Неделя 7-я по Пятидесятнице

Слово митрополита Павла (Лебедя), Вышгородского и Чернобыльского, в Неделю 7-ю по Пятидесятнице

Да не будут слепы души наши

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Возлюбленные о Господе друзья! Вся земная жизнь Господа нашего Иисуса Христа проходила в молитве, труде, милосердии, любви к ближне­му, в любви к сотворенному миру — природе, человеку; и все то, что делал Господь Иисус Христос, Он де­лал для нашего спасения. И вот Евангельское чтение 7-й Недели по Пятидесятнице повествует нам о великой тайне чудотворений Господних — исцелении такого горького человеческого недуга, как слепота. Казалось бы, уже не раз беседовали мы с вами о разных человеческих недугах как результате греховности нашей жизни; о том, что мы каждым нашим поступком, повседневным достоянием нашей души — повреж­денной ли творимыми грехами, или стремящейся к единению с Богом — создаем для себя ту самую нашу жизнь, наполненную проблемами, болезнями, горе­чью неустройств. Говорена об этом не раз — и с амвона церковного тоже. Но повседневность наша свидетель­ствует, что немногие задумываются об этом.

…И вот пришли к Иисусу, который проходил по весям, городам и селениям, два слепца: в недуге сво­ем они не видели Богом созданной красоты. Они не видели окружающего их мира, но только слышали, как красиво солнце, как прекрасна пора лета, весны, осени, зимы. Они не видели и человека, не могли видеть своих близких, — может быть, у них были дети, — они не могли насладиться и красотой их лиц. И вот они, эти слепцы, услышали о том, что пришел в мир Человек, который, не прилагая никаких внешних фи­зических усилии и действии, дарует зрение слепым; единому Его слову повинуются все болезни, страдания всякого рода. И они решили прибегнуть к этой спасительной силе, которую Господь дарует немощ­ному человечеству.

Господь был в доме, учил народ великой тай­не — тайне Царствия Небесного. И два этих боль­ных человека приступили к Иисусу и стали просить: «Господи Иисусе, сыне Давидов, умилосердись над нами!» Обращаясь так к Иисусу Христу, эти незря­чие, слепцы говорят об очевидном: этим обращени­ем они подтверждают, что Иисус Христос — Истин­ный Бог, Сын Божий, Мессия, Который пришел для того, чтобы спасти род человеческий. Они, слепым, как бы указывают духовно слепому народу, что Он, Иисус, как раз и есть тот Обетованный Сын царя-Пророка Давида: то есть, от его потомства, от про­цветшего корня Иессеова пришел в мир Христос. Фа­рисеи и книжники, ревнуя Господа, пытались отвра­тить от Него народ. Но свидетельство слепцов об Иисусе как сыне Давидовом говорит неверующему народу о там, что Иисус Христос есть Человек, Он подобен во всем человечеству, как и мы, кроме греха. И они, эти больные люди — слепые, действительно страдавшие как никто другой, указывая на Его род и происхождение, исповедуют Сына Человеческого Богом, то есть — Богочеловеком.

Не сразу удовлетворяет Спаситель просьбу слеп­цов, чтобы и их самих научить терпению, и в терпе­нии их показать другим силу их веры. Господь гово­рит им: «Веруете ли, что Я могу это сделать?» (Мф. 9, 28).

О какой вере Он спрашивает? Может быть, эта вера сегодняшних дней? Нет. Он спрашивает о той вере, которую Бог даровал от первых дней творения Адаму, Аврааму, Исааку, Давиду и через них — всем потомкам, нам. Веруем ли мы, что может это совер­шить Христос? Веруем ли мы, что Бог пришел на землю? И когда они сказали, что веруют: «Ей, Господи!», то есть «Верую, Господи! Исповедую, Госпо­ди», — тогда только прикоснулся Он к их глазам. И они прозрели, и увидели Славу Божию.

Это чудо исцеления слепых повествует нам Евангелист Матфей; другие Евангелисты описыва­ют еще одно чудо исцеления слепого: Господь сде­лал брение и, помазав им глаза слепца, исцелил его, как бы досоздал человека, довершил его, очистив от слепоты, бывшем следствием какого-то, быть может, прародительского греха.

Совершив чудо исцеления, Господь запрещает исцелевшим кому-либо рассказывать о том, кто и как возвратил им зрение. Почему? Потому, что Иисус не желал, чтобы слава Его раскрылась прежде опре­деленного времени: Он знал, что люди будут сомне­ваться в происшедшем. Ведь и тогда, как и сейчас, были люди, которые говорили, что они знают все, ви­дят все, — подобно сегодняшним сектантам. Они ведь тоже говорят, что знают все: они уже устанавливают день Второго Пришествия в мир Христа, они уже ус­танавливают число, день, месяц конца мира, хотя Сам Господь говорит, что никто, даже Сын Человеческий, не ведает сего, только Бог Отец. Как видим, люди сегодня присовокупили себе больше власти, нежели это им дано от Бога.

Но исцеленные не смогли удержаться — из чувства благодарности они не смогли умолчать о полученном ими от Божественного Целителя благодеянии, и пре­прославили Господа, и воздали честь и хвалу Тому, Кто совершил это чудо. Как повествует Евангелист, «вышедши, разгласили о Нем по всей земле той» (Мф. 9, 31). Тогда же, свидетельствует Евангелист, Христос исцелил и немого бесноватого. Народ же, увидев столь дивные дела, удивлялся и говорил, что еще не было такого Пророка в Израиле. От начала мира действительно не было на земле такого Чудо­творца и такого множества чудес разного рода. Все древние чудотворцы, каковыми были Пророки Мо­исей, Илия и другие, не сами собою творили чудеса, но испрашивали этот дар у Бога, а сей Чудотворец Истинный творил чудеса — творил как Сын Божий, как Истинный Бог.

…Иисус проходил по всем городам и весям земли израильской, проповедуя на улицах, площадях и в храмах, и везде учил Евангелию Царствия Небес­ного, исцеляя в людях всякие язвы, то есть всякие болезни, которыми люди были одержимы, которые были в их душе, в их сердце, в их теле. Он возвещал спасение верующим и утверждал веру в тех, кто не за­крывал очей сердца своего, чтобы принять свет Ис­тины. Христос никого не отвергал, а всех призывал в Царствие Небесное. И везде Свое учение о Цар­ствии Небесном утверждал различными чудесами.

Чему же учит нас Евангельское чтение этого дня? О чем оно говорит нам? За грехи тщеславия, гордости, за грехи содомские, смертные Господь посыла­ет человеку разные испытания. И сегодня, когда мы смотрим на наше человечество — не только в Укра­ине, а и во всем мире — и видим эти страшные бо­лезни, всяческие природные катаклизмы, ниспосланные нынче на землю, как сказано об этом в Апокалипсисе, мы приходим в ужас: насколько мы далеки от Истины, насколько тяжело мы согрешаем. И вот кровь праведников, пролитая за нас, грешных и недо­стойных, сегодня взывает к нам в наших страданиях. Если кто-нибудь в чем-то сомневается, пусть спросит у слепого человека: как ему живется? Если у нас бо­лит рука, мы можем прийти к врачу, мы можем взять какое-то зелье и приложить к больному месту либо употребить какое-то иное снадобье. А что может сле­пой? Что поможет ему?

А теперь задумаемся о слепой душе. Она идет в пропасть, в погибель, не видя, что уже гибнет. Отец лжи — диавол — так ослепил ее, что все ей представ­ляется, как мы привыкли говорить, в розовом све­те — для того, чтобы окончательно погубить в духовной слепоте.

Возможно, возлюбленные братия и сестры, и эти наши слова, и постоянные наши напоминания о гре­хе кого-нибудь в чем-то задевают, но они являются всего лишь той маленькой путеводной звездой, кото­рой Господь через нас, священнослужителей, откры­вает каждому человеку путь в Царствие Небесное. Мы стремимся донести до каждого христианского сердца веру Святую, Апостольскую, Православную. Это слово священническое дано, чтобы мы не заблу­дились, чтобы все мы видели тот Свет Христов, который сияет от Вифлеема, — восшедший от Голгофы и пришедший на запад солнца, как об этом говорит Па­триарх Софроний: «От восток солнца до запад будет имя Господне благословенно, и просвещением во тьме воссияет Свет».

Мы хотим также предоставить каждому из вас, возлюбленные во Христе, возможность понять, что такое грех, его значение, какие бедствия приходят в мир через грех. Однажды мы уже вспоминали о том, что не нашлось тех десяти праведников, которые мог­ли спасти Содом и Гоморру, поэтому Господь попалил эти города огнем. Сегодня также есть села, города, где в греховном ослеплении некогда разрушили цер­кви и нет теперь православного канонического храма, где могла бы быть принесена молитва Богу. За гре­хи их Господь отнял Свою последнюю драгоценную Жертву, не давая этим людям возможности причас­титься Своего Тела и Крови, словно Иуде. Поэтому каждый должен помнить о том, что Господь милостив и долготерпелив и ждет нашего покаяния, как Отец блудного сына. Но если не последует это покаяние… Господь сказал, что Содому и Гоморре отраднее будет в Судный день, нежели тем людям, которые не при­няли и не принимают Христа.

Сегодня у нас достаточно примеров, свидетельст­вующих о том, что в мире действует уже не Закон, а благодать Божия, спасающая человека и ведущая в Царствие Небесное. Будем же помнить об этом.

Аминь.

Слово архиепископа Тихона (Доровских), Южно-Сахалинского и Курильского, в Неделю 7-ю по Пятидесятнице

Дорогие братья и сестры!

 Продолжая мысль, озвученную в сегодняшнем Евангельском повествовании, вспомним как Господь учил нас смотреть и говорить. Когда Спаситель проходил, за Ним шли два слепца и буквально вопили Ему в след: «Иисусе, сыне Давидов, помилуй нас» (Мф. 9, 27); то есть окажи свою милость. Почему сын Давидов? Вы знаете, по своему происхождению Иисус Христос был из рода Давидова, а, согласно религиозным воззрениям иудеев, ожидаемый мессия должен быть потомком Давидова, восседящем на престоле и оказывающим людям милость.

 Мы часто не обращаем внимания на поведение этих слепцов, но оно по своему качеству удивительное. Люди идут в след Спасителя, заходят с Ним в чужой дом. По нашим понятиям — это некая дерзость, неучтивость. Но слепцы понимали к Кому они шли, поэтому с верой и дерзновением просили Господа о милосердии. Спаситель спросил у них: «Вы верите, что Я могу вас исцелить?», они ответили утвердительно: «Да, мы верим». «По вере вашей, да будет Вам» (Мф. 9, 28-29), — прозвучал голос Спасителя.

 Их вера оказалась не посрамленной, их упование не осталось неуслышанным Господом. Мы часто слышим от людей, которые не хотят идти к Богу, как они оправдывают свои, так называемые, «атеистические» мировоззрения: «Я просил однажды Бога, но Он меня не услышал; вот у меня был мой любимый друг, он умер, где был Бог, когда мой друг умирал». То есть они уже готовы судиться с Богом. Господь не дал, значит Бога нет. Вот удивительная, я бы сказал, философия, построенная на гордыне, самомнении и тщеславии. А ведь мы должны понимать, что просить-то Бога мы должны как те самые слепцы. Буквально выпрашивать у Него желаемое, и, в первую очередь, спасение. Спасение от чего? От наших страстей, от нашей слепоты духовной. От нашей немоты и телесной, и духовной. От нашего забесовления.

 После исцеления слепцов, Спаситель попросил их: «Идите и никому не говорите» (Мф. 9, 30). Тем самым Господь скрывает свои добродетели. Для чего? Чтобы научить всех нас не хвастать своими добрыми делами, подражая Христу в совершении добродетели, пребывая в милосердии, кротости и смирении.
Здесь мне вспоминается такой случай, как монахи первых веков подражали Христу, скрывая свои добродетели. В Александрии жил такой авва Виталий. Он вписал в свой синодик (поминальный список) имена всех блудниц Александрии и ежедневно молился за них. Монах трудился, зарабатывал деньги своими руками, на эти деньги он покупал себе на пропитание один боб в день, а все остальные деньги он тратил следующим образом — приходил к блуднице вечером и говорил: «Вот тебе мой дневной заработок, никуда сегодня не ходи, никого не приглашай, не греши». Так, пока блудница спала, авва Виталий за нее молился. А к утру удалялся, взяв с нее обещание, никогда и никому при его жизни не рассказывать о его добродетелях. 

Разумеется, монаха охаивали, смеялись над ним, говорили всякого рода небылицы, но он с кротостью и смирением делал свое доброе дело. Он спасал души этих несчастных женщин, многие из которых отошли от блудного греха, выбрав иной путь бытия. Действительно все женщины хранили тайну монаха и только одна из них попыталась рассказать о его добродетели, но в этот момент на нее напал бес и, жители Александрии сделали вывод, что авва Виталий великий грешник, еще более раздувая грязные ложные сведения. Но это не смутило монаха. Он делал дело Божие, оказывая милосердие людям, спасая их души.

 Далее, в Евангельском повествовании мы слышим, как к Спасителю привели человека бесноватого, одержимого бесом немоты. Беснование бывает двух видов: беснование от беса и беснование от наших страстей. Если в человека вошел бес, по попущению Божию, человек за это отвечать не будет. Но если мы сами забесовляемся своими страстями, то и ответ с нас самих.

 Бывает, встретишь человека злобного, ни одного предложения без матерного выражения не услышишь, это наша немота духовная. Мы должны стараться говорить правильным языком, языком Божественных истин, никого не осуждая, никого не проклиная и всех благодаря. Мы должны стремиться к тому, чтобы наш взор был всегда направлен ко Христу, к стремлению исполнять Его заповеди. Только тогда мы будем правильно видеть и правильно говорить.
2013г.

Поучение епископа Виссариона (Нечаева), Костромского и Галичского (+1905г.), в Неделю 7-ю по Пятидесятнице

Грех богохульства

Фарисее глаголаху: о князе бесовстем изгонит бесы (Матф. 9, 34).

Сии слова, содержащияся в сегоднешнем евангельском чтении, сказаны фарисеями по поводу чудесного исцеления Иисусом Христом человека немого-бесноватого: бес был изгнан из него, немой стал говорить. Народ, пораженный чудом, говорил: никогда ничего подобного не бывало в Израиле. Враги Христовы с целью отвлечь народ от Христа, хотя не отвергали чуда, старались обяснить его в превратном смысле, уверяя народ, что Иисус совершил это чудо не божественною силою, по силою князя бесовского, что Христос находится в тесном союзе с ним и его силою изгоняет бесов. Какая гнусная и нелепая клевета на Иисуса! Он пришел в мир за тем, чтобы разрушить дела диавола, уничтожить царство его, распространенное по всему миру, царство суеверий, многобожия — ибо вси бози язык бесове (Псал. 95, 5), по слову псалмопевца, — царство нечестия, всякой лжи и нечистоты. Опровергая эту клевету по другому подобному случаю, Христос сказал: всяко царство раздельшееся на ся запустеет, и всяк град или дом разделивыйся на ся не станет. И аще сатана сатану изгонит, на ся разделился есть: како убо станет царство его (Матф. 12, 25-26)? Смысл речи Христовой такой: «Согласно ли с здравым смыслом думать, будто диавол, исконный враг добра и истины, помогает Христу разрушать его царство и насаждать в мире истину и добро? Если, по словам фарисеев, Христос изгоняет бесов силою князя бесовского, что это значит как не то, что сатана, изгоняя бесов, покорных своих слуг, изгоняет самого себя, что он разделился сам с собою? Возможно ли, чтобы князь бесовский, посылающий бесов в людей мучить их, в тоже время помогал Христу выгонять их из людей, чтобы не мучили их? Это значило бы, что царство сатаны разделилось; если же царство разделилось, то ему грозит опустение, и сатана сделался бы врагом самому себе; но это не допустимо; сатана закоснел во вражде против истины и добра». Действительно, сатана до такой степени закоснел в этой вражде, что она будет продолжаться до скончания века, пока окончательно он будет побежден в лице антихриста. До появления антихриста царство сатаны, хотя нанесены ему сокрушительные удары силою Христовою, не опустеет. Судя по тому, что членов царства Христова до сих пор, несмотря на постепенное возрастание христианской веры, гораздо меньше чем слуг сатаны, должно полагать, что окончательное падение его царства не скоро наступит, и что всего нелепее было утверждать, чтобы сатана сам ускорил падение своего царства во дни земной жизни Христа. Посему если фарисеи сказали, что Христос изгоняет бесов силою князя бесовского, они сказали грубую и нелепую клевету, которая притом соединена с богохульством, ибо обвинили Его в союзе с диаволом, обвинили всенародно, в присутствии многих свидетелей. Может ли быть что возмутительнее? К сожалению, грех богохульства не есть необыкновенное явление. Возмутительно слышать богохульныя бранныя речи против истинного Бога и христианской веры со стороны неверующих в истинного Бога язычников, каковы например речи Ассирийского полководца Рапсака во время осады Иерусалима (4 Цар. 18, 22. 30; 10, 22); Рапсак ни во что ставил истинного Бога и покланялся ложным богам. К прискорбию, и в среде христианского общества встречаются люди, которые позволяют себе произносить хулу на Святую Троицу, на Христа Спасителя, на Богородицу, на святых, на Церковь, на таинства, на Священное Писание, вообще на веру христианскую. Для них нет ничего священного. Все, что для других священно, для них составляет предмет поругания. В крайней степени богохульство проявляется у бесноватых, особенно когда их приводят в какую нибудь церковь для поклонения святым мощам и святым иконам. С величайшими усилиями подводят их к этим святыням, чтобы приложиться к ним. При этом они оглашают воздух ужасающим криком, из их уст исторгаются самыя гнусныя хулы против Бога и святых Его. После сего они большею частию утихают, полагают на себе крестное знамение и нередко выздоравливают. Гораздо достойнее сожаления положение многих здравомыслящих людей, которые, питая заклятую вражду против Церкви православной, изрыгают страшныя хулы против нея, называя ее сатанинским капищем, — против имени Христа Спасителя, называя Его антихристом, если имя Его произносится Иисус а не Исус, — против четырехконечного креста, уподобляя его изображению креста на игральных картах, — против таинства евхаристии, называя тело и кровь Христову омерзительным именем, — вообще против всех священнодействий православной Церкви, отрицая присутствие в них благодати Божией. С величайшей злобою и презрением они относятся к мощам новоявленных угодников Божиих, не признают их нетления и чудес, чрез них совершаемых, даже дерзают утверждать, что они совершаются силою бесовскою. Такия богохуления слышатся, к прискорбию, не от одних раскольников, но и от многих утративших веру, гордых своим многознанием. Иногда эти богохуления встречаются в книгах, напечатанных за границею, в карикатурных рисунках, но большею частию изрыгаются устно.
О тяжести греха богохульства и вообще хуления Веры можно судить по тому, что в Ветхом Завете за этот грех положена была смертная казнь, побиение камнями (Лев. 24, 10. 16). Эта казнь предваряема была тем, что свидетели богохульства возлагали руки на главу богохульника. Иисус Христос, обличая иудеев за грех богохульства по поводу исцеления Им другого бесноватого, назваль этот грех хулою на Святого Духа и сказал: «всякий грех и хула даже на Сына человеческого отпустится, но хула на Духа Святого не отпустится ни в сей век, ни в будущий» (Матф. 12, 31-32). Строгость этого приговора обясняется злонамеренностию богохульников. Они, т. е. богохульствовавшие фарисеи, не могли не знать, что чудеса, равно как пророчества, суть действия Святого Духа. Стало быть, обявляя Христа за исцеление бесноватых в союзе с диаволом, они виновны были не столько против Христа, сколько против Святого Духа, дело Его называя диавольским, хотя знали, что подобныя дела может творить только Бог. Правда, при кончине века попущено будет и диаволу через антихриста творить нечто подобное чудесам, подобно тому как волхвы пред фараоном могли сотворить слабое подобие первым трем чудесам Моисея. Но что чудеса антихристовы будут делом обмана, а не делом божественной силы, это ясно из свидетельства апостола (2 Сол. 2, 9-10), и в этом нетрудно убедиться в виду того, что антихрист будет врагом веры и благочестия и потому ничего не будет общего между ним и Христом.
Грех богохульства есть поистине диавольский грех. Диавол первый дерзнул богохульствовать, когда, искушая на грех Еву, истолковал ей заповедь Божию о не вкушении от древа познания добра и зла в смысле зависти Бога к людям, ибо, по словам диавола, Бог опасался, что люди, вкусив запрещенного плода, сделаются подобными Ему богами.
Грех богохульства есть также грех антихристов, ибо он, по слову тайновидца, будет иметь хульныя уста и отверзет их в хуление к Богу, хулить имя Его и живущих на небеси (Апок. 13, 5-6).
Если грешно хулить человека, каков бы он ни был, то несравненно грешнее дерзость хулы на Бога со стороны ничтожного пред Ним существа. Архангел Михаил не дерзнул похулить даже диавола, когда препирался с ним о теле Моисея. Архангел не допускал диаволу взять это тело, сокрытое в неизвестном месте, и делать его предметом суеверного поклонения (Иуд. ст. 9). Диавол вероятно осыпал Архангела бранными словами за сие противодействие; но Архангел не отвечал на брань бранью, ибо в лице самого диавола чтил одаренное от Бога высокими достоинствами существо, несмотря на то, что он помрачил в себе эти достоинства. Если светлый дух не дерзнул хулить ожесточенного врага Божия, духа всякой лжи и нечистоты, то судите, как возмутительно и непростительно богохульство. Нельзя не поставить в вину хуление истинного Бога со стороны незнающих Его, язычников, каковы например Фараон (Исх. 5, 2), Голиаф, Гапсак (4 Цар. 19, 16-22), Навуходоносор (Дан. 3, 17), Антиох (2 Мак. 9, 4. 12. 28), ибо и язычники не лишены средств достигнуть истинного богопознания (Рим. 1, 20). Но несравненно тяжелее и безответнее вина богохульства со стороны людей, знакомых с истинною верой. Вот почему таковых даже гражданский закон присуждает к строгому наказанию. По степени важности вины, одних осуждает он на каторгу, если преступление совершено в церкви, других к поселению в отдаленныя места, если преступление совершено в другом каком-либо месте, иных к тюремному заключению. Даже те, которые дозволают себе произнести в публичном месте слова, имеющия вид богохуления или порицания веры и Церкви православной, без умысла оскорбить святыню, а единственно по неразумению, невежеству и пьянству, заключаются в исправительный дом на несколько месяцев. Этого мало: тюремному заключению подвергается и тот, кто, слышав в публичном месте богохуление или порицание веры, не дает о том знать начальству для прекращения соблазна, ибо это преступление, тяжкое само по себе, становится еще тяжелее потому, что оно производит вредное действие на слушателей, ослабляя в людях слабых благоговение к Богу.
Никому не дай Бог впасть в искушение богохульства. Но опасность быть виновным в этом грозит всякому. Апостол Павел обличает иудеев в том, что они, хвалясь знанием закона, преступлением его не только сами безчестят Бога, но еще дают повод другим хулить Его. «Вас ради, присовокупляет апостол, имя Божие хулится во языцех» (Рим. 2, 24). Иудеи словами Бога не хулили, но жизнь их была такова, что язычники, смотря на нее, хулили истинного Бога. Они так рассуждали: если исповедники иудейской веры ведут себя безнравственно, то значит и вера их нехороша и Бог, в которого они веруют, не есть истинный Бог. По жизни верующих язычники судили о вере. Суждение, конечно, несправедливое; не вера виновата в том, что верующие живут худо; истинная вера учит одному добру; но, к сожалению, люди не слушают ея внушений и дают повод незнающим этой веры хулить ее и таким образом, хотя сами не хулят ее, должны отвечать за богохульство, совершаемое другими. Будем, братие, помнить это и вести жизнь так, чтобы зрящие ее не хулили, а прославляли Отца небесного. Проповедники Евангелия просвещают неверных словом, а прочие могут содействовать успехом истинной веры среди неверных жизнию, т. е. ревностию к исполнению заповедей Господних.

Слово архиепископа Феофилакта (Курьянова), Пятигорского и Черкесского, в Неделю 7-ю по Пятидесятнице

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.
Мы вновь своим размышлением обратимся к Священному Евангелию, которое только что слышали за Божественной литургией. Два слепца шли за Христом и взывали к Нему: «Господи, Сыне Давидов, помилуй нас». Христос, как нередко это бывало, тем, кто просил у Него исцеления, спрашивает: «Веришь ли, что я могу это сделать?» — «Веруем, Господи». И после Христос исцеляет их и говорит им, что ваша вера вас спасла, но идите и никому об этом не говорите.
Зачем же Христос каждый раз спрашивает того, над кем собирается совершить действо, об их вере? Или, правильнее спросить, а в чем же суть этого вопроса? Это не просто свидетельство о том, что вот, я верю в Бога. Если каждого из нас сейчас спросить — веришь ли ты во Христа? — то полагаю, что каждый ответит не замедляясь: «Верую». Верую — то есть признаю и бытие Божие, то есть знаю о Христе, знаю о Его искупительном подвиге ради меня. Верую — то есть допускаю, что в моей жизни есть Тот, Кто является ее источником, причина всему. Некоторые могли бы ответить на этот вопрос словами, что я верую в некую большую силу, или в некоторый великий разум, который всем управляет. Пожалуй, каждый нашел бы то, во что он верует — независимо от самого себя, во внешнее.
Но вопрос Христа намного глубже, чем свидетельство о том, что наверное, Бог все же существует. Вопрос Христа — веруешь ли? — подразумевает под собой ответ о том, готов ли ты жить своей верой? То есть, готов ли ты свою веру воплотить в своей жизни, готов ли ты к тем изменениям, которые наступают у человека верующего? Готов ли ты отказаться от своей прежней жизни: от страстей, от привычек, от пороков, от того, что так много наполняет тебя? «Веруешь ли ты» — то есть готов ли ты стать другим. Готов ли ты что-то поменять в своей жизни? Осознаешь ли ты то, что в тебе мешает тебе жить? И можешь ли ты от этого отказаться? Если вопрос задать таким образом, то на него не так-то просто и ответить.
С одной стороны, мы понимаем, что участие Божие в нашей жизни очень важно, чем больше Господь действует в нас, тем наша жизнь лучше. Мы понимаем, что без этой внешней силы, без этой любви Божией наша жизнь может потерять всякий смысл. Мы понимаем, что не все зависит от нас. Мы можем создать самые совершенные механизмы, самые удивительные строения, красивейшие вещи, но и тот, кто их носит, и тот, кто на них смотрит, и тот, кто об этом только мечтает, если каждого из них спросить: что самое главное и самое ценное в твоей жизни? — одинаково ответят: любовь, дружба, преданность, близкие надежные друзья, здоровье. И оказывается, что все эти важные и значимые вещи не зависят от того, что мы можем создать — они даются нам как дар Неба, как подарок; и поэтому мы верим, что таким даром будем облагодетельствованы.
Но готовы ли мы быть благодарными за этот дар? И в чем она эта благодарность? Когда Христос исцелил слепых, то сказал им: никому не говорите об этом. Почему? Но разве не естественно выйти, и свидетельствуя о том, что с тобой только что произошло, начать об этом говорить? Христос сказал им для того, чтобы они, помедлив, в своей душе родили два важных чувства — смирение и благодарность Богу. Чтобы этим молчанием посещения Божия они могли бы эти чувства в себе воспитать. Потому что, если ты будешь думать, что тебе это дано, потому что ты хорош или потому что ты чем-то отличаешься от других, и Бог посетил тебя, и не заметишь со смирением, что это просто милость Божия, на которую нужно ответить благодарностью, то это чудо не будет тебе во спасение. Оно со временем погибнет в тебе, оно не принесет в тебе никакого доброго плода.
Так бывает и в нашей жизни. Иногда мы с таким воодушевлением говорим о том, какие чудеса Господь являл в моей жизни, как Господь посетил меня. И иногда, если не имеем смирения, то начинаем думать, что такое происходит с нами, потому что мы какие-то особенные, потому что мы лучше других, потому что Бог как-то по-особенному нас любит, забывая слова Священного Писания о том, что «где грех, там и благодать Божия преизобилует». Забывая слова Священного Писания о том, что Бог посещает особо только тех, кто так слаб, немощен, низко пал, разбился. Разве можно этим хвалиться? Хвалиться тем, что ты связан грехом, и Бог пришел тебя развязать от этого греха. Это можно принять только со смирением и с благодарностью. Это явление для того, чтобы твоя вера в тебе наконец помогла тебе что-то изменить в своей жизни.
Бог никогда не творит фокусы. Но иногда сам человек желал бы удивляться чудесам. Тем, чем можно восхищаться, но тем, в чем не нужно нести своей ответственности. Бог если и совершает нечто вне времени, вне наших обстоятельств и законов, то это нечто называется чудом, для того чтобы, нас призвать к изменению собственной жизни. И если посетил нас, это означает, что мое положение настолько горько, что Бог пришел и коснулся меня. Значит, мне есть о чем задуматься, есть, что менять в моей собственной жизни.
И тогда, когда Господь спрашивает нас: веришь ли ты? — мы должны понимать, что ответом на этот вопрос должна стать вся наша собственная жизнь, в которой смирение и благодарность являются основой действа Божия в нас.
Размышляя о сегодняшнем Евангельском чтении и испытывая собственную совесть и собственную жизнь вопросом «а веришь ли ты?», найдем на этот вопрос честный и достойный ответ. И наконец, пусть ответом на этот вопрос будут не наши убеждения, а наши поступки, не наши мечтания, а наши дела.
Милосердный Господь по молитвам святых первоверховных апостолов Петра и Павла да дарует всем нам мудрости в духовной жизни, дара смирения и благодарения Ему о Его великих милостях к нам. По молитвам Преблагословенной Владычицы нашей Богородицы Приснодевы Марии да будем и мы верны Богу и делом, и словом. Аминь.
Свято-Успенский кафедральный собор, г. Смоленск, 11 июля 2010 г.

Толкование архиепископа Никандра, Казанского и Свияжского (+1908г.), на апостольское чтение в 7-ю Неделю по Пятидесятнице

К Римляном 15, 1-7

1. Мы, сильные, должны сносить немощи бессильных и не себе угождать.
2. Каждый из нас должен угождать ближнему, во благо, к назиданию.
3. Ибо и Христос не Себе угождал, но, как написано: злословия злословящих Тебя пали на Меня.
4. А все, что писано было прежде, написано нам в наставление, чтобы мы терпением и утешением из Писаний сохраняли надежду.

Продолжая речь за немощных, т.е. за неусовершившихся в христианской жизни и не достигших высшего сознания духа и силы христианской веры не только во взгляде на различие в пище, но и в других предметах, апостол Павел опять убеждает христиан ко взаимной снисходительности и терпению, хотя бы это было и тяжело, потому что долг христиан — быть самоотверженными по примеру Иисуса Христа, пострадавшего не за Себя, о чем сказано и в Писании (см. Пс. 68:10), а Писание должно служить нам к укреплению в надежде на лучшее будущее. Объясняя слова: не себе угождать (Рим. 15:1), преосвященный Феофан пишет: «Двинувшись от себя, кого мы встречаем? Бога и братий. Бог благоугождается внутренним настроением — верой, страхом Божиим, преданностью Богу, сердечным к Нему прилеплением и упованием. Внешняя же деятельность вся почти у нас идет в соприкосновении с братьями, и тут-то главное: не себе угождать — чего бы это ни касалось. Казалось бы, что от этого разоришься или подавлен будешь, а на деле бывает так, что этим только прочно и зиждется благо каждого и всех. Откуда сила на это? От любви, которая все братнее считает своим, ибо любит их, как себя. Противоположно ей самоугодие, источник всего недоброго и всех нестроений между нами, больших и малых. Как только потянулся кто-то к угождению себе — тотчас ущерб другому, от него неприятность, а далее и раздор. Апостол упомянул о подавлении самоугодия, потому что у него речь о воздержании от яств, чтобы не соблазнить брата… Отвернувшись же от себя, на ближнего обращай взор, как говорит в другом месте: не о себе только каждый заботься, но каждый и о других (Флп. 2:4), или: никто не ищи своего, но каждый пользы другого (1 Кор. 10:24). Апостол и сам всегда так действовал, потому и предлагал себя в пример: так, как и я угождаю всем во всем, ища не своей пользы, но пользы многих, чтобы они спаслись (1 Кор. 10:33)». «Итак, — заключает святой Иоанн Златоуст, — богат ли ты, облечен ли властью, не себе угождай, но бедному и имеющему нужду. Через это ты и приобретешь истинную славу, и принесешь много пользы. Житейская слава скоро пролетает; а слава духовная пребывает постоянно, если будешь это делать к созиданию… Сам Христос поступал таким образом: не себе угоди». Объясняя потом слова 4-го стиха, святой Иоанн Златоуст говорит: «Много предлежит нам подвигов внутренних и внешних (неизбежность этого предписана), дабы мы, почерпая укрепление и утешение из Писания, оказывали терпение и дабы, живя в терпении, пребывали в надежде. Одно располагает к другому, терпение к надежде, надежда к терпению, терпение же и надежда почерпаются в Писании…».

5. Бог же терпения и утешения да дарует вам быть в единомыслии между собою, по учению Христа Иисуса,
6. дабы вы единодушно, едиными устами славили Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа.
7. Посему принимайте друг друга, как и Христос принял вас в славу Божию.

К убеждению апостол присоединяет молитву, в которой просит Господа укрепить христиан в единомыслии, чтобы они могли согласно, едиными устами прославлять Бога Отца, так как, по известному учению Господа, невозможно и молиться, находясь в несогласии и ссоре. Святой Иоанн Златоуст говорит: «Тем особенно и прославляется Бог, если мы ограждаемся друг другом. Итак, если ты, огорчаясь за несогласие с тобой, заводишь раздор с братом твоим; подумай, что, отложив гнев, прославишь тем своего Владыку, и примирись с братом, если не для него самого, то для славы Божией… Об этом непрестанно повторял и Христос, и, беседуя с Отцом, Он сказал: потому узнают все, что Ты Меня послал, ежели (ученики Мои) будут едино» (см. Ин. 17:21).

Слово протоиерея Павла Попова в Неделю 7-ю по Пятидесятнице

Вы слышали в нынешнем Евангелии повествование о том, как два слепца неотступно следовали за Христом и непрестанно взывали: «помилуй ны сыне Давидов».
Иисус Христос спросил их: «веруете ли вы, яко могу сие сотворити».
Слепцы ответили Ему: «ей Господи».
Тогда Христос, прикоснувшись очей их, сказал: «по вере ваю, буди вама». И отверзлись очи их. (Мат. 9 гл. 27—30 ст.).
Как видите — мольба слепцов была услышана — они прозрели.
Вот и мы с вами также непрестанно взываем к Господу, чтобы Он снял с нас кару, открыл-бы нам двери милосердия и возвратил-бы нам нашу родину.
Но проходят годы… весенния наши надежды, порождаемыя человеконадеянием, сменяются такими же пустыми осенними надеждами и мы все еще не слышим от Господа: «по вере ваю, — буди вама».
Как будто наша молитва не идет далее стен этого храма!
Почему же молчит милосердие Божие?
Неужели-же молитва многомиллионнаго народа, на весах правосудия Божия, менее сильна и действенна, нежели молитва двух евангельских слепцов?
Сердцеведца Христа тронула глубокая вера, духовное озарение слепцов.
Среди многочисленной толпы, окружавшей Христа, пред лицем гордых фарисеев и книжников, тоже следовавших за Христом, все более и более ослеплявшихся ненавистью к Богочеловеку, эти простецы-слепцы безбоязненно, всенародно, велегласно исповедывали свою веру во Христа, как Бога: «помилуй ны сыне Давидов… ей Господи, веруем, яко можешь сотворити сие».
Ну, а мы с вами, зрячие, имеем веру и духовное прозрение этих слепцов?
Можем-ли мы ответить так же Господу: «ей Господи»!
И еще: о чем молились, чего просили у Господа слепцы?
Они знали, о чем просить Господа.
У них было великое горе!
Лишенные зрения, они блуждали всю жизнь свою во тьме, не видя, ни близких родных, ни яснаго солнышка, ни красоты Божьяго мира.
Они просили для себя того величайшаго блага, которым пользуется каждый из нас: и добродетельный и греховный!
Духовно зрячие они просили света Божьяго — физическаго прозрения!
Казалось-бы, что может быть естественнее, законнее и нашей мольбы о возвращении нашем на родину!
Но что мы с вами мыслим под родиной?
Будем же откровенны, хотя — здесь — пред лицем Всеведущаго Бога!
Для некоторых из нас родина — это лишь родовая наша усадьба, наши угодья, наше служебное положение: почет и низкопоклонство, словом идиллия той безпечной и безмятежной жизни, когда кто-то на нас работал, а мы срывали радости жизни.
У других с мыслию о возвращении на родину развиваются широкие планы алчной наживы, накопления земных сокровищ взамен потерянных.
А иные просто жаждут видеть родину с мыслию безпощадной мести тем, кто изломал их жизнь, кто дал им настоящия страдания!
Так или иначе, но большинство из нас в своих мыслях о родине не подымаются выше той греховной родины — России, какою стала св. Русь с легкой руки Петра Великаго.
Наши мысли невольно сливаются с тем укладом русской жизни, который привел к крушению наше государство; и мы, быть может, и безсознательно стремимся, если не для себя, то для потомства, к повторению катастрофы, переживаемой нами!
Не должно забывать, что мы — современники — родились и жили в России в тот страшный час ея бытия, когда она уже неслась в пропасть!
Мы жили уже в процессе государственнаго крушения, когда фундамент был подточен, шатались стены, а в последние годы была сорвана и крыша.
Мы были свидетелями того, как такие прозорливые государственные зодчие, как Победоносцев и Столыпин, с вещим предупреждением предлагали спасительныя средства остановить разрушение государства коренным поворотом к исконным, самобытным началам древне-русской жизни.
Но одного из них мы осмеяли, а другого не уберегли от руки убийцы!
Мы жили с вами в то время, когда русский писатель Достоевский, во всю мощь своего гения кричал о грядущей гибели России!
Но мы были глухи и слепы!
Мы жили безпечно и безмятежно, все надежды возлагая не на Бога, не на разум лучших русских людей, а на русское «авось — вывезет кривая»!
Сознаемся хотя теперь, что мы не уберегли нашей родины — св. Руси, мы потеряли ее!
Мы давно ее потеряли!
И не тогда, когда садились на корабли, убегая от лютаго зверя коммуниста, а гораздо ранее: еще тогда, когда в слепом увлечении Западом, поправ уклады русской жизни по Домострою, перешагнув переходный мост Вольтера, мы покатились далее и докатились до кроваваго Марксизма!
Мы теряли родину еще тогда, когда перевозя на излюбленный Запад груды русскаго золота, добытаго каторжным трудом русских людей, оттуда вместе с модными костюмами привозили на родину всю гниль западной цивилизации, извращенные вкусы развратнаго Запада!
Мы тогда отрекались от нея, когда в презрении всего родного, русскаго, стыдились заграницей называться своим именем, когда мы, разрушая русскую самобытность, можно сказать, выдыхали из себя русский самобытный дух, осмеивали св. русския традиции!
Мы тогда теряли свою родину — св. Русь, когда русская мать, отказавшись от своего святого права и обязанности воспитывать своих детей, вместо няни Родионовны, воспитавшей мирового гения Пушкина, ввела в русскую семью немецкаго Карла и других проходимцев, — лакеев Европы, нахлынувших в Россию европеизироватъ детей, детей самого передового класса!
Мы тогда лишились родины, когда сорвав с св. Руси покровы и омофор св. Петра, Алексия и Филиппа, облекли ее в шутовской костюм рационализма и сказали: «нет св. Руси, а есть европейская Россия»!
«Мы рабски виляли пред Западом, мы так усиленно добивались от Запада аттестата зрелости» — писал еще в 40-х годах прошлаго столетия Достоевский.
А теперь полвека спустя, мы скажем от себя, что мы не только добились такого преступнаго аттестата, но и превзошли своего учителя — Европу, обогнали ее и настолько, что она с каким то сладострастием, точно хищник пред запахом крови, спешит опуститься в ту пропасть, где лежит поваленная Россия!
Но если гибели нашего отечества так много способствовало наше неразумное увлечение Европой, то сейчас мы с вами вразумляемся той же Европой!
Промыслу Божию угодно было разсеять до 3 милл. русских людей буквально по всему белу-свету с тем, чтобы в разсеянии, мы собственными ногами исходили весь земной шар, собственными ушами и глазами познали того идола, которому мы поклонялись до самозабвения, до самопогибели.
И мы с вами не простые эмигранты, мы не те эмигранты, которые «во время оно» бежали от русской виселицы за разложение государства!
Нет! Мы посланники Божии, — Его соглядатаи!
На нас волею Божией возложена величайшая миссия, здесь, — на местах, опытно познать и на самих себе ощутить правду о Европе и эту правду, омытую нашими страданиями и слезами, с великим покаянием, передать нашим братьям, томящимся в большевицких узах, зажечь горячую любовь к родине и эту правду и эту любовь, во всю жизнь свою, в лице детей и потомства передавать из рода в род, из века в век!
И мы исполним эту миссию!
И не будем приходить в отчаяние!
В каре Господь и любовь Его — там же.
И если Господь все еще медлит всепрощением, — значит еще не наступили времена и сроки: мы еще не имеем духовнаго озарения евангельских слепцов, ибо просим не о той России, которая нас спасла-бы, а той греховной, которая нас погубила!
Не о России с клеймом Европы, с аттестатом европейской зрелости, а о святой, древней Руси, Руси Нестора, Мономаха, Руси Тишайшаго, Сергия Радонежскаго — мы должны тосковать, плакать и молиться!
Не вперед, а назад лежит наш путь! Путь к Руси XVII, а не XX века!
Там, — на этом пути, мы спасем себя и свою родину.
Вот в разумении и восприятии этой Богоносной Руси и должно быть наше духовное прозрение.
Тогда и мы услышим от Господа: «по вере ваю, будет вама».
Варна, Болгария, 1925 г.

Слово протопресвитера Валерия Лукьянова в Неделю 7-ю по Пятидесятнице

Об озарении души божественной благодатью

Мы слышали в сегодняшнем Евангелии чтение о том, как Господь наш Иисус Христос исцелил двух слепцов, удостоверив перед всем народом и условие Его божественнаго милосердия: «По вере ваю буди вама» (Матф. 9, 29). Несомненно и то, что божественная благодать коснулась не только телесных очес страждущих, но и озарила души их новой одухотворенной жизнью. Вот об этом чудесном преображении души хочется нам сказать несколько слов.
В каждом человеке есть два образа — внешний человек и внутренний человек. В зависимости от того, существует-ли разногласие между внешним человеком и его внутренним содержанием или, напротив, связует-ли эти два образа полное согласие, и определяется то, как человек «ходит перед Господом», как он спасается.
Что же это за внешний человек? — Внешний человек это тот фасад или «портрет», которым я являюсь перед миром, перед обществом. Здесь, конечно, если выставляем себя, то с самой привлекательной стороны. Даже не имеющий внутренняго согласия, внешний человек может казаться весьма благовоспитанным, порядочным, корректным и вежливым. Но это только внешнее «сдерживание». Достаточно убрать тот «мир», перед которым необходимо рисоваться и открывается внутреннее содержание сердца человека, совершенно не соответствующее его внешнему привлекательному облику. Вот это отсутствие «мира» лучше всего можно наблюдать в семейной обстановке, где человек уже не чувствует себя обязанным сдерживать свои страсти. И как прискорбно бывает духовнику узнавать, что внешне счастливыя и образцовыя семьи, часто в своем кругу суть — брань и раздражительность, грубость и буря страстей!
А что же мы видим в человеке, у котораго внешний облик находится в согласии с его духовной сокровенной жизнью? Здесь мы видим начало светотворнаго воздействия благодати Божией на душу человека, начало отблеска того Фаворскаго света, о котором учит святитель Григорий Палама. Он поясняет, что, как некогда свет Божий явился воочию боговидцу пророку Моисею на горе Синай, и как этот свет явился на горе Фавор, когда преобразился Господь наш Иисус Христос, так вот этот отблеск света Фаворскаго может проявляться в человеке и внешне, но при том непременном условии, чтобы его жизнь была освящена благодатью молитвы, поста и других подвигов самоотвержения. Пожалуй, самый яркий пример такого благодатнаго озарения души явил чудесный батюшка преподобный Серафим Саровский, который был подлинно «небесным человеком и земным ангелом». Этот пламенный чудотворец Церкви Русской, всю жизнь посвятивший стяжанию Святаго Духа, сподобился еще здесь на земле особаго дара сияния Фаворским светом в такой степени, что, как свидетельствует Мотовилов, невозможно было смотреть на лик его, ибо он сиял и горел, как солнце. Тот же отблеск внутренняго мира и красоты духовной являл наш последний Царь-Мученик Николай II, у котораго, как известно, были особенно лучезарные глаза, покорявшие не одних только его доброжелателей, но и людей, по духовному малодушию, настроенных против него.
Если внимательно присмотреться к окружающему нас миру, то мы увидим, что Промысл Божий вложил образ духовнаго преображения и в неодухотворенную природу. Вспомним зимнюю природу — разве мог бы кто-нибудь подумать, что голыя ветви деревьев, когда придет весна, вдруг проснутся от мертваго сна, покроются свежей зеленой листвою, и что произрастут на них прекрасные плоды, которые будут и радовать и питать человека. А кто из нас не переживал совершенно особеннаго благодатнаго чувства в те дивныя минуты разсвета, когда человек наблюдает, как кончается ночь и наступаст новый день. Какая чудная блаженная тишина! Какой замечательный мир! Какая радость вселяется тогда в сердце человека, когда он видит, как тьма незаметно превращается в свет, когда он начинает улавливать своим благодарным слухом сначала отдаленное нежное щебетание птиц, которое потом переходит в ликующий гимн Творцу. Как каждая травка и каждое деревцо колышется и дышет утренним ветерком, и молча славит Создателя. Как гаснут звезды, как уходит тьма. Как восток вдруг озаряется лучами восходящаго солнца и как небо начинает играть дивными, разнообразными, неописуемыми красками. Как победоносно играющее солнце разливает свет и тепло, вливая в человека радость и приток сил… Разве может чуткий человек, не отягченный одною лишь суетой житейской, равнодушно смотреть на этот урок природы, не чувствовать, как с этим разсветом просыпается его душа, как вдохновляется духовная жизнь. Он чувствует, что это есть гимн Воскресения Христова, что смерти не дано жить, что свет поглотит тьму, и что добро победит зло…
Если чуткому человеку свойственно так близко к сердцу принимать эти чисто внешния проявления природы, то как же глубоко, как светло должен христианин переживать те сокровенныя тайны духовнаго бытия, кои открываются при насаждении в сердце благодатных даров молитвы, покаяния и прощения, сопутствуемых постом и добродетелью?! Телесными очами мы следим за естественным течением жизни — проходит все: всякое счастье, семейное и общественное благополучие, слава и почести, голос и слух, память и ум… С закатом солнца весна переходит в мертвую зиму! Духовным же взором мы наблюдаем за нашим земным странствованием. Нет, жизнь, это не увядание, а, напротив, восхождение от силы в силу, приобретение духовных даров, щедро раздаваемых Господом ищущим Его, и преподаваемых через Церковь Христову. Сколь сладостно сознание, что еще здесь на земле мы имеем обетование победы добра над злом, залог радостнаго воскресения. Как прекрасно и утешительно наше пребывание в Церкви, где человек получает дивную возможность обновить свою душу, со слезами вырвать грех из своего ссрдца и приобщиться к духовному миру, в соединении со Христом.
Будем же дорожить этим нашим радостным общением с Церковью, ибо, быть может, не далек тот день, когда призовет Господь верных чад Своих к исповедничеству. И будем надеяться, что, если в этой жизни, по нашему недостоинству, Господь и не озарит наш взор явным светом Своей милости, то уже в тот страшный час, когда должна будет разлучиться душа с бренными останками своего земного сосуда, и когда все скорби и всяческая суета останутся позади, озарится душа наша дивным Фаворским светом, чтобы уже вечно омываться в лучах Божией благодати и вечно со ангелами возносить славословие своему Творцу. Аминь.

Комментирование запрещено