Слово протоиерея Александра Агейкина к празднику Рождества Богородицы
Праздник возрождения жизни
Чтобы осознать всю глубину радости, открывшейся людям в этот день, необходимо мысленно перенестись в страшные и трагические минуты предстояния Адама и его жены, а в их лице и всего человечества, перед судом Божиим. Вот они, уже недостойные Эдемской жизни, познавшие свою наготу и приобретшие от своего преслушания лишь стыд, слышат от Всемилостивого Творца страшные, ранящие сердце и ввергающие в отчаяние, слова суду: «…проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься» (Быт. 3).
Для современного человека, привыкшего строить свою жизнь на основе успеха и комфорта, это момент полной и безвозвратной катастрофы, а для наших прародителей — начало нового нелегкого пути, в основе которого лежали труд и надежда, которую, как маленькое зернышко посеял Господь в сердца изгнанников, что Рожденный от женщины в будущих поколениях, Он все-таки сокрушит главенство диавола (Быт. 3, 15).
Впереди у людей годы, столетия, тысячелетия трудного пути, сопряженного с появлением новых форм организации быта и сосуществования, возникновением городов и цивилизаций, их возвышением, расцветом и падением в небытие, войнами и катастрофами и прочими скорбными обстоятельствами, но все это человек должен был вынести на своих плечах, чтобы увидеть наконец начало второго Божественного творения, которое мы сегодня видим, вспоминая и празднуя день Рождества Пречистой Богородицы, чуда рождения новой Жизни от неплодных родителей.
Именно ради этой, дающей смысл жизни надежды, Адам, оказавшийся со своей женой по другую сторону затворенных райских дверей, называет ее Жизнью, т. е. Евой, матерью всех живущих (Быт. 3, 20). Казалось бы, жизнь безвозвратно потеряна, впереди только скорбный путь через тернии в борьбе за выживание, заканчивающийся неминуемой смертью, но Адам, исполненный надеждой и раскаянием, именует свою жену Жизнью. Это не насмешка и не поругание, а упование и вера, свидетелями воплощения которых мы с вами являемся.
И для нас сегодня, когда неразумие некоторых представительниц «слабого пола», как бы приоткрыло ящик Пандоры, выпустив оттуда «злобных мотыльков», вьющихся сейчас вокруг и ядовито жалящих нас, этот Праздник является ярким примером воплощения искреннего упования и надежды на Бога, исцеляющего верных Ему и возвращающего им богоприличный образ.
Особо хочется отметить, что для нас это особый, двойной праздник. Потому что для Российского государства это, можно сказать, день возрождения его государственности. Именно в этот день 632 года назад, под Покровом Богородицы и с благословения преподобного Сергия Радонежского, на берега Дона пришли представители русских удельных княжеств и городов, встав под знамена великого князя Димитрия Ивановича, прозванного впоследствии Донским. Полчищам Мамая противостояла еще раздробленная внутренними обидами и амбициями Русь, но положив многие и многие жизни «за други своя», за святую веру и святыни Церкви, с Куликова поля вышло обновленное Русское государство, имеющее стремление к единству верности Богу.
Слово священномученика Владимира (Богоявленского), митрополита Киевского и Галицкого (+1918г.), на Рождество Богородицы
Рождество Твое Богородице Дево, радость возвести всей вселенней (тропарь праздника)
По церковному преданию, 8 сентября, в 21-м году пред рождеством нашего Спасителя в Назарете Галилейском у благочестивых супругов Иоакима и Анны родилось то избранное дитя, которому предопределено было Промыслом стереть главу древнего змия. Бедность окружала его колыбель, и родители его, хотя и происходили от царского рода Давида, были люди совершенно простые и вели скромную, замкнутую жизнь. Таким образом, дитя, назначенное быть невестою Святого Духа и материю Сына Божия, взирает впервые на мир Божий в бедности и тесноте, и однако вся земля и само небо имели все причины радоваться рождению сего дитяти. Рождество Твое, Богородице Дево, радость возвести всей вселенней — восклицает Святая Церковь.
И действительно, рождение Пресвятой Девы Марии принесло радость первее всего небу. Если Всемогущий Бог, по выражению Священного Писания, радуется всем Своим творениям, то как велика должна была быть Его радость, когда появилась на свет Мария — это благороднейшее и совершеннейшее из всех творений! Как художник с внутренним услаждением смотрит на особенно удавшееся произведение своих рук, так и Всевышний с особенным довольством взирал на эту прекрасную душу, в которую он влил всю полноту Своей благодати и благородства которой превзошло все, что только сотворено было Его десницею на небе и на земле. Но вместе с Господом радовались и все лики Ангелов. Ибо если, по словам нашего Спасителя (Лк. 15, 7), на небе бывает великая радость об обращении и одного грешника, то какой восторг должен быть при рождении Той, чрез Которую все грешники должны были получить освобождение из бездны ада и порока. Мария назначена была быть Матерью Того, Который снова восстановил падшее человечество, избавив его от греха, проклятия и смерти.
Если же, таким образом, Рождество Пресвятой Девы принесло такую радость самому небу, то как же не радоваться было земле и человеческому роду? Если доброе дитя с радостью приветствует день рождения своей матери и проводит его с особенною торжественностью, то насколько более имеем причин к радости мы — христиане, при воспоминании дня рождения Честнейшей Девы-Богоматери, родившей нам Божественного Искупителя!
Как несчастный узник, целые годы томившийся в мрачной темнице, вдали от человеческого общества, не видя ни неба с его чудесами, ни земли с ее красотами, приходит в великий восторг, когда неожиданно отверзаются пред ним двери темницы и он получает возможность наслаждаться всеми благами свободы, так было и с человечеством, которое в продолжение целых четырех тысячелетий томилась в узах князя тьмы, когда оно чрез крестную смерть Спасителя достигло свободы чад Божиих.
Нам, с детства живущим под влиянием учения и установлений христианства, едва ли можно правильно оценить те блага и благодеяния, участниками коих мы сделались чрез Искупителя мира. Об этих благах искупления можно сказать то же, что и о красотах природы. Так как они для нас составляют нечто обыкновенное, ежедневное, то они не производят на нас особенно сильного, поразительного впечатления, и мы думаем, что все эта великолепие звездного неба, вся эта прелесть усеянных цветами полей и лугов, все эта так и должно быть, что иначе ничего и быть не может. Но что было бы, если бы и мы с юности томились в холодной и мрачной темнице и вдруг, среди прекрасного летнего дня выпущены были бы на свет Божий? Не совершенно ли другим представился бы нам тогда этот белый свет Божий, эта солнечная теплота, игра и ароматический запах этих цветов!
То же нужно сказать и о благах христианства. Чтобы оценить этих блага по их достоинству, нам нужно бы пожить для этого в язычестве, пережить всю пустоту, ту безутешность, то бедствие и нравственное разложение, которые царили на земле до пришествия Спасителя. Совсем иначе прозвучало бы тогда в ушах наших учение христианства. С какою величайшею радостью и благодарностью приняли бы мы тогда его истины и правила и как глубоко напечатлели бы их в нашем сердце!
Нам, например, совершенно понятным кажется то, что у нас один только Бог и Отец на небе, что этот Бог есть дух и что все кланяющиеся Ему, должны кланяться в духе и истине (Ин. 4, 23-24). Но казалось ли эта так понятным и естественным дохристианскому миру? Не видим ли мы, напротив, как язычник, под давлением внутренней туги, терзаемый угрызениями совести, в тяжелую годину жизни преклонял колена пред немыми, бесчувственными идолами? Его моление к ним не привносило никакого утешения в его разбитую душу. Вот почему он старался утолить гнев своих мнимых богов жертвами, нередко даже человеческими, или же надеялся приобрести благоволение их, предаваясь разврату.
Для нас совершенно понятна, что для человека по смерти наступает вечная жизнь, полная счастья для добрых и мучительная для злых. Но для язычника страна по ту сторону гроба была «пустое ничто», и урна собирала все, что оставалось от человека, или же родиною душ была только мрачная, туманная страна безутешных теней.
Как было в отношении этих истин, так было и в отношении всего нравственно-религиозного учения язычества. Всюду царило невежество, суеверие, безнравственность и растление, и среди этой страшной, весь мир охватившей ночи широко раскинул свой трон князь тьмы. Образованные и необразованные, богатые и бедные, знатные и простолюдины — все преклонялись пред его темным скипетром, и вся государственная и общественная жизнь человечества была зачумлена учением идолослужения.
Для более ясного представления о жизни язычества возьмем хотя бы один пример. Представим себе то положение, какое занимал в языческом мире бедный и низкопоставленный человек. Мы выросли в учении, что все люди без исключения — дети Божии, дети одного Отца Небесного, следовательно, братья одной семьи, которые взаимно уважают и любят и всем сердцем преданы друг другу. Но знала ли что-нибудь язычество из этого учения? Каким образом могло оно хотя бы только предощущать, что Бог так далеко заходит в Своей любви к нам, что за помощь, оказываемую нами бедствующим, награждает так, как будто мы сделали это Ему Самому? Где во всем язычестве найдем мы хотя бы один пример той самоотверженной любви к ближним, которая готова пожертвовать для страждущего и нуждающегося в помощи собрата не только своею собственностью, своим достоянием, но и самою жизнью, которая простирается на все, что только носит название «человек», которая милует и врага, прощает и неприятелю, как это видим мы сейчас в христианстве?
Напрасно стали бы мы искать этого. Напротив, с возмущенною душою усматриваем мы, до каков степени в язычестве попираемы были права и достоинства отдельного лица. Не говоря уже о том, что женщина низведена была там на степень рабыни, что дитя лишено была всяких прав, да и человек-то вообще в глазах язычества был не более как товар, и чем беднее он был, чем ниже он был поставлен, тем безнаказаннее можно было мучить и умерщвлять его. Здесь невольно припоминается мне римский амфитеатр с его вечно обагренною кровью ареною, на которой нередко в один день погибали целые сотни и тысячи гладиаторов, которые на куски разрываемы были дикими зверями только для того, чтобы удовлетворить дикой страсти к зрелищам буйного, кровожадного, развращенного народа. Припоминается далее это бесчеловечное, варварское рабство, тяготевшее над большею частью языческого мира. В Риме были богачи, обладавшие целыми тысячами невольников, следовательно, целыми тысячами таких людей, которых они безнаказанно могли оскорблять, мучить и убивать. Причем само собою понятно, что раб не мог приносить никаких жалоб на своего господина, так как на всякого раба смотрели тогда не как на человека, но как только на живую машину, не более.
В языческом Риме — этим городе богатства, роскоши, изобилия и удовольствий, между дворцами и палатами великих мира сего, как это бывает и везде, целая четверть города занята была хижинами, где ютилось множество бедных и нуждающихся в пропитании. Но в этом городе — не ужасно ли это! — не было ни одного приюта для бедных и престарелых, ни одной больницы для страждущих. Этого мала, у римлянина не было даже и слова для выражения понятия «милостыни» или «любовь к ближнему». Что же делалось с теми несчастными мужчинами и женщинами, которые по старости не могли зарабатывать себе куска хлеба? Что делалось с теми рабами, которые по болезни и бессилию не могли быть более полезными для своего господина? Что делалось с той массой голодных, бесприютных бедняков, когда ни одна рука не протягивалась к ним для помощи и поддержки их? О, для нас, при существовании у нас всякого рода прекрасных учреждений христианской любви, для нас, знакомых с богадельнями для слабых и престарелых, госпиталями для больных, воспитательными домами для сирот, обществами и братствами для нуждающихся и бедных, — для нас невозможно без ужаса заглянуть в эту мрачную эпоху, когда не была известна никакая любовь к ближнему. Ах, как много было бедных и беспомощных в низшем классе народа, которые желали своею собственного рукою вонзить кинжал в свое сердце, чтобы избавиться от своего страшного бедствия. Как много умирало их при повальных болезнях без всякого призора, предоставленных самим себе, как дикие звери.
Все это необходимо принять во внимание, чтобы видеть картину того нравственного переворота, которое произвело на земле христианство, и основание для той радости, которую принес нам Сын Пресвятой Девы Марии. Он явился как тот Свет, Который осветил безотрадную тьму язычества и обновил все лице земли.
С того времени, когда Ангел сказал Марии: радуйся, Благодатная! Господь с Тобою: благословена Ты в женах (Лк. 1, 28), с этого времени сделалось совсем другим положение женщин вообще: женщина облагородилась и получила право на уважение как существо одного пола с Матерью Бога. С того времени, как сказаны были слова: пустите детей и не препятствуйте их приходить ко мне, ибо таковых есть Царство Небесное (Мф. 19, 14), возвысилось в глазах людей и слабое дитя и приобрело право на любовь и уважение со стороны взрослых. С того времени, как сказал Христос: так как вы сделали это одному из сих братъев Моих меньших, то сделали Мне (Мф. 25, 40), изменилось к лучшему положение и всех бедных и незнатных, с этого времени мы всюду видим на земле господство любви к ближним, которая доказывает себя в бесчисленных проявлениях христианского милосердия.
Таким образом, если все слабые, презренные утешены, возведены сейчас в свое человеческое достоинство, то это исключительно благодаря учению рожденного Мариею Спасителя. Вот почему мы имеем все причины радоваться рождению Той, Которая родила нам этого Спасителя, и все побуждения от души молиться, чтобы новейшему духу времени не удалось разрушить здание христианства и вверх дном опрокинуть весь мир богооткровенных понятии, к чему делаются попытки, ибо, если бы это удалось, тогда все здание человеческого общества так же быстро распалось бы, как распалось Римское языческое царство. Да сохранит нас от сего Бог! Аминь.
1900 г.
Слово архиепископа Нафанаила (Львова), Венского и Австрийского (+1986г.), в праздник Рождества Богородицы
Когда люди горячо с нетерпением ждут наступления дня, для них появление утренней зари — большая радость. Вот так, как заре перед солнцем дня, обрадовались люди рождению Пресвятой Девы Марии, предвещавшей рождение Спасителя мира Христа.
О, далеко не все люди ждали Христа. И из тех, кто ждали, лишь немногие узнали в рождении Пресвятой Девы предвозвещение о пришествии Христа.
Подавляющее большинство человечества была привычна равнодушно ко всем этим вопросам. Впрочем, Христа, как Спасителя и Избавителя от тягот жизни, ждали многие: десятки, сотни тысяч, может быть миллионы, не только среди Израиля, но и среди части язычников.
Сивиллины книги и лучшие строки Виргилия — свидетельство этому. Но смысл рождества Девы Марии поняли только Ее святые родители и может быть некоторые ближайшие родственники, святые Захария и Елизавета, святой Иосиф и очень немногие другие.
Прошли годы. Свет Христов все ярче и ярче сиял над человечеством. В значительной части оно припало к подножию Вифлеемских яслей и прославило Ту, Которая явилась Матерью Господа, радостно празднуя Ее рождество. Чудными песнопениями и вдохновенными молитвами отметили лучшие певцы человечества этот праздник, и мы наслаждаемся ими.
Но проходили годы. Вера иссыхала. И теперь снова, как две тысячи лет тому назад, лишь немногие понимают смысл сегодняшнего праздника и предзнаменуемого им Рождества Христова.
Человечество снова погрузилось в бессмысленный сон, равнодушное ко всему, что совершается в мире духовном. И сон этот гораздо хуже, чем сон, витавший над людьми тысяче-летия тому назад. То был сон неведения, а этот — отречения от Христа.
Но мы — малое стадо Церкви Господней, будем беречь это наше драгоценнейшее сокровище, понимание смысла праздника Рождества Пресвятой Богородицы, как предпразднования праздника Рождества Господа и Спаса нашего Иисуса Христа, ради нас воплотившегося.
Слово архиепископа Феофана (Быстрова), Полтавского и Переяславского (+1940г.), на Рождество Богородицы
Все величественно прекрасно в небесной красоте Богоматери, но особенно три Ея добродетельных качества: смирение, девственная чистота и пламенная, сосредоточенная любовь к Богу. И прежде всего — смирение, наилучшим выражением которого является непрестанное безмолвие, свидетельствующее о том, что она подлинно жила жизнью сокровенной в Боге в высочайшей степени. В самом деле, если мы будем следовать за Богоматерью по всему пути жизни Ея, то не можем не заметить, что вся жизнь Ея запечатлена характером глубокой молчаливости, совершенного безмолвия, ничем не развлекаемого сосредоточия во внутренности своей — словом, есть жизнь, сокровенная в Боге. Ни высочайшая радость, ни глубочайшая скорбь не могли никогда изменить этой главной черты Ея духа. Что же означает этот постоянный на первый взгляд целожизненный Ея подвиг молчания? Означает то, что Дева Мария есть совершенный сосуд Благодати. Вещественный сосуд негоден когда он течет. Так и духовный сосуд недостоин, если не хранит влиянной в него благодати в ненарушимом, смиренном молчании, потечет и выдыхается без нужды и без пользы словом праздным или нескромным, или нетерпеливым, или тщеславным. И напротив вещественный сосуд недостоин, если не хранит излиянной в него благодатное миро, но и самое благоухание его заключает во внутренности своей без малейшей утраты, и которого ни удар не может сокрушить, ни огонь и воздух разрушить. Так и совершенный сосуд духовный есть тот, кто, имя таинство веры в чистой совести (1 Тим. 3, 9) в мире сердца своего и безмолвии всего существа своего, хранит вверенную ему благодать с такою твердостью, которую никакие удары бед сокрушить и никакия страсти и никакия искушения разрушить не могут. И таким то совершенным сосудом благодати Божией была Мариам. Поэтому то Она, в продолжении всей своей жизни рекдко когда говорит. Она всегда безмолвствует, не расточает слов и только соблюдает в сердце Своем слышанное. И что особенно удивительно — таким характером сокровенности, смирения и молчания запечатлена Ея жизнь не только до прославления Ея Божественного Сына, но и после прославления Его, когда казалось естественным прославление и Ея. Все они — написано об Апостолах — после вознесения Господня — единодушно пребывала в молитве и молении с некоторыми женами и Мариею материю Иисуса (Деян. 1, 14). Какое неожиданное повествование! Не только после Апостолов, но даже после некоторых неизвестных жен, едва, наконец, вспомнил Дееписатель наименовать Марию Матерь Иисусову. Что это такое? Неужели повествователь недостаточно чтит Матерь Божию? Сохрани Бог допустить эту мысль, оскорбительную не только для Пресв. Девы, но и для св. Евангелиста Луки! Но тогда что же это значит? То, что св. Лука так пишет в книге Деяний Апостольских, как вела себя Пр. Дева между Апостолами. А она, хотя по высот благодати в дух невидимо председательствовала в собор Алостолов, по смирению сердца в плоти, видимо не допускала до Себя никакой славы, не употребляла никаких преимуществ, поставляла Себя в ряду с прочими женами, учила их примером тому, чему после учил их Ап. Павел словами: «жены ваши в церквах да молчат» (1 Кор. 14, 34). «Жена в безмолвии да учится со всяким покорением, жен же учити не повелеваю» (1 Тим. 2, 11-12).
Желал бы я чтобы в этот священный пример пристально всмотрелись недалеко от нас живущия, но нас к сожалению чуждающияся братии, которыя прежде суда Христова, осудив без разбора всякое священства и за то наказав себя произвольным лишением священства, к довершению безпорядка поручают начальствовать у себя в общественном богослужении девам, без сомнения не мудрым, а юродивым. Ибо какая дева, кроме юродивой дерзнет принять на себя в церкви то, к чему не дерзала приступать Пресвятая Дева Богородица! (Имеется в виду появившееся тогда в газатах сообщение, что в некоторых протестантских странах было решено допустить женщин к исполнению пастырских обязанностей.) Не безполезно пристально всмотреться в этот священный пример Богоматери и всем девам и женам. Он научил бы их почитать, что лучшим украшением их являются не внешния украшения, но, по выражению Апостола, сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа (1 Петр. 3, 4).
Наконец, для всех вообще христиан, этот пример дает право дать следующее наставление:
Христианин! Как бы ни были велики твои добрыя дела, не забывай о сокровенной в Боге, внутренней жизни. Познай несравненное достоинство скромной, тихой, сокровенной добродетели. Ей свойственно быть тайной для земли потому, что она небесной природы и для небо существует. Совершай ее в тайне и охраняй от очей человеческих, часто нечистых и вредящих ея чистоте, а представляй тщательно и непрестанно чистому и очищающему оку Божию. “И Отец твой видяй в тайне, воздаст тебе яве” (Мф. 6, 4). Аминь.
Произнесена 8-го сентября 1929, г. Варна, Болгария.
Беседа преподобномученика Кронида (Любимова) (+1937г.) на день Рождества Пресвятой Богородицы
Радость всей вселенной
Путник, блуждающий во тьме ночной, завидя полосы зари, предваряющей восход солнца, успокаивается, радуется, чувствуя, что скоро при свете дня он подойдет к своей цели верным путем. В положении такого путника было человечество до рождения Богоматери. Мир был окутан грехом, в нем было темно, уныло. Только редкие личности, и в их числе праведные старцы Иоаким и Анна, как одинокие светильники среди подавляющего греховного мрака, сияли светом праведной жизни, и им суждено было первым ощутить радость взошедшей зари нравственного обновления человечества.
Благочестиво и безмятежно текла их жизнь, только одна печаль от бесчадия долго угнетала их. Но, как всецело преданные воле Всевышнего, они эту печаль облегчали молитвой и, вспоминая Авраама, в старости утешенного рождением сына, твердо верили, что Бог силен утешить и их. Однако люди считали их тайными грешниками, недостойными Божия благословения. Однажды Иоаким принес в храм жертву, но служивший священник сказал ему: «Ты бесчаден и недостоин, чтобы принять от тебя жертву». Глубоко опечаленный, но безропотный Иоаким удалился из храма не домой, а в пустыню, твердо сказав в сердце своем: «До тех пор я не вложу хлеба в уста свои, не возвращусь в дом свой и пустыня будет моим домом, а слезы моей пищей, пока Господь не услышит меня и не обещает мне дитя».
Пока старец так скорбел и так молился в одиночестве, жена его, услышав, что муж с горя не возвратился домой, а скрылся в пустыню, вышла в сад, чтобы среди благоухающей природы молитвой облегчить свою мучительную тоску. Здесь увидала она птичье гнездо, в нем щебетали птенчики… «О, — воскликнула скорбная Анна, — птица и та имеет утешение в птенцах, а я — несчастная, Бог прогневался на меня, люди поносят, и муж оставил меня!» Но пробил час испытания, и в ответ на горькие вопли внимает она небесному голосу Ангела: «Анна, Анна! Услышана молитва твоя, воздыхания твои прошли облака, слезы твои дошли до Господа… У тебя родится Дочь преблагословенная, о Ней возблагословят все племена земные… Тою дастся спасение всему миру, и наречется имя ей Мария…» Радостная, благодарная Анна склонилась пред Ангелом в поклоне глубокой веры и отвечала ему: «Аще рожу дщерь, то дам ее во служение Богу, да послужит Ему и хвалит Его во вся дни живота Своего день и ночь». Ангел скрылся. Анна поспешила в храм принести Богу жертву, хвалы и благодарения.
В то же самое время и святому Иоакиму явился Ангел в пустыне и сказал: «Иоаким! Бог услышал твою молитву и дарует тебе благодать Свою. Жена твоя Анна зачнет и родит тебе Дочь, и Ее рождение принесет радость всему миру. Вот тебе знаки истины того, что я тебе теперь возвещаю: ступай в Иерусалим, в Церковь Господню, там у златых ворот найдешь супругу твою Анну, ей возвещено то же самое!» Удивляясь сему благовестию Ангела, славя и благодаря Бога сердцем и устами за столь великое милосердие, Иоаким поспешил в Церковь Господню и там, по словам Ангела, у золотых ворот нашел Анну, молящуюся Богу. Он возвестил ей о благовестии Ангела, и она ему рассказала о своем видении. Излив взаимную радость и прославляя Бога за столь великую к ним милость, они возвратились из святого храма в свой дом, и Анна зачала в девятый день декабря.
Восьмого сентября Анна родила Дочь, Пречистую и Преблагословенную Деву Марию, о рождении Которой возрадовались земля и Небо. (А. Глинка. Жизнь Пресвятой Девы Богородицы. С. 15-19). Ни блеск, ни слава мира не окружали Ее колыбели; все эти земные преимущества померкли при свете незримой славы, уготованной от века Матери Божией, называемой, по свидетельству Евангелия, Благодатной и Благословенной со дня Воплощения Спасителя мира; вечная Премудрость сокрыла эту благодатную тайну от ограниченного человеческого ума: верой приемлется благодатная тайна.
По иудейскому обычаю, в пятнадцатый день по рождении Ей было дано имя Мария, указанное Ангелом Божиим, что значит по-еврейски — госпожа, надежда. Пресвятая Мария, сделавшись Матерью Творца, явилась Госпожой и Надеждой всех тварей.
Церковный историк Никифор Каллист сохранил для нас предание о внешнем виде Пресвятой Богородицы: Она была роста среднего или, как иначе говорят, несколько более среднего, волосы златовидные, глаза быстрые, брови дугообразные и умеренно черные, нос продолговатый, губы цветущие, исполненные сладких речей, лицо не круглое и не острое, но несколько продолговатое, руки и пальцы длинные.
«Она была Девою, — говорит святой Амвросий, — не телом только, но и душой: смиренна сердцем, осмотрительна в словах, благоразумна, немногоречива, любительница чтения, трудолюбива, целомудренна в речи, почитая не человека, но Бога судией своих мыслей; правилом Ее было никого не оскорблять, всем благо желать, почитать старших, не завидовать равным, избегать хвастовства, быть здравомысленной, любить добродетель. Когда Она хотя бы выражением лица обидела родителей? Когда была в несогласии с родными, уклонилась от неимущего? У Нее не было ничего сурового в очах, ничего неосмотрительного в словах, ничего неприличного в действиях: телодвижения скромные, поступь тихая, голос ровный, так что телесный вид Ее был выражением души, олицетворением чистоты».
Никифор Каллист так дополняет нравственный образ Пресвятой Девы: Она в беседе с другими сохраняла благоприличие, не смеялась, не возмущалась, особенно же не гневалась; совершенно безыскусственная, простая, Она нимало о Себе не думала и, далекая от изнеженности, отличалась полным смирением. Относительно одежд, которые носила, Она довольствовалась естественным цветом их, что еще и теперь доказывает священный головной покров Ее. Коротко сказать, во всех Ее действиях обнаруживалась особенная благодать.
«У нас все знают, — писал святитель Игнатий Богоносец, — что Приснодевственная Матерь Божия исполнена благодати и всех добродетелей. Рассказывают, что Она в гонениях и бедах всегда бывала весела; в нуждах и нищете не огорчалась; на оскорбляющих Ее не гневалась, но даже благодетельствовала им; в благополучии кротка; к бедным милостива и помогала им как и чем могла; в благочестии учительница и на всякое доброе дело наставница. Она особенно любила смиренных, потому что Сама была исполнена смирения. Много похвал воздают Ей видевшие Ее».
Святитель Дионисий Ареопагит, сподобившийся через три года после его обращения в христианство видеть в Иерусалиме лицом к лицу Пресвятую Деву Марию, так описывает это свидание: «Когда я введен был пред лице Благообразной, светлейшей Девы, меня облистал извне и внутри столь великий и безмерный Свет Божественный и разлилось окрест меня такое дивное благоухание различных ароматов, что ни немощное тело мое, ни самый дух не в силах были вынести столь великих и обильных знамений и начатков вечного блаженства и славы. Изнемогло сердце мое, изнемог дух во мне от Ее славы и Божественной благодати! Человеческий ум не может представить себе никакой славы и чести (даже в состоянии людей, прославленных Богом) выше того блаженства, какое вкусил тогда я, недостойный, но удостоенный по милосердию и блаженный выше всякого понятия».
Добродетели Пресвятой Богородицы и благодать Святого Духа, предочистившая Ее для великого дела быть Матерью Божией, поставили Ее выше всех праведных и святых людей и даже Сил Небесных. Ее усердие к молитве, благочестивым занятиям, приснодевственная чистота и целомудрие, вера в обетования Божии, всегдашняя внимательность к путям Промысла Божия, преданность воле Божией, благодушное перенесение трудных житейских обстоятельств, непоколебимое мужество среди величайших искушений и скорбей, материнская заботливость, сердечная теплота к сродникам, а главное, безусловное во всем смирение — вот нравственные совершенства, постоянно проявлявшиеся в Ней от младенчества до успения. (Сказания о земной жизни Пресвятой Богородицы. Репринт: М., 1904. С. 203-206).
Видите, други мои, возлюбленные братия и сестры христиане, какими великими добродетелями были приукрашены душа и сердце Богоматери в Ее земной жизни. Она вся была преисполнена постоянной молитвы и дел милосердия и любви к своему ближнему. И, действительно, ничто не дает душе столько полезного и приятного, как молитва. Когда душа полна горестей, молитва низводит с Неба тот мир, который превосходит всякий ум. Кто из нас когда-либо с пламенной душой прибегал к ней, тот знает, какое спокойствие, какое довольство внезапно водворялось тогда в его сердце. Поэтому-то все святые отцы и Сам Спаситель и словом, и примером ничему так не учили, как молитве. Спаситель молится на горе, молится в пустыне, молится в саду и днем и ночью. Молитва у святых Его была главным оружием и против нахождений вражиих, и против всякой скорби душевной. Пусть же и у тебя, христианин, во всякой скорби первым движением будет чувство своего бессилия, потом немедленное обращение к Единому Подателю всякой силы. Господь поспешит на помощь страждущей душе; Он прострет всемогущую руку Свою, запретит ветрам и морю, и будет тишина велия. Найди себе для этого уголок в доме и утром, и вечером, и в полдень повергайся пред Его бесконечным милосердием. Но паче и скорее всего спеши со своей скорбью в храм Божий. Молитва каждого из нас в храме, соединяясь с общей молитвой Церкви, возносимая к престолу Вседержителя собором Ангелов и святых, не возвратится тощею, но принесет тебе обильный плод в утешение и радость твоему духу. Здесь готово тебе и подкрепление. В храме Сам Царь Славы представляется нашему взору страждущим, распинаемым на кресте; и какая скорбь не умалится, какая печаль не утешится при виде той туги и тех страданий, какие претерпел за нас Распятый Христос? Здесь сонмы пророков, апостолов, преподобных, мучеников, добровольно ради Христа претерпевших все, страдавших в неисчислимых муках, подъявших во временной жизни все скорби, какие только могут быть на земле; и кого не ободрят, кого не утешат сии святые своим примером? Будем молиться и сим святым, как верным ходатаям нашим пред Богом, наипаче же — Пресвятой Госпоже Богородице, как ближайшей к престолу Сына Своего. Она Сама в жизни шла тернистым путем, жила в бедности и сиротстве, страдала болезнью Матери при виде умирающего в лютейших муках Сына. Нам ли Она не поможет, нас ли не утешит в наших скорбях, если только с любовью и слезной сокрушенной молитвой будем обращаться к Ней?
Одна знатная женщина в короткий промежуток времени понесла тяжкие утраты одну за другой: ее муж был в чем-то оклеветан и отправлен в ссылку, имение было отобрано в казну, а единственный сын, утешение матери, попал в плен во время войны. Несчастная искала утешение в молитве и просила Царицу Небесную быть заступницей пред Божиим милосердием за невинных страдальцев. И вот однажды она слышит во сне голос, повелевающий ей отыскать икону [с изображением] Святого Семейства и молиться пред нею. Долго скорбящая женщина искала по московским церквам желанную икону, наконец нашла ее на паперти Троицкой церкви на Покрове. Усердно молилась она пред сей иконой и вскоре получила три радостные вести: муж ее был оправдан и возвращен из ссылки, сын освобожден из тяжкого плена и имение возвращено им из казны… Воистину Тобой дается радость, Богородице, зовущим: Благословенна Ты в женах еси, Всенепорочная Владычица!
Вот сколько у нас оружия против находящих на нас искушений и бед. Ужели не воспользуемся ими к своему спасению? Ужели согласимся лучше искать себе утешение в предметах мира сего или, что еще хуже, предаваться унынию и ропоту? Но да избавит нас Бог от такого искушения. Этим мы оскорбили бы не только Сына Божия, Который для того и пришел на землю, чтобы отнять всякую слезу от лица праведника (Откр. 7, 17), но и ублажаемую ныне нами Матерь Его, ибо как у Сына Божия, так и у Матери Его одна цель — спасать бедствующее человечество. Итак, да не напрасно будет для нас пришествие на землю Сына Божия! Будем растворять каждую скорбь своей души верой в заслуги Распятого, будем молитвой подкреплять падающий под искушениями дух наш. Это Господу и Матери Его будет приятно, для нас же весьма спасительно.
Други мои! Раскройте великую книгу «Жития святых» — и вы убедитесь, что все они шли ко спасению путем скорбным, но помощь и утешение в печали для своей души находили в молитве и добродетельной жизни. Возьмем пример из жизни блаженной Нонны (память святой праведной диакониссы Нонны (+374 г.) празднуется 5/18 августа), матери святого Григория Богослова, которая была дочерью добрых христиан, родители воспитали ее по правилам христианского благочестия. Но вот ее несчастье: родители выдали ее за язычника, и горько, горько ей, пламенной христианке, было видеть, как муж ее, вместо Истинного Бога, чтит бездушных тварей и кланяется огню и светильникам. В самом деле, каково ей было, когда она станет на свою молитву, а муж на свою, она начнет молиться Богу, а муж исправляет идольские обряды? Да, тяжело ей было! Но, к чести ее, должно сказать, тяжело было только сначала. Нонна была женщина мудрая и волей сильная и скоро нашла средство выйти из тяжелого положения и из мужа-язычника сделала также примерного и святого христианина. Каким же образом она достигла этого?
Нонна день и ночь припадала к Богу и Матери Божией, в посте и с многими слезами просила у Него даровать спасение главе ее, неутомимо старалась обратить его в свою веру различными способами: убеждениями, услугами… а больше всего своей жизнью и пламенной ревностью о благочестии, чем сильнее всего склоняется и смягчается сердце, добровольно давая вести себя к добродетели. Ей надобно было, как воде, пробивать камень беспрерывным падением капли, со временем ожидать успеха в том, о чем старалась и что оправдало последствие. Об этом с жаром просила она с юных лет, этого ожидала с твердой верой. И рассудок мужа стал мало-помалу исцеляться, а Господь стал привлекать его к Себе и сонными видениями. Раз мужу Нонны представилось, будто бы он поет следующий стих Давида: «Возвеселихся о рекших мне: в дом Господень пойдем» (Пс. 121, 1). Пение небывалое, а вместе с пением явилось и желание креститься. Когда услышала об этом Нонна, то, пользуясь временем, объяснила видение в самую добрую сторону и ускорила дело спасения мужа, дабы не помешало что-нибудь призванию и не расстроило того, о чем столько старалась. В то время в Никею собралось множество архиереев, и муж Нонны предал себя Богу и проповедникам истины и искал у них помощи для спасения. (Свт. Григорий Богослов. Слово 18 // Творения. Репринт. Изд. ТСЛ, 1994. Т. 1. С. 265-268). Он сделался христианином, глубоко понял звание христианина, был посвящен во священника и с этих пор весь предался делам нового звания.
Итак, вот вам пример жены несчастной. Подражайте святой Нонне, Бог даст и вы обратите на добрый путь ваших мужей. Молитесь о них пламенно Богу; действуйте на них убеждениями и услугами; показывайте им собой пример благочестивой жизни, веруйте в милосердие Божие, вооружитесь терпением и поверьте, что как капля воды беспрерывным падением пробивает камень, так и вы, несомненно, рано или поздно тронете сердце мужей ваших и эти сердца обратите ко Господу. Но если бы при всем том вы и не тронули их, то и тут ваше не пропадет, ибо чрез свое здесь, на земле, терпение от мужей вы стяжете себе венец мученический и причтетесь на Небе к лику претерпевших до конца. (Душеполезное чтение. 1890. Январь).
А вот еще пример. Святая Моника, мать Блаженного Августина, имела мужа-язычника, по имени Патрикий, который был груб, гневлив и сначала обращался со своей женой жестоко и несправедливо. Но Блаженный Августин говорит о ней: «Она повиновалась своему мужу, как Господу, она заботилась о том, чтобы обратить его ко Христу, потому она говорила, с ним о Иисусе Христе больше святыми делами и молитвой, чем словами. Так она приобрела его себе и вместе с тем приобрела его любовь и уважение. Недостатки его она сносила с такой кротостью и терпением, что никогда не сделала ему ни одного упрека. Если она замечала, что он гневен, то остерегалась, как бы не противоречить ему словом или делом; когда же он бывал спокоен, тогда она давала ему отчет о себе и вместе с тем показывала ему, что он несправедливо на нее гневался». (Блаженный Августин. Исповедь. Кн. IX. Гл. 9 М., 1997. С. 158). Так-то между этими мужем и женой не только сохранялся мир на земле, но жена даже приобрела мужа для Неба, так как муж ее сделался христианином, крестился и умер счастливой смертью.
Так драгоценны благочестие, кротость и прочие христианские подвиги благочестивой жены-христианки. О! Благочестивая жена есть великое сокровище для мужа и всего дома, мало того, жена, преисполненная благочестия, драгоценна и для Церкви Божией и всего отечества, ибо, воспитывая в себе супружеское благочестие, целомудрие и святость жизни, она и детей своих воспитывает в жизни подобными себе. Но не думайте, други мои, что благочестие и целомудрие приобретаются легко. Душа, стремящаяся к благочестию и святости, встречает на пути множество соблазнов, и когда она сохраняет себя от этих искушений, тогда над главой ее создается венец духовного страдания, или мученичества, и душа с каждой победой над грехом приобретает новые венцы, и в день исхода этой души из сего мира, то есть в день смерти, все эти венцы соединятся в один драгоценнейший венец, которым и украсится глава страдальца, пребывающего в вере, и благочестии, и целомудрии — супружеском и девственном. Представляю вам, други мои, образец целомудрия и благочестия супруги из истории русского народа. Такова была святая княгиня Евфросиния, супруга муромского князя Давида Юрьевича. (Преподобные Давид и Евфросиния до своего пострига носили имена Петр и Феврония. Память их празднуется 25 июня/8 июля). Князь муромский Давид Юрьевич перед женитьбой заболел: его тело покрылось струпьями. Дочь пчельника, девица Евфросиния, вылечила его мазью. Благодарный князь женился на ней. Такой неравный и несоответственный брак не понравился муромским боярам: они, как обиженные, требовали от князя или развода с женой-крестьянкой, или отречения от престола. Князь, помня слова Писания: «Еже убо Бог сочета, человек да не разлучает» (Мф. 19, 6), остался верным браку, а престол покинул. В таком несчастье умная и трудолюбивая супруга, утешая его, говорила: «Не печалься, князь, милосердный Господь не оставит нас в нищете». И, действительно, скоро случились такие обстоятельства, которые заставили бояр умолять князя снова вступить на княжение. Его умная и добрая супруга Евфросиния помогала ему советами, занялась делами благотворительности, презирала корысть, всех любила, не гордилась своим положением, с мужем жила в полном согласии, взаимноверно и целомудренно, хотя и была моложе его.
Вот как поучала княгиня одного женатого человека. Он, любуясь ее красотой и мудростью, обуревался дурными помыслами. Княгиня, заметив искушение, приказала ему почерпнуть воды из речки, сперва с одной стороны, а потом с другой стороны, и испить. Тот повиновался. «Находишь ли ты разность в воде?» — спросила целомудренная княгиня. — «Никакой!» «Точно так одинаково женское естество, — заметила она, — напрасно ты, оставляя жену свою, думаешь о чужой». Под старость князь и княгиня с обоюдного согласия вступили в монашество с именами Петр и Феврония. В 1228 году на Святую Пасху они в один день скончались и по завещанию положены были в одном гробе. (Филарет, архиепископ Черниговский. Русские святые. Спб., 1872. Ч. 2).
Вот, други мои, какой дивный и назидательный пример супружеского целомудрия представляет нам собой святая благоверная княгиня Евфросиния. Благочестивая и целомудренная супруга, да если она и мать в доме своем, есть великое сокровище, и в доме том Божие благословение и благодать. Где супружеское целомудрие и благочестие, там и дети, подобно родителям, бывают преисполнены благочестия. В таком доме приятно и быть, ибо нравственная супружеская чистота чувствуется для всякого постороннего лица, входящего в дом таких супругов, и очи везде и всюду невольно видят это чистое, Богу приятное настроение. Воистину смело можно сказать: где супружеское целомудрие и благочестие, там Божие благословение, покров и заступление Царицы Небесной, ибо Она любит целомудрие и чистоту. В доме благочестивых супругов непрестанно витает Ангел мира, охраняет, соблюдает и научает доброму и полезному родителей, а чрез них и детей их. Из жизни святых богоотцов в свое назидание мы видим их пламенную любовь к Богу, целомудрие и чистоту, последуем же их примеру.
Братие! Возрадуемся, возвеселимся и мы вместе с Иоакимом и Анною о рождестве Пречистой Владычицы нашей — Богородицы и вместе с тем поучимся у праведных старцев, как нам воспитывать детей своих. Несомненно, что Иоаким и Анна удостоились быть родителями Богоизбранной Марии, долженствовавшей послужить тайне Воплощения Сына Божия, потому что имели все добродетели верующих и благочестивых супругов и поэтому лучше всех своих современников могли воспитать Пречистую Деву. Известно, что не только телесные достоинства и недостатки, сила или слабость, красота или безобразие, живость или вялость, но и душевные способности переходят от родителей к детям как естественное их наследство. Дитя еще во чреве матери питается хорошими или испорченными соками и воспринимает таким образом хорошие и дурные наклонности родителей. И после рождения дети прежде всего берут пример с родителей. Богомольные родители — и дети их с младенчества приучаются молиться Богу. Свято соблюдают родители постановления Церкви, например посты, праздники, — и дети научаются свято соблюдать их. Кротки родители, милостивы, почитают своих родителей — и дети мало-помалу приобретают эти прекрасные свойства. Добродетели родителей посеют в восприимчивых сердцах детей семена святых склонностей к делам благим. Особенно силен пример благочестивой матери: один ее взор, выражающий благоговение и преданность Богу, коленопреклоненная молитва часто производят на детей самое благодетельное действие. Мать стоит пред освещенным лампадой образом и с усердием молится Богу; дети, стоя около нее и не понимая еще всех произносимых ею в молитве слов, углубляются чувствами в таинство молитвы ко Всевышнему, и в их сердцах засеваются семена благочестия. К несчастью, не одни добрые, но и худые склонности и привычки переходят от родителей к детям. У добрых родителей почти всегда хорошие дети, а у худых — худые. Исключения бывают, но редко.
Кто из нас не хочет иметь добрых детей? Будем же прежде всего сами сохранять заповеди Божии. Будем учить детей своих доброму не столько словами, сколько примером нашей жизни. Как часто теперь жалуются на непочитание и грубость детей! И кто не хочет иметь кротких и благопокорных детей! Постараемся же прежде всего сами в себе воспитать эти прекрасные качества, сами никогда не позволим себе ни словом, ни делом оскорблять своих родителей, родственников, ближних. Как часто теперь слышны жалобы на разгульную, нетрезвую жизнь наших молодых людей! Отцы и матери! Хотите, чтобы ваши дети были трезвы, целомудренны, скромны, — сами будьте трезвенны, сами проводите время благоразумно и благоугодно Господеви, сами никогда не нарушайте законов скромности и целомудрия. Хотите, чтобы дети ваши молились за вас Богу при жизни вашей и не забывали молиться о вас по смерти? Сами молитесь. Знайте, что худым примером вы, родители, сами соблазняете, ведете в погибель — и кого же? Своих детей! Что будет, если дети возопиют к Богу на своих родителей: «Господи, мы не были бы так грешны, если бы не брали примера со своих родителей, мы делали то же, что они делали, и вот погибаем! Горе нам, что мы имели таких родителей». Именем любви вашей к детям просим вас: учите их не словом только, а более примером — своей благочестивой жизнью; не делайте при них ничего худого, даже не говорите ничего соблазнительного. Матерь Божия да поможет нам воспитывать детей своих в страхе Божием и в христианском благочестии. (Кормчий. Прил.: листок № 167).
Итак, желает ли кто радоваться истинно в нынешний день? Такой должен стараться проникнуться духом истинного благочестия, он во Христе должен находить для себя все — и свет для ума, и покой для сердца. Он должен не только знать, что сделано для нас Спасителем и Его Матерью, но стараться и пользоваться сими дарами к своему благу и всю жизнь свою направлять по их духу и закону.
А мы, братия, как мало дорожим спасением, приобретенным для нас Сыном ублажаемой нами Пресвятой Девы! Как часто это самое спасение души, купленное дражайшей кровью нашего Спасителя, мы ставим ни во что или ценим его так мало, что и одним перстом не хотим двинуть для его приобретения! Как часто в таком нерадении о душе проходит вся наша жизнь! Но если кто действительно увидит себя холодным к вере и собственному спасению, то таковой вместо радости пусть скорее поспешит воскорбеть о таком несчастье своей души. Пусть скорее обратится к покаянию и к усердному духовному деланию. Когда это будет, когда явится эта твердая решимость жить для Бога и для спасения, тогда и восчувствуется в сердце и радость духа и она уже будет радостью чистой и совершенной, началом и предызображением радости вечной и нескончаемой на Небесах. Пресвятая Мати Дево! Призри наши согрешения, которыми мы оскорбляем Тебя и Сына Твоего, и среди скорбей сей жизни, так часто посещающих нас за эти грехи, посети нас и радостью духа и чем и как знаешь утеши наши часто скорбящие души, наипаче Ты Сама будь всегдашней нашей радостью и утешением! Аминь.
Слово митрополита Зиновия (Корзинкина), Саранского и Мордовского, на празднование Рождества Пресвятой Богородицы
Братья и сестры, мы живем в необычное время. Никогда история человеческая не имела такого разнообразия жизни, как в настоящее время. Мы меняемся, и меняется вокруг нас мир. Но остается незыблемой полнота Божественной жизни в Церкви Христовой. Господь для того и пришел, чтобы создать эту Церковь. И Он сказал: «Я созижду Церковь, и врата ада не одолеют ее, и я пребуду в ней до скончания века».
К сожалению, многие люди не нашли дорогу в храм и начинают критически относиться к Церкви. Они находят всякие причины, чтобы не войти в Нее и не поклониться Богу. Основной причиной этого богоотступничества являются наши душепагубные страсти, такие как дерзость и гордость. Мы помним — «гордым Бог противится». И именно жизнь благодати является основой нашего спасения. Именно те, кто получает эту благодать, кто ее созидает своим сердцем и воспринимает благоговейно, бережно хранит ее, такие люди становятся сынами Божиими по благодати, последователями, учениками, для которых открываются тайны Царствия Небесного. В Евангельском чтении мы слышим, как Спаситель разграничивает мир плоти, материи, земли — и мир духовный, мир Божественного откровения. Мы слышим сегодня слова — «блаженно чрево, носившее тебя, и сосцы, которые тебя питали». Здесь говорится о жизни плоти. Что же ответил на это Спаситель? «Блаженны слышащие слово Божие». То есть те, кто умеет это слово воспринять, сохранить и взрастить как семена вечной жизни.
Люди, воспринимающие эти семена духовности, также разнятся друг от друга. Одни дают плод в тридцать крат, другие в шестьдесят, а иные и во сто крат. Что позволяет нам усваивать благодать? Что позволяет принять Слово Божие и жить по нему? Внутреннее устроение души. Тот человек, который на протяжении жизни по Слову Божию возделывал и устраивал свое сознание, свои чувства, свою волю, — готовил благую почву. Потому что именно Словом Божиим, благодатию Духа Святого душа человеческая оживляется, и очищается, и преображается. Именно благодатию Божиею душа уподобляется благой почве, в которую каждое слово Небесного Откровения падает и дает сторичный плод.
Матерь Божия получила особый жребий. Она исполнила пророчества Ветхого Завета, стала тем сосудом, который взрастил плод жизни, через Нее в этот мир вошел Спаситель. И не случайно именно Ей Господь вверил все человечество, Свою Церковь.
Конечно, Господь всегда понимал, что Его слово является непростым и трудным, но Он говорил о том, что иго Его благо, и бремя Его легко, потому что Он сам помогает нести это бремя. И все мы знаем, что когда мы преодолеваем хотя бы малую часть своих привычек, представлений и подчиняем свои душу и разум воле Божией, тогда мы сразу же получаем Божественную помощь свыше. И так от силы в силу, от подвига к подвигу, от преодоления к преодолению человек восходит по духовной лествице в жизнь вечную.
Я желаю вам, братья и сестры, в этот день сугубой благодати, горячо и сердечно молиться Пресвятой Богородице, чтобы Она вела вас, как своих детей, к престолу Царя Небесного. Чтобы совершилось дело нашего спасения, обязательно нужны наш выбор, наше желание, наше обращение к Богу. И тогда Господь, взирая на этот наш выбор небесной жизни, которой мы жаждем, дает ее нам.
Я желаю, чтобы Пресвятая Владычица, милующая и любящая нас, не оставляла нас в своих молитвах, чтобы мы не переставали ей молиться. Я желаю, чтобы в вашем удаленном от столицы месте, процветал дух истины, дух благодати, дух любви, дух Христов, дух Церкви Христовой. Я желаю, чтобы вы спасались, а также чтобы спасались те, кого вы любите. С праздником!
Похвальное слово святителя Илии (Минятия), Кефалонитского (+1714г.), на Рождество Богородицы
Что за необычайный и многолюдный праздник нынешняго светоноснаго и радостнаго дня! И какой это благостный Ангел возбуждает вас к этому веселию души и песнопениям уст? К чему относится эта чрезвычайная радость, написанная на ваших лицах? Я смотрю и вижу во взоре каждаго из вас выражение великой радости, которая вызвана великой вестью. Прислушиваюсь — и стены этого божественнаго и святаго храма потрясаются от восклицаний и рукоплесканий; и при звуках сладостных песнопений и при радостном свете вижу, как Церковь преобразуется в другое, наземное небо и в небесное чиноначалие. И чем же вызвано это радостное и светлое торжество? Я понимаю причину вашей справедливой радости, усердные мои слушатели. Этому, конечно, нет другой причины, как рождение Пречистой Дщери, ради явления которой наш развращенный род (человеческий) утруждал небо своими молитвами в течении пятидесяти веков; и да позволят мне так выразиться, — непрерывныя слезы нашей стенающей природы оказали свое действие и Дева прозябла от неплоднаго чрева Анны. Радуюсь и я вместе с вами. Сегодня, наконец, возсиял тот желанный день, так давно предопределенный Богом, так страстно ожидаемый людьми, столь плодотворный для земли, и столь страшный для ада; день, в который буква ослабевает и усиливается дух, преходит клятва и настает благодать. Этот день являющий свету Матерь Света, предуказывает нам пришествие Солнца, Которое светозарным Своим явлением разсеет душетленную тьму нечестия и в омраченных помышлениях наших зажжет животворный луч истиннаго благочестия и веры. Я вполне понимаю, что по поводу такой радостной вести, ваш взор справедливо полон радости, но дайте мне, неопытному, возможность доставить вам еще более приятное наслаждение объяснением причин, возбудивших эту радость в ваших благочестивых сердцах.
Едва вышедши из бездны небытия в область сущаго, человек, или стыдясь подчинения, или не зная своего происхождения, отступил от своего Творца. Праотец наш Адам не удовольствовался принадлежащею ему, как одушевленному образу Божию царскою властью над всем земным миром: но он восхотел и принадлежащаго одному Богу познания сущаго. Соделавшись добычей диавольскаго обольщения и нарушителем первой и единственной божественной заповеди, со вкушением плода он вкусил и смерть и в возмездие за преступление (можно ли этому поверить!) в раю сладости он обрел ад наказания. Падение праотца увлекло и нас в это несчастное наследие, и он с неслыханной жестокостью предал нас смерти раньше, чем дал нам жизнь. Гибельное и достойное слез разрушение человеческаго счастия! — Этот человек, малым чим умаленный от Ангелов, впал в такое неразумие, что приложися скотом несмысленным и уподобися им (Пс. 48, 21). Тотчас все цветущия красоты рая превратились в терния и волчцы земли, блаженство — в горести, благодать — в проклятие. Первыми деяниями, совершенными после такого печальнаго события, извратившаго мир, были зависть и убийство. С благодатью потеряна невинность, и земля так осквернилась грехами, что понадобился (для нея) всемирный водный потоп, не знаю, для очищения-ли, или для того, чтобы ей скрыться от очей Творца. Никогда диавол так спокойно не наслаждался своим царствованием, и его господство в сердцах людей было так сильно, что казалось, он утвердил на земле свое владычество, котораго безуспешно домогался на небе. Нечестие безумствовало всюду: священное везде осквернялось, храмы наполнялись безсмысленными идолами, ад был населен человеческими душами, в мире царило почитание диавола, так что можно было бы сказать: ад сделался местопребыванием людей, а земля — царством демонов. Даже звезды и прочия небесныя планеты, которыя тогда почитались как боги, я думаю, — если можно так сказать, — сами стыдились незаслуженнаго почитания и вообще порицали неразумие тех, кто воздавал тварям поклонение, подобающее Творцу. Добродетели изгнаны из мира, всюду царило зло; с площадей изгнана истина: (там) торжествует ложь; в судах нет справедливости: (там) судит неправда; от содружеств удалилось единомыслие: (там) действует прекословие и спор. Где простота? Где благочестие, где скромность, где страх пред законом Божиим? Законом сделался произвол каждаго, и богом — чрево; потерял мир прежнюю красоту и после достойнаго слез изменения сделался печальным зрелищем, зрелищем, где распорядителем был диавол, зрителем — Бог, предметом позора — род человеческий. В такую темную ночь греха были погружены люди, настолько же удаленные от света, насколько лишенные божественной благодати, повторяю, — в ночь, в которой были видны все звезды, почитаемыя, как лжеименные боги; а тьма была так же глубока, как и безумие, мрак таков же, как и неведение. Но да будет прославлено безконечное промышление и крайнее снисхождение Божие, устроившее, наконец, так, что возсияла светоносная и и лучезарнейшая заря, всечистая Дева и Богоотроковица Мария, которая восшедши из освященной утробы праматери Божией Анны, украшенная всеми небесными добродетелями, просвещает, освежает и радует вселенную. И поистине, Дева просияла, как заря, при светлом явлении которой бежит богопротивное демонское многобожие, исчезают сени древняго закона, разстроенная толпа неверных, не вынося далеко сияющаго света истины, скрывает свои нечестивыя лица; уста святых учителей начинают петь непрестанныя славословия; человеческий род, погруженный в греховный сон, пробуждается к христианской жизни в православной вере. Заря, пред которой разсеивается тьма неведения, является свет благодати, ложь уничтожается, наступает истина, открывается начало нашего спасения и приходит конец наших страданий. Заря, своими яркими лучами света достигающая туда, вниз, месть подземной тьмы ада, и пробуждающая души горестных патриархов ко внезапному веселию, так что все, пораженные чрезмерным сиянием, голосом радости и изумления поют торжественную песнь Соломона: кто Сия, проницающая аки утро? (П. п. 6, 9). Особенно сегодня, в воспоминание этого радостнаго дня, все души блаженных и с ними все небесное чиноначалие с приличною радостью умножают эти чудесные клики: кто Сия, проницающая аки утро? в ответ на которые здесь на земле святая Церковь в тысяче песней выражает свою радость и веселие, так что одновременно небо и земля, алтари и хоры согласно возлашают (друг другу): кто Сия, проницающая аки утро? И если при появлении зари кажется, что весь мир возрождается с новым сиянием, то кто же в рождении Девы не видит возрождения всей вселенной?! Обратитесь туда и сюда, всмотритесь во все части света: где вы видите лжеименное почитание идолов? где нечистыя жертвоприношения безбожников? где всемирное владычество диавола? Древняя мимоидоша, радуется с нами святой Григорий, се быша вся новая, —прошла ночь и настал день, исчезла ложь и явилась истина, снято проклятие и снизошла благодать. Святая и светоносная заря, блестящая предшественница Солнца славы, прохладное веяние пред божественным Светом, благодатная предвестница счастливейшаго дня; заря, рожденная в мире ради возрождения мира, востоком рождения своего Ты имеешь восток вселенной, вместо светлаго горизонта — чистыя пелены, вместо ранних лучей — приближающуюся мудрость, вместо нежных цветов — божественную силу, вместо приятнаго предразсветнаго ветерка — небесное озарение, вместо сладкогласных птиц — Ангельские лики: кто Сия, проницающая аки, утро?
Чего же теперь больше мы может ждать от безпредельнаго промышления Божия? Какой более великий дар могло нам ниспослать крайнее милосердие? Чего мы, сидящие во тьме, могли желать, как не света? заблудившиеся, чего (мы могли ожидать,) как не руководства? Грешные, — чего, как не спасения? Подойдите ближе, прошу вас, мысленно приложите к сей новорожденной Деве великия чудеса божественнаго величия, знамения нашего блаженства. Посмотрите как облагодатствована эта Дева, и вы поклянетесь, что Она — богосозданное изображение небесной красоты и наиболее избранное творение вседержительной десницы Божией! О, как величественна глава Ея! О ней Дух Святый говорит в песни: глава Твоя на Тебе, яко Кармил (Песн. п. 7, 5). Гора Кармил, близкая более к небу, чем к земле, указывает, что Мария (стоит) выше всякой человеческой суетности. Воззрите на Ея светозарный взор. Разве не видно, что небо заключило в эти очи всю чистоту и красоту звезд? Очи Твои, яко езера во Есевоне (П. п. 7, 4). Представьте себе Ея червленыя уста, источающия небесный мед и млеко. Яко вервь червлена устне Твои (П. п. 4, 3), и еще: сот искапают устне Твои, Невесто, мед и млеко под языком Твоим (4, 11). Из этих уст, искапающих мед, выйдет то сладкое «да будет», которое привлечет Божественное Слово с неба на землю. Чрево Твое, яко стог пшеницы, огражден в кринах (П. п. 7, 2). Страшная тайна! Чрево Твое, яко стог пшеничный — вот плодоносное семя. Огражден в кринах — вот присноцветущее и неистленное девство! Непонятное чудо, чтобы плод был соединен с цветом, с девством — рождение! Что более! Это девственное и богозданное тело не имеет ни одной части, которая бы не дышала чистотою, освящением и красотой! Вся добра еси, ближняя Моя, и порока несть в Тебе (П. п. 4, 7). В этом нежном младенце Божественный Промысл, повидимому чудесно возглавил все дары и явил одушевленное сочетание добродетелей. Всех праведных украшал один какой либо дар, а сию Деву, как царицу, увенчало все множество божественных дарований Духа, так что без преувеличения Она носит Его в себе.
Каждому из избранных благодать дана отчасти, Марии же — вся полнота благодати, говорит блаженный Иероним. Поэтому, сообразно божественному решению, Ей дано таинственное и благодатное имя Мария, которое, состоя из пяти букв, (именно — «Мария»), указывает на известных пять великих жен Ветхаго Завета, на Мариам, сестру Моисея и Аарона; Авигею, жену Навала; Рахиль, жену Иакова; Иудифь, святейшую вдову; Анну — жену Елканы: указывая этим таинственным свойством имени на то, что все дарования и добродетели, какия в отдельности имели те жены, в совокупности восприняла эта Богоотроковица Мария. В Марии сестре Моисея, сияли два достоинства: пророчество и девство; и сия благодатная Мария пребывает Приснодева и признается пророчицей, как вы услышите (это) в пророческом пении (в ответ) на целование Елисаветы: се бо отныне ублажат Мя вси роди (Лк. 1, 48). Авигея была прославлена за смирение, — и сия Дщерь еще более смирением превзошла: яко призре на смирение рабы Своея (Лк. 1, 48). Рахиль была известна своей красотой, а сию Деву само украшение небесное, Архангел, должен приветствовать, как наиболее из всех облагодатствованную и прекрасную, (словами): радуйся, Благодатная (1, 28). Иудифь была возвеличена за то, что оказалась в силах поразить Олоферна; и эта Дева, умерщвляя мысленнаго Олоферна, диавола, из пелен возглашает: яко сотвори Мне величие Сильный (1, 49). Анна торжествовала, потому что, быв ранее безплодна, родила великаго Самуила; а Мария особенно торжествует, ибо должна быть не неплодной, а Девой и (вместе с тем) Матерью величайшаго Еммануила, Сына и Слова. Но что же я сравниваю праведных мужей и жен с несравнимой по благодати Девой? По Своей святости Мария превосходит и самые невещественные и безтелесные лики Ангелов. (Простите мне, что я так говорю, огнезрачные чины небеснаго украшения). Она, Невеста, Дщерь и Матерь Божия, выше ангельскаго естества так же, как и выше служителей Божиих. «Радуйся, благодатная, приветствует ее Епифаний Кипрский, святейшая Херувимов, Серафимов и всякаго чина ангельскаго!..»
Мария — сад заключенный, куда не может проникнуть злоначальник, сатанинский змий. Вертоград заключен, сестра Моя невесто (П. п. 4, 12). Она — легкое облако, совершенно неиспытывающее тяжести греха: видех Господа (Ис. 6, 1), седяща на облаце легце (Ис. 19, 1). Она — крин посреди терний: якоже крин в тернии, тако искренняя Моя посреде дщерей (П. п. 2, 2); поэтому златом блистающая красота Ея чистоты не потерпела никакого ущерба, хотя и прозябла среди терний всеобщаго бедствия: вся добра еси, ближняя Моя, и порока несть в Тебе (П. п. 4, 7). Такова должна быть Та, Которая имела соделаться вместилищем Божества и, как солнце, чистым престолом Царя славы.
Итак, счастлив и преблажен человеческий род, от корня котораго произошел столь святой и благодатный плод. От нас чрез обольщение родился тлетворный яд греха: от нас чрез благодать должно было родиться и животворное ему противоядие. От нас получили начало проклятие и смерть: нас первых должны были коснуться благодать и жизнь. Обозрите чудесныя дела всемогущаго божественнаго Промысла, как мудро он извлекает лекарство из того самого, от чего раждаются болезни. Какая радость видеть сегодня рождение Девы — изменение несчастнаго нашего состояния! Видеть, что отверзаются пред нами врата, которыя заключило преслушание! Что нам даруется благодать для достижения того блаженства, котораго лишало нас коварство диавола! Какая слава для нас возвыситься до того, чтобы войти в близость с самой Пресущественной Троицей, дав Отцу дщерь, Сыну — Матерь и Св. Духу — Невесту! Поистине, я дерзаю сказать, мы вынудили Бога быть милостивым и имеем теперь в (лице) Марии прекрасное ограждение, чтобы далеко отражать от нас стрелы угрожащаго гнева. Нам следует не на белых камнях, как это было обычно в древности, но на наших собственных сердцах, отметить этот светлый и радостный день, низведший на нас столько небесных милостей. Древние, приветствуя новорожденных царских детей, говорили: «радуйся, младое чадо!» Соберемся же и мы сегодня, когда раждается этот царственный младенец, Владычица и Богоотроковица Мария, и совокупивши все наши радостные голоса, будем приветствовать Ее словами: радуйся, новый свет человеческаго спасения, — утро благодати, вечер греха; радуйся, умственнаго Солнца первое сияние, первородный луч счастливаго дня, первое творение Божества; радуйся, нескверное зерцало святости, сокровенный образ совершенства, полный идеал девства, радостнотворное проявление божественнаго всемогущества. Радуйся, желанная надежда патриархов, исполнение пророчеств, общее чаяние людей. Радуйся, как роза прозябшая среди снегов хладнаго возраста Твоих родителей, рожденная от неплоднаго чрева, видевшая свет блаженства ранее, чем свет солнца. Ты душою стала обитательницею неба раньше, чем телом — земли, дщерию предвечнаго Отца раньше, чем (дщерью) Иоакима и Анны; прежде чем ступить на землю, Ты попрала голову изрыгающаго яд змия. Радуйся Ты, чудесно зачатая (по многолетней безплодности матери), просиявшая, как жемчужина в раковине. Ты раждаешься, как утро, украшенная цветом небесных добродетелей, возрастаешь, как солнце, увенчанная лучами божественной благодати, и живешь среди рожденных женами, как феникс, единственное чудо природы.
Мы слезами начинаем свою жизнь, ни о чем ином, кроме несчастий, не говорим в жизни, и это повествование наше заключаем — только горькою и жестокою смертью. Ты одна, Богомудрая Дщерь, при воздействии божественнаго Промысла не только начинаешь радостью свою жизнь, но даешь начало общей радости. Рождество Твое, Богородице Дево, радость возвести всей вселенней, из Тебе бо возсия Солнце правды, Христос Бог наш, и разрешив клятву, даде благословение, и умертвив смерть, дарова нам живот вечный. На пути Твоей жизни Ты будешь возвещать только о величии, на которое возвел Тебя Бог: яко сотвори Мне величие Сильный; Твоим концом будет сладкий сон, от котораго Ты возстанешь на небе лучезарной и светоносной Царицей Ангелов: Жена облечена в солнце и на главе Ея венец от звезд двоюнадесяте (Апок. 12, 1).
О, Всесвятая Дева, если бы нам грешным, узреть горе светозарное Твое превознесение так же, как здесь всей душой, сердцем и помышлением мы прославляем Твое святое рождество!
