Слово митрополита Иоанна (Снычева), Санкт-Петербургского и Ладожского (+1995г.), в Неделю 5-ю Великого поста
О Марии Египетской
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
В 5-ю неделю Великого Поста, возлюбленные братья и сестры, Святая Церковь совершает память преп. Марии. Совершает память женщины, которая в начале своей жизни допускала тяжелейшие грехопадения, а в конце достигла святости.
Для нас, возлюбленные братья и сестры, весьма полезно проследить те пути, которыми шла Мария Египетская от греха до обращения и преображения. По существу, в ее житии, как в зеркале, отражается наш с вами образ жизни. Вот почему нам полезно заглянуть в это зеркало, увидеть себя, ужаснуться мерзости греховной и в меру сил своих с помощью Божией совершить обращение от греха к праведности.
Итак, преп. Мария Египетская с 13 лет предавалась греху. Причем, к этому греху ее никто не располагал. Она не знала нужды, которая заставляла иных людей вдаваться в похоть плотскую, чтобы иметь возможность содержать самих себя. Она сознательно предавалась сладострастию — как усладе. Мария думала, что только в этом грехе можно обрести счастье и радость жизни. И поэтому она неустанно стремилась удовлетворять свои похоти плотские, ввергая в грех и себя, и других людей. Так продолжалось много лет, пока Божественная благодать не коснулась ее сердца.
Характерно, что до определенного времени грех закрывал ее внутренние очи и Мария не видела своей погибели. Но наступил момент, когда Божественная благодать нашла в сердце падшей женщины небольшой уголок доброй земли. И в этот плодородный уголок Дух Божий и бросил семя, которое произвело свое действие.
Однажды, когда Мария находилась в Иерусалиме, она ради любопытства пожелала вместе с паломниками войти в Иерусалимский храм и поклониться Честному и Животворящему Кресту. Но едва лишь она возымела это желание и направила свои стопы во святилище Божие, как невидимая Божественная рука остановила ее дерзость. Остановила не один раз, а многажды. До тех пор не допускал ее Господь к святыням Своим, пока она не очнулась от своего греховного сна. Как же это произошло? Воззрела Мария на икону Божией Матери, висевшую над вратами церковными, — и внезапно ощутила, как Божественная благодать коснулась ее сердца. Коснулась так глубоко, что произвела в душе женщины внутреннее разделение греха и добра. В один миг, молниеносно преп. Мария увидела своим внутренним взором самое себя, увидела себя стоящей на краю пропасти, в которую она неминуемо должна была бы упасть, если бы возымела желание сотворить еще какой-либо грех. Пред ее внутренними очами раскрылась вся опасность той жизни, которую она проводила в миру. Восчувствовала Мария всю мразь, всю гадость блудного греха. Но на этом Божественная благодать не оставила ее и дала возможность внутренне, сердцем вкусить жизнь праведную, жизнь в Боге, жизнь в добре. Таким образом Господь разделил внутреннее состояние грешницы и поставил ее перед выбором между злом и добром.
Теперь, возлюбленные братья и сестры, от самой преподобной зависел исход ее обращения. Куда она склонит свою волю? Возвратится ли вновь к сладости страстной или же возжаждет сладости жизни в Боге?
Произошло спасение. Мария, внутренне, душевно ощутив мерзость греха и сладость добродетели, не захотела возвращаться на путь погибели. Божественная благодать, которая совершила в ней изменение, повела ее от Креста в пустыню, чтобы там окончательно истребить в сердце женщины всякий грех, уничтожить всякую склонность к плотоугождению.
Итак, преп. Мария удалилась в Заиорданскую пустыню и там в течение 17 лет трудилась, молилась, постилась, уничижала себя, совершала подвиг покаяния. Она не остановилась, возлюбленные братья и сестры, на том, чтобы просто оставить грех блудодеяния, не успокоилась на этом, но возжелала загладить свои греховные дела постом, молитвою и трудом. Постаралась приложить труды к трудам, чтобы бесповоротно, окончательно устранить себя от греха и привиться сердцем к добродетельной жизни в Боге. Духовное преображение преподобной совершалось посредством Креста Господня. Совершалось посредством того пути, по которому прошел Господь наш Спаситель мира от Гефсиманского сада до Голгофы. 17 лет изо дня в день боролась преп. Мария со склонностями греховными, которые создали в ее сердце некий недобрый навык. Как нам известно из ее жизнеописания, в течение 17 лет враг представлял ее внутреннему взору образы греха и сладость той снеди, которую она некогда вкушала. Вот чем старался враг уклонить ее с правого пути, воспрепятствовать ее борению, преображению ее души. И часто, изнемогая от этой внутренней борьбы, Мария падала на землю, била себя в перси, омочала землю горячими слезами и молилась Пречистой Деве Марии, чтобы Она помогла ей освободиться окончательно от мучащего ее греха.
17 лет борьбы, возлюбленные братья и сестры! Вот сколько потребовалось труда, чтобы выгнать из сердца всю заразу греха, сам дух греховный. И с Божией помощью она достигла этого очищения. Грех был убит окончательно. Преп. Мария распяла себя со страстьми и похотьми. И только после этой борьбы никакая страсть уже не трогала ее сердца. Она взошла на вторую ступень крестоношения, когда вместо брани, вместо внутреннего раздора появилось в ее душе мирное устроение и тишина. Она воистину перешла от сей жизни к жизни будущего века. И то, о чем она никогда не знала, поскольку никогда не изучала Св. Писания, — все это было ей сообщено таинственно после ее очищения Божественной благодатью. Она познала Бога Слово не по книгам, не по людским преданиям — а так, как познал Его некогда первоверховный ап. Павел, который тоже принял Евангелие не от человека, а от Самого Спасителя. Вот такое благовестие восприняла преп. Мария после того, как она совершила в своем сердце победу над грехом. Она достигла очищения души в такой мере, что во время молитвы отделялась от земли и подымалась на воздух.
Имея перед глазами пример такого величайшего подвижничества, нам не мешало бы взглянуть на свое бытие, на свою жизнь и во Христе, и во грехе. Конечно, мы призваны к спасению в разное время. Одни призваны еще с младенческих ногтей, другие в более зрелом возрасте, но разве это может послужить оправданием нашей греховности?! Достаточно ли единственно призвания Господня для нашего с вами спасения? Успокаиваться только знанием Божественных истин в деле спасения нельзя. Необходимо, как и Мария Египетская, сочетать свою волю с волей Божией и направлять ее на подвиг покаяния, подвиг борьбы со страстьми и похотьми. Вот что необходимо нам в деле нашего спасения!
К сожалению, слишком часто мы на спасительном пути делаем остановки. Причем, такие остановки, которые грозят нам большой опасностью. Мы шли, шли — и вдруг остановились. Дальше не хотим идти. Не хотим бороться с греховными склонностями, и не очень сокрушаемся об этом. Не стучим в свое сердце, не спешим с горячностью восстать против греха. Нет! Мы как бы свыкаемся с обиходом греховным, свыкаемся с тем, что в нашем сердце есть как порок, так и добродетель — полагая, что грех неизбежен, что вместе с грехом и добродетелью мы все же, Бог даст, войдем в Царство Небесное. Нет, возлюбленные братья и сестры! Помните о том, что сказал ап. Павел: «Ничего нечистое не войдет в Царство Божие»! И еще говорит апостол: «Не обманывайтесь, ни блудники, ни прелюбодеи, ни малакии, ни татие, ни винопийцы Царства Божия не наследуют».
Слышите ли, возлюбленные братья и сестры? У врат Царства Божия приставлены особые привратники, которые будут проверять наш с вами внутренний багаж. Чем он наполнен? Чего больше в нашем сердце: доброго или худого? Потребуется немалое количество добродетелей, чтобы пропустить нас в Царство Небесное, в жизнь будущего века. А мы, если внимательно осмотрим свой багаж, наверняка обнаружим, что добродетелей у нас днем с огнем не найдешь, зато грехов-то, пожалуй, не охватишь в свои объятия. Так как же мы пройдем в Царство Божие, в которое ведут не широкие врата, а очень узкие?
Возлюбленные братья и сестры! Постоянно просматривайте багаж своей души! Подумайте, нет ли в нем грехов, от которых мы можем начать избавляться прямо сейчас, заполняя пустые места необходимыми добродетелями! Для этого требуется пробудиться от спячки греховной, как некогда пробудилась преп. Мария Египетская. А нас зовет к тому Господь наш Спаситель мира. Так очнемся же от сна, восчувствуем опасность погибели и удалимся в пустыню праведности. И там вооружимся терпением, великодушием, вооружимся любовию, вооружимся молитвою и мерным воздержанием, упованием на волю Божию! Только при таком условии произойдет в нас преображение духовное. Только тогда из нашего сердечного багажа будут выброшены вон и потоплены в пучине все грехи и останутся лишь добрые дела, доброе наше устроение — останется та основа, которая соделает нас достойными Царства Божия.
Итак, призывая в молитвах преп. Марию Египетскую, да вооружимся мы, возлюбленные братья и сестры, против греха, да внемлем гласу Божественному, да согреем свои холодные души слезами покаяния и вступим на спасительный путь. Дабы, ограждаемые молитвами преп. Марии Египетской и Пресвятой Богородицы, мы смогли достигнуть вечной блаженной жизни во Христе Иисусе Господе нашем, Которому со Отцем и Святым Духом подобает честь и слава во веки веков. Аминь.
Проповедь игумена Евсевия (Тюхлова) в Неделю 5-ю Великого поста
Духовные законы и служение ближнему
Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!
Осталось две недели до начала великого торжества – Светлого Воскресения Христова. Так сказать, на духовном ристалище мы на финише и должны приложить максимум усилий, чтобы Светлое Христово Воскресение, Пасху Господню, встретить в духовной радости.
По немощи нашей мы где-то ослабляем пост и по греховности нашей мы также как и до поста, впадаем в какие-то грехи, каемся в них, сожалеем о них. Что сделать, если наша плоть немощна, и дух наш, к сожалению, слаб и не бодр, и мы вынуждены в дни Великого поста скорбеть о наших грехах и о нашей немощи? Осталось совсем немного, и кто может найти в себе силы, мужество, чтобы настроить себя последние две недели ради Христа провести должным образом: где-то подтянуть пост, воздержаться от наших привязанностей, склонностей к греху, простить ближним своим. И все это и будет наш труд, благоугодный Богу, как некогда Господь в притче сказал, что пришел человек нанимать: одного нанял в первый час, другого в третий, шестой, девятый, а последнего нанял в одиннадцатый и оплату за труд дал каждому равную.
Мы очень похожи на тех людей, которые в посту призваны Богом в одиннадцатый час. То есть Нам, уже не понесшим зноя дневного, остался один час потрудиться во славу Бога, ради Его страданий, ради Святого Светлого Воскресения. Потерпеть и должным образом провести эти дни, постараться помнить слова Спасителя, что не нам должны послужить, а мы должны. И кто хочет быть большим, тот должен быть всем слуга, должен быть всем рабом. И тогда, выполнив свое предназначение, мы достойно явимся в лице Господа нашего. А это тяжело, конечно, понять, осознать.
Как это мы должны быть слугами и рабами для всех? Нам больше привычно, когда нам служат, нам больше нравится, когда нам говорят только хорошее, и мы обязываем других послужить нам частью своей жизни. И у нас по гордости возникают обиды, если вдруг что-то идет против нашей воли. Это говорит о том, что мы себя настроили не должным образом. Значит все-таки, мы считаем себя господами в отношении каких-то личностей и позволяем себе выступать в качестве такого духовного диктатора: «А ты мне должен то, другое». Это можно увидеть, когда мы работаем, и если кто-то имеет в подчинении людей, и нам кажется, что они нам должны подчиняться. Это можно увидеть, находясь в структуре здравоохранения, когда приходят больные без подарков, и не хотят их лечить. Это факт, к сожалению. Дал хороший подарок – буду лечить, не дал хороший подарок – ну так, ставят наряду с теми, которые не имеют особых привилегий. Это касается всего, куда бы мы ни попали, и везде нам хочется, чтобы нам служили. Тут, конечно, надо проявить христианское смирение. И что вот интересно, по законам духовным, как только человек начинает служить ближним, то и ближние начинают служить ему. Казалось бы, наоборот, могут посмеяться и сказать, вот человек позволил унизить себя и послужить. А на самом деле, тут уже начинают действовать законы духовные, ни мирские, ни светские, а именно духовные. И тогда уже все начинают нам стараться угодить в духовном смысле, помочь нам, поддержать и словом, и делом. Вот эти законы, духовные, немногие понимают. Но я думаю, каждому из нас стоит их испытать. Попробуй на своей семье быть слугой во всем; ни командовать; какие-то свои полномочия не требовать; всем быть слугой и детям, и мужу, где бы мы не находились. Это могут оценить люди, конечно, не все, но поверьте мне, что стоит человеку только действовать на основе этих духовных законов, как все вокруг человека меняется. И сам Господь ему помогает, уже Он в стороне не находится, а благодатью своей настраивает сердца людей к нему: он был добр – и другие к нему тоже добры, закрывая глаза на наши недостатки; мы проявили милосердие, смотришь, кто-то из ближних проявил милосердие; мы сумели простить искренне от всего сердца, смотришь, и прощение мы от Бога и от человека получили.
Вот эти законы, духовные, они должны вжиться в нашей духовной жизни, в жизни христианина. И если они найдут место, то все тогда начинает преображаться и все нам тогда в радость: и работа, и семья, и досуг как бы мы не проводили, – все нам служит в радость. Будем об этом помнить и выполнять то предназначение, которое Господь нам судил. Паки и паки поздравляю вас с праздником и желаю вам в последние дни недели настроиться победить в себе хоть какой-нибудь недостаток и встретить в радости Пасху Господню. Аминь!
17.04.2016
Слово священномученика Иоанна Восторгова (+1918г.) в Неделю 5-ю Великого поста
Права и обязанности
Вопрос о правах — теперь самый модный, самый жизненный вопрос. Кто о нем не говорит в последние годы? Кто не требует себе восстановления или приобретения прав? Говорить об этом вопросе, значит — отвечать самым животрепещущим настроениям общества.
Евангельское чтение, сегодня слышанное нами за литургией, в наглядном образе и увлекательном жизненном рассказе как-раз и отвечает переживаемым ныне запросам и настроениям и дает на них ясный и решительный ответ.
В евангельском повествовании мы видим Господа Иисуса Христа при конце Его земного служения. Злоба врагов Его достигла высочайшей степени. Близко время, когда эта злоба достигнет и своей цели, — предаст Божественного Учителя на крест, муки п смерть. Временными удалениями Иисуса Христа в пустынныя места, как это было доселе, уже нельзя было успокоить врагов. Теперь всякая попытка придти в Иерусалим уже явно грозила Спасителю смертью, и об этом засвидетельствовали сами ученики Господа в ответ на высказанное Им желание идти в Иудею: “Равви, давно ли иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять ведешь туда?” (Ин. 11, 8).
При таких-то обстоятельствах отправляется Иисус Христос в Иерусалим: — в последний раз в жизни грядет Он в земной Иерусалим, для совершения последней Своей Пасхи. Он идет молча впереди, весь преисполненный сознания скоро грядущего завершения Своего искупительного подвига, в ожидании суда, муки смерти, а позади за Ним, в отдалении следуют ученики Его, следуют со страхом, как замечает евангелие (Мк. 10, 32-45; ср. Мф. 20, 17-28). Спаситель видел и ведал настроение Своих учеников. Он не хотел скрыть от них скоро грядущего для них соблазна. Он желал, чтобы вера их питалась не обманчивыми надеждами на возможность для Него избегнуть опасности, а ясно представляя себе муки и смерть Сына Божия, чтобы ученики решительно и безповоротно отказались от всяких мирских и суетных представлений о царстве Мессии Христа, как о царстве человеческом. Посему, подозвав двенадцать, Он прервал Свое молчание скорбною речью, скорбным пророчеством о том, яже хотяху Ему быти: “Се восходим во Иерусалим, и Сын Человческий предан будет архиереем и книжником, и осудят Его на смерть, и предадят Его языком, и поругаются Ему, и уязвят Его, и оплюют Его, и убиют Его, и в третий день воскреснет”. В словах Спасителя вместе с пророчеством слышится, конечно, и желание предохранить учеников Своих от грядущего соблазна: пусть знают они, что совершенно ясно Учитель их предвидит Свои страдания, что совершенно добровольно идет Он на крест, что сила Божества Его все-таки восторжествует над спасенным миром и добро не будет побеждено злом. Как преображение, незадолго до сего бывшее с беседою Илии и Моисея об исходе Господа Иисуса во Иерусалим, т.-е. об Его страданиях (Мк. 9, 2-11) и как последовавшее затем предсказание Самого Спасители о Своих страданиях (ст. 31-32), так и это ясное и решительное указание Господа о Своем восхождении в Иерусалим для восхождения на крест, по отношению ко всем ученикам Его и последователям, имело одну цель, столь прекрасно выраженную словами песнопения церковного: “да егда Тя узрят распинаема, страдание убо уразумеют вольное” (тропарь Преображения).
И все же, не взирая на такия постоянныя твердыя и настойчивыя напоминания Иисуса Христа о том, что Его ожидает в Иерусалиме, не взирая на то, что и ученики Его, как мы видели, ясно сознавали, что их Учитель идет теперь на смерть, — все-таки глубокое и мировое значение всего этого не была им доступно, не влияло еще на их душевную жизнь, не подавляло в ней мира и мирских вожделений, не подавляло их плотских и чувственных воззрений и не заменяло их духовными, христианскими. В самом деле, Господь только-что говорил им о Своих страданиях, об уничижении и смерти, а ученики упорно помышляли и мечтали о земном царствовании, с его силою, блеском, славою, изобилием: всего этого они продолжали ожидать, вопреки всем указаниям и наставлениям Спасителя. Мать сынов Зеведеевых, т.-е. апостолов Иакова и Иоанна, а потом и сами они обращаются здесь к Спасителю с неожиданною и необычною просьбою: “дай, чтобы один из нас сел по правую, а другой — по левую сторону в царстве и славе Твоей”… Может-быть, только эти два ученика, хотя и из ближайших к Иисусу Христу, оказались непонятливыми и даже своекорыстными, а прочие были не таковы? Увы, Иаков и Иоанн были только выразителями общего настроения! Они просили, себе первыя места в вечном царстве Христа, а другие апостолы негодовали на них, но не за то, что их просьба неуместна, а за то, что Иаков и Иоанн просят себе первенство, просят себе одни тех благ, на которыя рассчитывали и прочие апостолы по праву ближайших учеников Господа. Здесь было продолжение еще недавных дум и забот, высказанных Спасителю в вопросе: “вот, мы все оставили и пошли за Тобою, что же нам за это будет?” (Мф. 19, 28). Здесь было продолжение распри и спора, бывшего непосредственно после Преображения Господа: “кто из нас больший? кто первый?” (Мф. 18, 1). Все оии заблуждались, думая, что царство Христово есть обычное царство земное, с неизбежными счетами о правах и первенстве, — и можно себе представить, как горько было на душе и сердце Спасителя, когда Он видел и слышал, что даже ближайшие Его ученики и уже в конце Его земного поприща, после стольких лет непрерывного Его учитальства, после стольких ясных наставлений и указаний, все-таки Его не понимали. И опять терпеливо и с настойчивостью любви Он говорит им вечныя слова вечной христианской мудрости, вечно кажущейся безумием для мира: “Вы знаете, что почитающиеся князьями народов господствуют над ними, вельможи их властвуют ими. Но между вами да не будет так: а кто хочет быть большим между вами, да будет всем слугою; и кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом. Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою за искупление многих” (Мк. 10, 42-45).
Таково содержание нынешнего евангельского чтения. Как же оно может быть применимо к переживаемому времени?
В ответ на этот вопрос услышим нередко злорадное торжества современных учителей и смутьянов: “Да, — говорят они, — тут наставление царям, князьям, вельможам, правителям! Здесь отрицание всякой власти! Видите, Спаситель говорил против царей и князей!” Мы помним даже листок, составленный и подписанный священником, ныне уже лишенным сана, где приводились, в искаженном виде и с пропусками, эти слова Господа и делались выводы, призывавшие к восстанию против власти…
Нет, братие! Тот, Кто учил воздавать кесарю кесарево покорно принимал даже беззаконный суд и неправое его решение, Кто Пилату сказал, что власть его ему дана свыше; — не мог поучать восстанию против власти. И не этот плотской и грубый смысл мы должны видеть в словах Господа. Не властителям Он дает урок, а Своим ученикам и послдователям, т.-е. и нам. И не первым и большим в мире говорит Он. В Его наставлении обратите внимание на слова: кто хочет быть большим между вами; кто хочет быть первым между вами… Но ведь можно и быть первым, но первенства не искать и не хотеть, и можно быть последним, и рабом, и слугою, но искать, но снедаться желанием первенства, вопить о праве своем быть большим… Значит, дело не во вншнем положении человка, а в его внутреннем настроении. Значит, не к князьямь и вельможам относится наставление Спасителя, а ко всем нам. Посему не станем говорить о людях, стоящих у власти и силы, так ли они понимают и исполняют свои высокия обязанности: да таковых и нет среди нас. Несомненно, и для них в словах Спасителя указано высшее и духовное понимание власти, как долга, а не права, как служения людям посредством власти, а не властительства над ними ради утехи и прихоти. Пусть же они сами дадут ответ перед Богом о том, как они пользовались властью; не нам судить их, хотя, правду сказать, в наше время слишком любят заниматься осуждением именно власть имущих.
Обратимся лучше к себе самим. Как часто в себе мы видим именно то, что было осуждено Господом в просьбе Иакова и Иоанна и их матери! Как часто и мы склонны оценивать жизнь не высшею нравственною ценою, а только внешним положением человека! Как часто и мы во всяком страдании и лишении, во всяком подвиге служения другим и повиновения долгу готовы видеть нечто унизительное, от чего нужно избавиться при первой возможности, с напряжением всех сил!
Высоко было призвание и достоинство апостолов; они, по словам Спасителя, — соль земли; они — свет миру; они будут судить мир; они воссядут в пакибытии на престолах судить коленам Израилевым; слушающий их — Самого Господа слушает… Высоко было их призвание и достоинство, но смотрите, Спаситель, в ответ апостолам Иакову и Иоанну, указал им на их обязанности в то время, как они помышляли только о правах. Апостолы, однако, впоследствии уразумели свою ошибку и, прияв венцы мучеников, доказали и показали, что они усвоили и исполнили до конца учение Христово. У нас не то. Спросите: о чем мы всего более мечтаем? чего добиваемся? на чем строим жизнь, — на сознании и требовании прав, или на сознании обязанностей? Но ведь именно на правах теперь все, как говорится, помешаны, и сознавать свои права, добиваться их во что бы то ни стало — силою, злобою, преступлением, кровью, — это считается ныне признаком особого гражданского развития, признаком особой умственной высоты. Развивать в других сознание их прав и уменье отстаивать эти права считается теперь целью всякого современного учителя, писателя, общественного деятеля. Молчат только об обязанностях, о долге; забывают, что нет такого права, которое не связана было бы с определенною обязанностью. Впрочем, это не совсем правильно: у других теперь охотно признают обязанности и одне обязанности, — исключительно у высших себя; себе же приписывают и усвояют права, и только права. И видим, как перевернулись все отношения и замутилась вся жизнь: дети поучают родителей, рабочее желают управлять хозяевами, ученики учат учителей, младшее желают повелевать старшими, воины хотят командовать своими офицерами и начальниками, а юноши и девушки, которым часто нет полных двух десятков лет от роду, желают править народом и наставлять Царя, как Ему с правительством надо править царством. Все стремится к правам, забывая об обязанностях, все стремится к властительству, забывая о повиновении, о самоотречении и необходимости свободно ограничивать себя ради служения общему благу. В этом — главное зло нашей жизни, в этом — отступление от заветов Спасителя. Своими легкомысленными суждениями и осуждением всего и всех в присутствии наших детей и подростающих поколений мы в них с малых лет развиваем неуважение к вере и Церкви, к ея служителям и проповедникам, при них повторяем грязные и чаще всего заведомо ложные слухи и сплетни о лицах высших и начальственных, смеемся над школой и ея работниками, над службой и повиновением, издеваемся над всем, что поставлено выше нас и достойно уважения. Следуя по указке развратной и развращающей печати, находящейся большею частью в руках юнцов-недоучек, или безбожников, или врагов христианства — евреев, или даже подкупленных врагов нашего народа, — мы восхищаемся теми прославленными в печати героями, а на самом деле разрушителями жизни, которые восставали и восстают против власти, оказывают противление начальствующим лицам, мы восхищаемся теми якобы деятелями, которые в сущности никогда и ничего не делали, а только бранили всех и все, осуждали и осуждают без разбора все порядки жизни и будили в людях не благородное и смиренное сознание долга, а злобное сознаниe своих прав, часто преувеличенных до безумия.
Что же после этого удивительного в том, что наши дети и молодыя поколения, воспитанныя в чувствах благоговения не к величавым героям долга, а к гордым “ратоборцам за свободу и права человека”, знать не хотят никаких обязанностей, теряют уменье что-либо уважать и начинают, конечно, свои грубости и животное, ничем не управляемое и не сдерживаемое свободолюбие с родителей и родительского дома, переносят то же самое потом на учителей и школу, а затем мутят всю жизнь и сами в конце-концов гибнут, ничего дельного не совершивши и ни к чему дельному неспособные!
И хочется при виде этого стоящего сейчас в храме множества людей всех званий и состояний, и особенно детей, нижних чинов и бедных классов народа сказать себе и другим: будем, братие, по завету Господа нашего, возрастать более в сознании долга и обязанностей, а не в сознании одних прав — права придут сами собою. Жизнь вся и всякая не есть праздник безпечального веселья и довольства: такою она быть не может. Жизнь есть подвиг труда, терпения, страдания и смирения. Сделай ее такого с любовью и добровольно, во имя свободно сознанного долга; иначе — она все равно будет такою принудительно, и ты ее примешь тогда с тупою, животною покорностью. И нужно миллион раз выслушать и исполнить чужую волю и чужое приказание, прежде чем указывать другим и исполнять волю свою.
Горе тому, кто не умеет повиноваться: он недостоин права и никогда не будет уметь повелевать. У всех великих трудников Царства Божия, как и у Самого Спасителя, слава являлась после уничижений и страданий.
В ответ на великую смуту нашей жизни все теперь ссылаются на движение общественное после неудачи последней войны, в этом крае особенно — памятной и чувствительной, и открывшихся язв государственной и народной жизни. Указывают, и часто справедливо, на ошибки людей, власть имущих. Но примечательно, как различно отразилось сознание этих недостатков жизни на различных людях: большинство стали следить за исполнением долга и обязанностей в других, а себе все отвоевывали права; но благороднее, и лучше, и по-христиански поступили те, которые усугубили строгость не к другим, а к себе, которые стали следить усиленно за исполнением своего долга, своих собственных обязанностей.
Если же все будут говорить только о правах, кто же будет исполнять обязанности? Если все будут желать власти, кто же будет повиноваться? Что будет, если повиновения не станет в жизни и в отношениях людей?
Представьте себе несущийся на всех парах по железной дороге паровоз, в котором вынут или испорчен тот аппарат, который дает возможность машинисту управлять паровозом, двигать его вперед или назад и останавливать на месте. Конечно, паровоз будет двигаться, и даже быстро, но много зла он причинит на пути, да и сам в скором времени разобьется и погибнет.
То же самое будет с обществом, с государством, с народом, если мы из жизни изгоним сознание долга и уменье сдерживать свою волю и повиноваться воле чужой. Вот здесь, среди нас, мы видим воинов. Какое войско сильно, стойко, победоносно, — то ли, в котором подорвана дисциплина и в котором никто не слушает друг друга и каждый живет по своей воле, как этому теперь учат солдат подметные листки, присылаемые сюда русскими изменниками, укрывшимися в Японии, — или то воинство, которое духом повиновения и сознанием долга во имя любви к родине и ея Боговенчанному Вождю слилось, как один чечовек, в живую и непоколебимую силу? Что сравнивать песчинки со скалою! Ведь в первом случае будет даже и не войско, а сброд. Так и в обществе и государстве, при отсутствии повиновения и сознания обязанностей, мы увидим только песчинки: пусть их будет и безконечно много; сколько бы ни было песку, из него и маленького дома не сделаешь.
В сознании обязанностей, в долге повиновения нужно, наконец, видеть не только силу жизни, не только исполнение заповеди Христовой, но и высокое наслаждение, правда, доступное только для людей, много и долго над собою поработавших.
Не так давно один старец-митрополит, прослуживший до 50 лет архиереем, на высоте церковно-правительственной власти, прибыв на митрополию, посетил — братию того монастыря, в котором когда-то, давно-давно, он сам был простым монахом и послушником, исполняя все, даже черныя работы. Теперь, возведенный в самый высший сан митрополита, он принимал этот самый монастырь, уже как начальник, в управление. Собрались монахи, ждали поучения. И вот что сказал старец-митрополит: “Пятьдесят лет назад в этой самой обители я нес труды послушания. Как хорошо мне тогда было: все ясно, все указано от старшего, все определенно, ни за что не ответствуешь, только за свое послушание… Потом пятьдесят лет я управлял другими. Сколько мучений и сомнений, сколько вдумчивости нужно в каждое дело, сколько ответственности не за себя только, но, главным образом, за других! Пред гробом моим, который здесь скоро поставят, пред Богом, Которому мы служим, даю вам завет и урок: лучше повиноваться, чем повелевать!”
Да, лучше повиноваться, чем повелвать, и с этой точки зрения, обязанности и выше, и дороже, и даже приятнее, чем права. И если теперь у нас стольно нестроений в жизни, то не потому ли, что все хотят повелевать, а не повиноваться? И если Бог нас наказывает в войне и мире, то не потому ли, что мы забыли обязанности, а тянемся только к правам? Не потому ли и воинство часто безпорядочна и слабо; что под влиянием собственного растления и злых речей со стороны лжеучителей и соблазнителей многие стали смеяться и смеются даже над словом “служба”, и “служить” уже почитают не заслугою и подвигом, как прежде, а чем-то унизительным и недостойным?
Слушайте же, что говорит Спаситель: “Сын Человеческий пришел не для того, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих”! Аминь.
Сказано в г. Владивостоке 30-го марта 1908 года.
Поучение священника Иоанна Долинского в Неделю 5-ю Великого поста
Кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугою; и кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом, — сказал Иисус Христос ученикам Своим Иакову и Иоанну Зеведеевым, которые просили, чтобы Он посадил одного из них по правую сторону, а другого — по левую во Царствии Своем, как повествует нам ныне чтенное Евангелие (Мк. 10, 43-44).
Этими словами Иисус Христос внушает ученикам Своим, а в лице их и всем нам, что всякий, кто только желает духовного величия и истинного превосходства в Царстве Небесном, тот должен непременно иметь глубокое смирение и духовную нищету (Лк. 14, 4).
Ибо дела благодати Христовой и спасения душ текут не по тем законам, по коим совершаются дела мирские. У нас в мире обыкновенно бывает так, что владетели народа порабощают его себе и великие господствуют над другими людьми; в духовном же мире совершенно не так: всякий, желающий быть большим, должен все переносить терпеливо и всем служить.
Почему же это, слушатели, для получения Царства Небесного требуется от нас терпение и смирение? Первая и самая главная причина того заключается в грехопадении наших прародителей, которые нарушением заповедей Божиих выразили гордость и непослушание своему Творцу и Благодетелю, послушав диавола, который сказал Еве: «Вы будете, как боги, будете знать добро и зло» (Быт. 3, 5), что и побудило праматерь нашу нарушить заповедь Божию — вкусить от запрещенного дерева. А потому единственное средство к примирению нашему с Богом, противоположное гордости, — смиренное сознание своего недостоинства перед Ним и служение, ради Господа, своим ближним собратьям помимо всяких корыстных расчетов и тщеславия. Эти христианские добродетели помогают нам получить Царствие Небесное, разумеется, ради заслуг Сына Божия и Господа нашего Иисуса Христа, Который все наши дела милосердия, оказываемые нами ради Него, относит к Себе, и за них воздаст нам на последнем суде Своем (Мф. 25, 40).
Вот причина, почему именно Господь требует от нас, чтобы мы один другому служили, — родственные отношения людей между собою. Весь род человеческий есть как бы одно семейство, Отец, Который Сам Бог, а мы все люди между собою братия. Поэтому богатый не может отречься от своего родства с нищим и господин не может сказать, что он не брат своему слуге. Как в плотских братьях течет одна родительская кровь, так во всех нас присутствует один Божественный дух и всех нас соединяет одна благодать Св. Духа. А при таком тесном нашем всеобщем родстве гордость и превосходство одних перед другими — безрассудство. Если родители имеют превосходство перед детьми и начальники перед подчиненными, то все их превосходство состоит в том, что на родителях и начальниках лежит обязанность заботиться, больше заботиться, больше трудиться, больше служить на пользу другим. Ибо «кому много дано, с того много и взыщется», сказал Господь (Лк. 12, 48). А потому всякий из нас, к какому бы занятию ни принадлежал, исполняя свои обязанности, должен заботиться одинаково как о себе, так и о благополучии ближнего своего, помня, что Господь повелел нам любить ближних своих как себя самих. Если же кто из нас, исполняя свои обязанности, заботится только о себе самом, трудится только в свою собственную пользу, а о благополучии ближнего своего даже и не помышляет, тот Богу не сын и христианам не брат,
Слушатели-христиане! Господь наш Иисус Христос ради нашего спасения сошел на землю, принял на Себя наше (сравнительно) низкое положение — человеческую плоть. Будучи совершенным Богом, Он не постыдился назвать людей братьями Своими; принял крещение от человека, омыл ноги Своим ученикам, подчинил Себя человеческому суду, безмолвно терпел биения и поругания, принял вольное распятие посреди двух разбойников, да самой смерти был слугою рода человеческого. Все это Он сделал кроме спасения нашего и для того, чтобы научить нас Своим примером, что мы должны любить ближних своих как себя самих; заботиться об их благосостоянии как о своем собственном, помня, что все мы составляем одно семейство, Отец которого Сам Бог, а мы между собою все братья, а потому и должны один другому служить без различия звания и состояния. Ибо настоящая жизнь наша есть приготовление к жизни будущей, приготовление к достойному сретению Господа, у Которого на суде не будет для нас различия. Царь и воин, богатый и убогий — все в равном достоинстве; каждый из нас от своих дел прославится или постыдится, Там получат награду те из нас, которые неутомимо и добросовестно трудились на поприще здешней жизни, содействуя благополучию земному и душевному спасению ближних своих. Коротко сказать, что мы сделаем здесь для ближних своих, то самое Бог нам воздаст на последнем суде Своем (Мф, 25, 40).
Итак, слушатели, постараемся, по мере сил наших следовать примеру Господа и всех святых Его: будем добросовестно проходить земное поприще служения, одинаково заботиться, как о своем собственном, о благосостоянии и душевном спасении ближних своих без различия звания и состояния, помня слово Господа: «Кто хощет быть первым между вами, да будет всем рабом». Так жили святые апостолы и все угодники Божии, жили не для себя, а для других людей; служили всем без различия звания и состояния, за что и удостоились славословить Господа на небе вместе с Ангелами; того же удостоимся и мы, если будем подражать им. Аминь.
1900г.
Беседа протоиерея Николая Голубцова (+1963г.) в Неделю 5-ю Великого поста
«Се, восходим во Иерусалим…»
Ев. Мк., зач. 47 (X, 32-45)
Вы слышали сегодня в Евангелии, как Господь наш Иисус Христос готовился вступить в Иерусалим, готовился к Своим страданиям. Он говорит об этих страданиях Своим ученикам в прикровенной форме: се, восходим во Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет архиереом и книжником, и осудят Его на смерть… и убиют Его. Он называет Себя здесь не Сыном Божиим, а Сыном Человеческим, показывая, что Он пострадает не по Своему Божеству, а по Своему человечеству, что страдать будет не Бог, а Человек — Иисус Христос.
Что же ученики? Вняли ли они этому обращению Господа? Нет, они были заняты в это время спором, кто из них больше. Как повествует другой евангелист, после этих слов Господа к Нему подошла мать сыновей Зеведеевых и сказала, что имеет к Нему просьбу. (Диалог между нею и Господом.) Господь сказал, что ученики испиют Его чашу и будут креститься Его крещением, предсказывая их мученическую кончину за Него. «Но сесть по правую и по левую сторону от Меня,— сказал Он,— зависит не от Меня, но кому уготовано Отцом Моим» (Мф. XX, 20-24). Иными словами, будущая участь человека зависит только от того, что он приготовит себе своими делами. Так и Иуде не помогло то, что он был учеником Господа, совершал чудеса и так далее. Но, как только он согрешил, Господь подверг его такому же наказанию, как и всякого другого человека, невзирая на то, что это был Его ученик.
После этого Господь созвал всех учеников и сказал им: кто хочет быть большим между вами… да будет всем рабом (Мк. X, 43-44; ср.: Мф. XX, 26-27). Высшая честь для нас — называться рабами Божиими. Ведь и Матерь Божия сказала: се, Раба Господня (Лк. I, 38).
В этих словах, обращенных к ученикам, Господь указал на главную добродетель, которая необходима, чтобы войти в Царство Небесное, — смирение. Господь говорил об этом неоднократно, например: научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим (Мф. XI, 29). Потом на Тайной Вечери Он преподал на деле Своим ученикам пример смирения, умыв им ноги, в том числе и Иуде, показывая, что не питает к нему злобы, не гневается на него. Что же Иуда? Умилило ли его такое проявление смирения? Нет, его мысль в это время лихорадочно работала над тем, как бы удобнее предать Господа. И когда Господь преподал ему на Вечери Святое Причастие, по хлебе тогда вниде в онь сатана (Ин. XIII, 27), и он вышел, чтобы предать Господа.
Иуда поступил но своей злой воле. Вот как опасна наша свободная воля!
Очень часто человек знает, в чем состоит воля Божия, но хочет исполнить волю свою. В этом состоянии, когда человек не считается ни с волей родителей, ни с волей Божественной, он бывает близок к совершению величайшего греха. Ведь даже Сын Божий подчинялся не Своей воле, а воле Отца Своего. В Предвечном Совете Святой Троицы Он изрек желание послужить спасению рода человеческого и испросил на это благословение Своего Отца. Бог Отец благословил Его, сказав: «Иди, Сын Мой Возлюбленный, исполни Мою волю».
Послушание — самая необходимая для нас добродетель. Кто-нибудь может сказать: «Мы люди неученые, мы не знаем Священного Писания, не знаем, в чем состоит воля Божия». Но Господь предвидел этот ответ и потому написал Свои заповеди в наших сердцах, в нашей совести: каждый человек знает, что нельзя красть, быть немилосердным, обижать ближнего и так далее. Но мы не слушаем голоса своей совести, нарушаем волю Божию. Своеволие — вот наш основной грех.
Когда ты умрешь, тебя очень быстро забудут все твои друзья; а если и не забудут, то ничем не смогут помочь тебе. Ты пойдешь к Господу. К этому надо заранее готовиться.
9/22 IV 1956г.
Слово протоиерея Димитрия Смирнова в Неделю 5-ю Великого поста
Память преподобной Марии Египетской
Сегодняшний воскресный день, который мы начинаем по обычаю праздновать с вечера, посвящен преподобной Марии Египетской. В Православной Церкви этой святой воздается особенная честь, ее память бывает несколько раз в году. Только недавно совершалась служба стояние Марии Египетской и читалось ее житие, а еще она прославляется в день своей блаженной кончины.
Раз Церковь так торжествует память Марии, значит, ее жизнь для нас особо назидательна. Конечно, мы не можем подражать ее подвигу, ни один человек, живущий на земле, повторить его теперь не в состоянии, людям XX века он кажется фантастическим, потому что мы живем в совершенно другую эпоху. Кто из нас способен обойтись без одежды или оставить московскую прописку и с полутора краюхами орловского хлеба пойти в пустыню и там прожить 47 лет? Для нас это непосильно. А что же мы можем из ее жития взять, чтобы приближаться к тому высокому идеалу, к которому зовет Христос?
Что двигало жизнью преподобной Марии? Какая главная добродетель была в ней? Мы знаем, что она начала жизнь очень грешно. Ну и все мы тоже начали жизнь весьма грешно, за исключением тех, которые с детства в Церкви, — среди нас таких единицы. Но дальше она нашла в себе мужество свою жизнь переменить, и сделала это так радикально, как мы не можем. Мария изменила жизнь принципиально в каждом пункте, исправила ее во всем. Она погубила душу свою ради Евангелия, как к этому призывает Господь.
Раньше вообще люди были более простодушны, они истину евангельскую воспринимали прямо. Вот, например, мы праздновали память Севастийских мучеников. Стражник увидел, что на воинов, которые обнаженными стояли на льду зимой и замерзали, спускаются венцы, и так просто это воспринял, что понял: вот если сейчас он бросится к ним, то тоже получит венец от Бога, — даже не подумал, что ему будет холодно или больно. И такая у него была жажда спасения, красоты духовной, такое желание приблизиться к Богу, что он ни о чем не задумался, разделся и встал вместе с ними — и за эту ночь стал святым, хотя не был даже крещен. За одно свое устремление он сподобился дара Духа Святаго и причислен к лику сорока мучеников Севастийских, память которых Церковь торжествует на протяжении стольких столетий.
Так же и Мария — она входила в храм, чтобы поклониться Кресту Господню, Животворящему Древу, и никак не могла войти, Господь ее отвергал. Интересна психология живущей в VI веке. Когда у нас в жизни что-то не получается, мы обычно начинаем винить всех вокруг: людей, обстоятельства, власти, еще что-то; мы хотим в борьбу вступить, перебороть, чего-то достичь. Она же восприняла это совершенно правильно — поняла, что ее не пускает ее собственный грех. А желание прикоснуться к Древу было огромное, и Мария решила помолиться Богородице и дать обет, что, если Матерь Божия ее допустит в храм, тогда она свою жизнь переменит. И была тут же допущена, и прикоснулась к Древу Животворящего Креста, и причастилась на следующий день — то есть Господь ее принял и дал ей благодать за то, что она решилась повернуть свою жизнь.
Это ее решение есть покаяние. Мария пошла в пустыню и там очень тяжело страдала — терпела голод, жажду, а помимо этого мучилась от помыслов, от своих желаний, от страстей, которые ее терзали, — но все-таки в мир не вернулась. Она бросалась на землю, грызла песок, рвала на себе волосы, била себя в грудь, она не спала, молилась — но не переступила Иордан, назад не пошла. Вот такое показала мужество и такое великое терпение. Мария терпела самое себя, свои страсти, не давала им воли до тех пор, пока они не умерли. И когда страсти умерли, она стала восходить на духовную высоту и достигла удивительной святости, абсолютной прозорливости, полного знания Священного Писания. Из жития мы знаем, что она даже смогла по воде пройти, когда в том была нужда; и Зосима удивился, как она за день проделала путь, на который ему потребовалось 20 дней.
Ей не нужны были ни автомобиль, ни самолет, ни вертолет — это все не требуется человеку духовному. А мы окружены всякими игрушками, как нам кажется, для жизни очень важными и необходимыми, потому что мы стали слабыми и ничего не можем сделать с собой. Какое-то элементарное действие — допустим, родить всех детей, которых зачнешь, — для многих непосильный подвиг. На женщину, у которой больше трех детей, смотрят как на какое-то чудо, да еще предосудительное. А что здесь, собственно, особенного? Еще в прошлом веке рожали по 7—8 детей и великосветские барыни, и простые крестьянки, и богатые, и бедные. И никому в голову не приходило, что от детей как-то можно избавляться, хотя бывали случаи, что их подкидывали или редко, крайне редко убивали или плод вытравляли, — а так рожали и воспитывали. Но для современного человека просто родить своих собственных детей — это уже что-то невозможное; или, допустим, жить в коммунальной квартире — а тридцать лет назад многие люди, если не большинство, так жили, это было общее явление. И так во всем. Человек утратил всякое мужество, всякую волю к жизни оттого, что он утратил духовный стержень. А стержень этот дает только вера в Бога и благодать Духа Святаго.
Что же нам делать, если мы хотим быть учениками Христовыми? Господь, зная наши греховные немощи, зная нашу духовную слабость, конечно, не ждет от нас подвигов Марии Египетской. Он хочет от нас просто элементарной порядочности, чтобы мы были нормальными людьми. Требования к нам сейчас — это просто требования к обычному человеку: чтобы мы ради какой-то сиюминутной выгоды не делали зло, не шли на сговор со своей совестью, не убаюкивали ее; чтобы не мстили, научились поступать благородно; чтобы сильные не обижали слабого.
То, что для человека, жившего сто лет назад, было элементарно просто и в порядке вещей, для современного человека уже является выдающимся подвигом. Как же так, он меня ущемил, он меня обругал — а я стерпеть, промолчать или даже простить? Это невозможно. Но если я хочу наследовать Царство Небесное, то, несмотря на обиду и на плохое отношение, я найду в себе мужество и прощу. Некоторые духовные люди говорят, что в наш век можно спастись совершением малых добрых дел. Надо нам учиться делать это малое добро, то есть постоянно в мелочах быть верными Богу. Как в сегодняшнем Евангелии Господь сказал Фоме: возьми свою руку и вложи Мне в ребра и с этого момента не будь неверен, но верен — то есть не будь неверующим, но верующим.
В Бога веруют все, за редким-редким исключением, — веруют и дьявол, и бесы, и люди разных религий, противоположных христианству: буддисты, сатанисты. Даже в конфуцианстве какое-то понятие о Боге, о высшей силе, о Творце вселенной тоже есть. Поэтому сама вера в Бога не дает ничего, вера должна быть к Богу. А вот здесь уже начинается разноголосица. Например, Христос говорит, что перед Богом нет ни мужского пола, ни женского, все одинаково равны, а мусульмане к женщине вообще не относятся как к полноценному человеку, считают, что только мужчины наследуют жизнь и бессмертие, а женщина — только должна давать потомство.
Очень важно, какому именно Богу человек верит, какое учение он принимает как истину, являющуюся движущей силой его сердца. Если мы христиане, то должны этой движущей силой сделать Христовы заповеди и жизнь свою строить не по тому, как люди живут, или как принято в обществе, или что мы в книжке прочли у какого-то, может быть, очень хорошего писателя, и не по тому, что требует от нас начальник на работе, или жена, или наши дети и внуки. Нам нужно не подчиняться духу времени, а сохранить верность Богу, Его заповедям, сохранить верность духовным постулатам христианства — вот тогда мы сможем свою веру удержать и наполнить ее смыслом. Потому что иной человек, считающий себя христианином, и ходящий в церковь, и даже причащающийся и исповедующийся регулярно, иногда делает такие вещи, за которые вообще полагается от Церкви сразу отлучать. Вот, например, совсем недавно, когда папа Римский приехал в Америку, от него католички, верующие христианки, стали требовать, чтобы он издал энциклику, разрешающую аборты. Ну может ли христианский епископ разрешать убийство? Ведь если в Церкви допустить многоженство, детоубийство, пьянство, наркоманию, это уже будет не христианская Церковь, а что-то совсем другое.
Чтобы стать христианами, нам нужно стараться изучить Евангелие, знать его на память, чтобы оно уложилось не только в нашем уме, но и в нашем сердце. Мария Египетская была неграмотная, однако Господь ее так просветил, что она все Писание цитировала наизусть. Но каким подвигом она этого достигла! Мы на это не способны, поэтому Господь, по милости Своей, устроил так, что каждый из нас может иметь печатный текст Евангелия. В VI веке ни один христианин, кроме императора и нескольких — буквально по пальцам можно пересчитать — сановников, Священного Писания не имел, не в каждом храме оно было. Евангелие считалось величайшим сокровищем, драгоценностью, и люди, чтобы слышать его, собирались в церкви, изучали его, просили Бога, чтобы Он им помог его усвоить,— а любой из нас дома, сидя на стульчике, может Евангелие почитать. И тем не менее, имея такое блаженное сокровище, мы им не пользуемся — читаем, как мы привыкли правило читать, лишь бы отделаться, совершенно не думая над тем, насколько оно соответствует нашей жизни. А если увидим явное несоответствие ему наших поступков, то начинаем себя уговаривать: ну, мол, это ничего, кто теперь так может? — абсолютно не понимая того, что слово Божие сказано на все века.
Но если у нас есть стремление к Царствию Небесному, если мы хотим в нашей жизни увидеть Бога, хотим узнать, какой Он, Бог, если мы хотим Его ощутить, вложить руку в Его ребра, почувствовать Его, как Фома захотел, — тогда нашу жизнь надо устраивать совершенно по-другому. Тогда надо во главу угла ставить не то, как нам получше и полегче жить; и из всего обилия возможностей, которые у нас есть, мы должны выбирать только те, что не противоречат Евангелию. Вот чем отличается жизнь христианская от нехристианской.
Допустим, я женился, а мне жена надоела. Я встретил лучше: она и красивее, и моложе, и хозяйственнее, у нее есть и автомобиль, и отдельная квартира — ну все. А эта у меня и неряха, и горбатая, и бесплодная, и в коммунальной квартире комната. Что делать? Нормальный, средний человек эту бросит, конечно, и уйдет к той. Но если я христианин, я уже так поступить не могу, потому что этот поступок вступает в противоречие с Евангелием, потому что развод перед Богом просто немыслим. Если я хочу достичь Царствия Небесного, то должен с той женой, которую выбрал, жить до конца. И так во всем — на работе, и дома, и в автобусе, и в трамвае, и с собственной душой.
Жизнь человеческая складывается из поступков. И каждый наш поступок не может быть нейтральным, это либо шаг к Богу, либо шаг от Бога. Поэтому вся наша жизнь, если мы хотим быть христианами и хотим достичь Царствия Небесного, должна состоять из поступков, которые нас приближают к Богу. Мария Египетская подает нам в этом пример. Она была последовательна до конца и все греховное в себе, с помощью благодати Божией, исправила. Вот так и мы: если будем мужественно и последовательно всегда выбирать заповедь Божию, всегда выбирать Евангелие, правду Божию, тогда постепенно наша жизнь станет выправляться.
Мало ли что у меня в душе, мало ли какое у меня настроение, какие у меня симпатии или антипатии к человеку — сказано: люби ближнего, как самого себя, и все, никаких уже не может быть отступлений. Нравится мне человек, не нравится, приятен он мне или надоел до последней степени, но я не могу его отвергнуть, если я христианин, ведь если я его отвергну, это будет противно любви. Поэтому если он мне не нравится, я должен молиться, чтобы Бог меня вразумил, чтобы мне исправиться в отношении к нему, но пренебречь, переступить через него я уже не имею права, потому что хотя это, может быть, и не противно моей совести (совесть свою я грехами уже давно сжег), но это противно Евангелию.
И если Евангелие станет принципом нашей жизни, тогда она будет постепенно исправляться. А те маленькие подвиги ради Христа, ради Евангелия, которые мы начнем совершать, и будут несением своего креста, отвержением себя. Именно это и значит потерять душу свою ради Евангелия. Ведь если человек мне неприятен, а я должен раскрыть ему свое сердце, тем самым я совершаю подвиг: я совершаю усилие над собой, я умираю в этот момент, потому что мое «Я», которое противится этому человеку, должно умереть. И если я так делаю не просто ради этого человека, а именно ради Христа, я стану на шаг ближе к Царствию Небесному, потому что так же поступал и Христос.
Вот пришли десять прокаженных и попросили, чтобы Он их исцелил, — и Он исцелил. Сколько вернулось Его после этого поблагодарить? Из десяти только один. А Господь же их всех насквозь видел, Он мог бы этого одного выбрать и только его исцелить, потому что он был единственный нормальный человек: ему помогли — и он поблагодарил. А остальным мог бы сказать: а вы, ребята, погуляйте, пока научитесь правильно себя вести. Но Господь так не поступил; раз они к Нему обратились, Он им дал, хотя они Ему потом навредили и Он знал, что так будет.
И христианин всегда именно так и поступает, хотя знает: от того, что он делает, ему часто бывает вред. Чем больше для людей делаешь, тем больше они садятся тебе на шею. Но это же не значит, что нужно перестать творить добро. Если мы живем по принципу ты — мне, я — тебе, это не по-христиански. Христианский принцип — это когда ты совершаешь добрые дела, а тебе за них дают по шее. Тогда, значит, человек делает добро ради него самого и не боится, что получит по шее, а если даже и боится, то этот страх преодолевает. Вот в этом преодолении, в этом мужестве и есть христианство. И пример нам здесь Мария Египетская.
Если мы хотим достичь Царствия Небесного, мы должны все время напрягать свое сердце и все время думать, угоден данный наш поступок Богу или нет. И если наше сердце отвечает, что он Богу не угоден, то мы его делать не должны ни в каком случае. А если видим, что поступок угоден Богу, то надо помолиться о том, чтобы Господь помог нам его совершить, потому что очень часто мы не можем сделать некое добро в силу слабости характера, трусости, малодушия, лени, нежелания и так далее, много всяких причин. Но неделание добра есть такое же зло. Или многие говорят: а я ничего никому плохого не сделал. Ну и что? Сарай, который во дворе стоит, тоже ничего никому плохого не сделал, но его, когда будут строить дом, все равно сломают, он никому не нужен, и этот сарай Царствие Небесное не наследует.
Если мы хотим быть наследниками Небесного Царства, а не старым захламленным сараем, то должны все время, всю свою жизнь вот эти поступки, которые являются шагом по направлению к Богу, совершать. А когда начнем ослабевать, будем просить Марию Египетскую: преподобная мати Мария, моли Бога о нас. И ее молитва нам поможет в этом делании. Аминь.
Крестовоздвиженский храм, 26 марта 1988 года, вечер.
