей своих, так и мы в обуревании души нашей расслабляющей ее суетой будем прибегать к другим людям, прося их молитвенной помощи и заступления, и, молясь друг за друга как чада единой Матери-Церкви, общими усилиями разрушим всякую стену, созданную из лености нашей и всех дурных свойств нашей души, и отделяющую нас от живого общения с Господом Спасителем нашим: «Молитеся друг за друга, яко да исцелеете» (Иак. 5, 16). Аминь.
Тамбовский Казанский Монастырь, 14 марта 1910 г.

Слово св. прав. Иоанна Кронштадтскаго (+1908г.) во вторую Неделю поста, по поводу наглаго и дерзкаго убийства злодеями Благочестивейшаго Государя Императора Александра II Николаевича, 1-го марта 1881 года

Аз есмь Пастырь добрый: пастырь добрый душу Свою полагает за овцы (Иоан. 10, 11).
Возлюбленные братия и сестры! Нестало у нас добраго, державнаго Пастыря всей России, ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАНДРА НИКОЛАЕВИЧА. Злодеи, крамольники, исчадия ада, предтечи антихриста, лишили нас нашего солнца светлаго: и вот вся Россия покрылась мраком скорби и печали. Вся Россия плачет, молится и плачет. Молились и плакали и мы с вами. Но, братия и сестры, всему должна быть своя мера, мера должна быть и нашей скорби, хотя потеря наша и всей России так велика и чувствительна, несчастие так поразительно, злодейство столь нагло, что и хотел-бы, да не можешь оставить сетования и скорби, воздыханий и слез. Как — думаешь — могло случиться среди белаго дня такое страшное убийство — Царя столь добраго, могущественнаго, славнаго своими делами и любовию к России и народу! Отчего, о Боже, — мы говорили в себе, — и на сей раз Ты не избавил Его, как избавлял уже многократно, дабы и на сей раз вся Россия воспела Тебе благодарственный и хвалебный гимн! Зачем Ты допустил торжествовать врагам Царя и России, поднявшим ныне свою бровь? Зачем попустил Ты этим злым коршунам напасть на нашего незлобиваго Голубя и растерзать Его так страшно? Но прости, о Боже, Боже наш, что мы дерзаем, таким образом, как бы состязаться с Тобою и требовать как бы отчета в премудрых, благостных и неиспытанных судьбах Твоих. Подавляющая сердца наши скорбь побуждает так вопить и вопрошать.
Чем же можем мы утешиться с вами в невыразимой скорби нашей по убиенном возлюбленном Царе и Отце нашем? — Утешимся, во первых, тем, что покойный ГОСУДАРЬ в смерти своей сделался подражателем Самаго Господа нашего Иисуса Христа; ибо, как Господь положил жизнь Свою за нас, быв предан Иудою и убит руками беззаконников, пригвожденный ко кресту, так и Царь наш, преданный и убитый от своих же подданных, положил жизнь свою за нас, за величайшия благодеяния Его, оказанныя нам в мудрое Его царствование, — за любовь к нам и самыя искренния и широкия желания добра и благоденствия всем нам и самим врагам и злодеям Его. Он истинно, как пастырь добрый, полагал и положил всю жизнь свою за овец своих, между коими были и козлища смердящие, — и в самый день и час насильственнаго убиения от убийц Он хотел спасти от смерти отрока, сделавшагося злополучною жертвою покушения на Его царскую Особу. Если бы Он, следуя отеческому движению сердца, не вышел из своей кареты, чтобы принять участие в положении раненаго отрока, и поехал вперед, — то, может быть, и не сделался бы жертвою смерти, а враги были бы пойманы.
Впрочем, видно пришел час Его; ибо державные земли находятся под особым Промыслом Божиим, исердце царево в руце Божией (Прит. 21, 1), по Писанию. Да будет воля Господня!
Во вторых, умерим скорбь нашу тем размышлением, что Господь прекратил столь дорогие для нас дни Его не в цвете лет, не в зрелом возрасте, но на склоне к западу дней Его, когда Он уже стал ощущать некоторые недуги приближающейся старости, — а ведь надобно же непременно умереть всем нам; — пресек дни Его после четверти века Его благодетельнаго царствования. В третьих, утешимся тем, что Господь благоволил призвать Его к Себе в светлом и прекрасном венце Мученика, — более блистательном, чем венец Его царский, — и в нетленной багрянице Страстотерпца, несравненно более драгой и прекрасной, чем Его царская багряница, — в багрянице, обагренной Его собственною кровию, смешанною с животворящею кровию Господа, причастия которой Он сподобился пред смертию своею; утешимся — добавлю — тем, что Господь призвал Его в Свое нетленное, непоколебимое во веки безконечное царство Свое, где нет врагов, завистников и злодеев и где царствует во веки любовь святейшая, правда и мир и радость в Духе Святом (Рим. 14, 17). В четвертых, утешимся тем, что Он оставил нам после Себя мудраго, добраго и испытаннаго в горниле житейскаго опыта, Наследника в летах зрелаго мужества, который обещал уже державным словом Своим — идти по следам Своего Родителя — Царя-Мученика, и в котором мы можем созерцать образ почившаго. В пятых, утешимся тем, что всеблагий, всевидящий, бодрый, премудрый и всемогущий Промысл непопустит впредь на нас подобнаго несчастия, ибо Он не попускает искушения сверх сил, но при искушениях оставляет избыток, чтобы мы могли перенести (1 Кор. 10, 13).
Но, при христианском утешении в нечаянной и ужасной смерти ГОСУДАРЯ не забудем, что таковая кончина Его — для нас всех есть громовой, обличительный голос — Отца небеснаго, свидетельствующий о том, что — по нашим нравам — мы стали недостойны такого ГОСУДАРЯ, и потому Господь взял Его от нас к Себе, да почиет от трудов своих и избежит новых ков злобы, и чтоесли с зеленеющим деревом так поступлено, то что будет с сухими деревами (Лук. 23, 31), т. е. с нами грешными, не приносящими плодов покаяния? — Мы должны исправиться, если желаем, чтобы Цари наши долго и благополучно царствовали. У Иудеев в одно время, именно пред пленом Вавилонским, был весьма благочестивый царь Иосия, явивший пламенную ревность к истинной вере и истребивший идолопоклонство в Иудейской земле. Но иудеи в это время были крайне развращены, и потому лишены были благочестиваго царя, убитаго в сражении 39 лет от рождения, — Осмотримся хорошенько, что у нас не хорошо, неугодно и противно Богу. О, много, много в нас недобраго, неугоднаго для Бога! Вот, например, теперь пост, а между тем многие и забыли, что ныне пост. Общественныя увеселения или театры были и в пост, и всякия другия грешныя, нечистыя удовольствия для многострастной плоти, более и более разжигающия ея страсти тоже были и в пост, есть и ныне — разумею известные дома, — и многих, многих людей недопускают нимало позаботиться о спасении души, тогда как посты именно для того и установлены. И что же в самом деле, неужели это так всегда и будет? Да разве недорого для Бога спасение душ человеческих? Разве Он не купил их ценою пречистой Своей Крови? Разве Он опять отдаст их во власть дьявола? Впрочем, люди сами отдаются во власть сатаны чрез грехи и нераскаянность, и, если погибнут, то сами виноваты будут в своей погибели, ибо погубили готовое спасение. — И вот для страшно развившейся язвы греха на нас попускаются страшные удары, разящие небесные громы: то не урожай, и оттого краяняя дороговизна жизненных потребностей, то повальныя болезни, то наводнения и бури, то пожары истребятельные, и в довершение ко всему прочему вот и еще нам удар! Теперь все очнулись, пробудились, встрепенулись! Все плачут; все восклицают: ах, какое злодейство! какое варварство, ехидство! Но это ли только нужно от нас? Нужно нравственное очищение, всенародное глубокое покаяние, перемена нравов языческих на христианския. Омоемся слезами покаяния, очистимся, примиримся с Богом и Он примирится с нами, и, как мякину развеет и уничтожит всех врагов Царя и народа. Се не воздремлет, ниже уснет храняй Израиля (Псал. 120, 4)!
Попечемся друг о друге — богатые о бедных; сильные и знатные о незнатных и простых и немощных; будем утирать слезы у вдов и сирот, стонущих в своей безъисходной бедности и нередко проклинающих участь свою, доходящих до отчаяния, а ведь их не мало, и их вопли доходят до Бога. Бросим роскошь, которая есть враг и бичь милосердия и к которой мы так охотно привыкаем. Поделимся охотно с неимущими, нуждающимися в куске хлеба, в одежде, в пристанище. Простите мне, что я часто напоминаю вам об этом: мой долг — будить во всех чувство милосердия; ибо толькомилостивые помилованы будут. Мы все во Христе члены друг другу, а в теле если страдает один член, с ним страдают все (Матф. 5, 7; 1 Кор. 12, 26). Покойный ГОСУДАРЬ заботился о всех нас, как добрый Пастырь всей Русской земли и за нас положил жизнь Свою. Мы попечемся друг о друге; никто не сторонись от милосердия, если хочешь быть Христовым и по праву называться христианином, — а если будешь немилостив, то и сам не получишь милости от Бога. Какою мерою мерите, такою, сказано,возмерится вам (Лук. 6, 38). Аминь.

Беседа священномученика Сергия (Мечева) (+1942г.) в Неделю 2-ю Великого поста

Учение святителя об истинной смерти

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Святитель Григорий Палама оставил нам не только те заветы, о которых я говорил вам вчера и относительно которых Святая Цер­ковь заповедует памятовать во дни поста, но еще и то, что всем нам необходимо принять и, несомненно, особенно важно помнить во дни поста, — учение его о смерти.
Григорий Палама, раскрывая перед учениками свое учение о смерти, говорит и нам, что есть явление, которое все мы называем смертью, — тот момент, когда душа отделяется от тела, когда тело умирает, а душа только «преставляется», — и эта смерть не есть на­стоящая смерть, подлинная смерть, это есть только преставление, переставление, «перестановка». Святитель Григорий учит, что по­добно тому, как тело, отделяясь от души, умирает, так умирает и душа, отделяясь от Бога, и это есть смерть истинная. Первому человеку так и было сказано, что если он вкусит от запрещенно­го плода, то «смертию умрет» (см.: Быт. 2, 16-17), а мы знаем, что жил он после того на земле 930 лет (см.: Быт. 5, 5). Григорий Пала­ма утверждает, что человек умер в момент преступления запове­ди Божией. Есть грех к смерти (1 Ин. 5, 16), указывает он на слова Иоанна Богослова, это есть настоящая, истинная смерть, уже не только преставление, перестановка из одного состояния в другое, а подлинная смерть. В чем же она заключается? Григорий Палама говорит: подобно тому, «как отделение души от тела есть смерть тела, так отделение Бога от души есть смерть души». Помните, как Григорий Богослов говорит, что душа должна быть для тела «тем же, чем Бог для души»? Настоящая смерть есть, когда душа разъединяется с божественной благодатью и сочетается с грехом. Если Господь есть истинная жизнь, то и мы в Нем только и живем, ибо если мы удаляемся от Него и начинаем жить по похотям мира сего, наша душа, лишившись источника жизни, начинает тлеть, а затем и умирает.
Есть смерть первая и смерть вторая. Вторая смерть наступа­ет тогда, когда будем позваны на Суд и осуждены на вечную муку.
На Страстной неделе мы будем петь: «Блюди убо, душе моя, не сном отяготися, да не смерти предана будеши…» (Тропарь на утрени.)
Как же это так? Бессмертная душа и вдруг — ‹‹смерти пре­дана будеши». Можно было бы еще и посмеяться над этим: гово­рите — душа бессмертна, а в то же время поете, да еще Великим постом, — «да не смерти предана будеши». Как будто просто хотите запугать человека.
Нет, это не запугивание, а истинное, подлинное учение Церкви, и это учение с особенной силой раскрывает прославляе­мый нами ныне святитель Григорий Палама.
Он говорит, что в будущем пакибытии одни души будут об­речены на смерть, а другие на жизнь.
В чем же жизнь и смерть?
Господь пришел, как мы слышали ныне, да живот имут и лишше имут (Ин. 10, 10). Эти слова приводит и Григорий Палама. Господь пришел дать нам жизнь, и не только жизнь, но и лишшее, большее. Что же это лишшее?
Тот, кто не на словах только верует во Христа, тот всем сво­им существом знает, что жизнь истинная в Боге, как и Сам Он ска­зал: Аз есмь путь и истина и живот (Ин. 14, 6); и каждый христиа­нин, желающий не болтать о Христе и [не] развлекаться той или иной истиной христианского мировоззрения, а опытно, ‹‹деянь­ми» изучающий Писания, как говорят святые отцы, знает хорошо, что слова эти непреложная истина, что Христос есть наша жизнь, а удалившиеся от Него примут смерть и будут ввержены во тьму внешнюю, где будет плач и скрежет зубов (ср.: Мф. 8, 12). И в этом нет ничего особенного — они этого и хотели, и мы — если не будем думать ни а первой, ни о второй смерти, если не будем заботиться о жизни нашей души, она будет все больше тлеть и наконец умрет, и в этом не будет ничего особенного, ибо исполнена будет желание наше, — во Второе пришествие прежде Суда Христова мы будем осуждены гласом Его в нас — нашею совестью. Востани, спяй, и воскресни от мертвых, и осветит тя Христос (Еф. 5, 14), — напо­минает Григорий Палама слова апостола.
Если смерть души — удаление ее от Бога — может быть при жизни тела, то есть и обратное: может быть воскресение прежде телесной смерти. Человек еще на земле живет, а для Бога он уже воскрес. Об этом учит и Иоанн Лествичник.
Всем, не только именующим себя христианами, но и жела­ющим исполнять заповеди Христовы, надо проверять — живы ли мы, не умираем ли?
Берегите свою душу. Помните, что есть одна жизнь — жизнь в Боге и одна смерть — отчуждение от Него, лишение общения с Ним. Так, в притче Господней отец, обращаясь к сыну, с негодова­нием взирающему на то, как принят блудный, расточивший име­ние брат, говорит: Брат твой сей был мертв и ожил (Лк. 15, 32).
Братия и сестры, Григорий Палама призывает нас к тому, чтобы мы вгляделись в свои души, посмотрели бы — живы ли мы или умерли.
Если Бог — наша Жизнь, то почему мы без Него живем? По­чему нет у нас того, что было главным деланием исихастов, без­молвников, представителем которых является Григорий Палама?
Если я исполняю те или другие обязанности на службе или дома, если я лечу, если я инженер, рабочий, я должен непрестанно предстоять не перед теми, кому я это делаю, а перед Ним, Который все создал, в Ком моя истинная и подлинная жизнь.
Григорий Палама и говорит: почему вы так живете, почему вы умираете душой? Ведь если будете все время предстоять пред Богом, то и переход в другую жизнь не будет для вас тем ужасом, каким является для живущих в суете мирской и в нее погружен­ных, он явится для вас радостью: «Господь зовет, и пойду, в Нем моя жизнь». Мы можем воскреснуть еще здесь, на земле, прежде смерти телесной.
Пусть в день памяти святителя Григория Паламы каждый проверит себя, живет он или умер, и если умер, пусть помнит, что может воскреснуть.
Пользуйтесь днями поста. Вспомните, что за этот год многие из наших близких умерли, и они не ожидали этого, а оказалось, что то был их последний пост, последнее удобное время для покаяния, для спасения души.
Вспомните об этом, загляните в свою душу, проверьте свою веру и свою жизнь. Постарайтесь здесь, на земле, прежде смерти получить обновление и воскресение вашей души.
Тогда вы поймете, почему Григорий Палама ставится Святою Церковью одним из камней в прохождении нами Великого поста. Аминь.

Комментирование запрещено