Слово святителя Гавриила (Городкова), архиепископа Рязанского и Зарайского (+1862г.), в Неделю Православия
О том, на кого падает клятва, Церковью изрекаемая
И будет град Иерихон проклят, и вся елика суть в нем, Господем сил. (Иис. Нав. 6, 16).
Бог сколько благ и милосерд, столько же свят и праведен; Он не только награждает добрых, но и наказывает злых, не только ниспосылает мир и благословение, но иногда изрекает Свой суд и угрожает клятвою. Так по падении прародителей наших поражены были проклятием змий искуситель и вся земля — достояние падшего человека. Так подверглись подобной клятве и сделались жертвою погибели Каин братоубийца, целый мир во дни Ноевы и нечестивые грады Содом и Гоморр. Так и преемник Моисея Иисус Навин предает проклятию град Иерихон не от своего лица, но от Господа сил. И будет, говорит он, град Иерихон проклят, и вся елика суть в нем, Господем сил.
У Бога несть пременения (Иак. 1, 17) как по естеству Его, так касательно свойств и советов Его. Аз, говорит Господь, Бог ваш и не изменяюся (Мал. 3, 6). Он как праведен и милостив был в Ветхом Завете, так милостив и праведен пребывает в Новой благодати. Он говорит чрез Иисуса Навина: И будет град Иерихон прклят, и вся елика суть в нем, Господем сил; Он же и чрез Апостола сказал: аще кто не любит Господа Иисуса Христа, да будет проклят, маранафа (1 Кор. 16, 22). В том и другом Завете возвещается вместе благост и правда Божия, милость и суд, благословение и клятва.
Церковь Христова, властию Божественною на земле облеченная, при настоящем торжестве Православия одни ублажает и благословляет, а других предает осуждению и отлучению не произволением человеческим, но судом Самого Господа Саваофа. На кого же особенно падает клятва Господня Церковью изрекаемая и сколь бедственна участь тех, кои подвергаются оной, рассмотрим.
Град Иерихон сопротилявшийся Богу Израилеву и посланнику Его Иисусу Навину, изображал сонм нечестивых противоборстующих Богу, и Его же послал есть Иисусу Христу, а Иерусалим, напротив того, представляет собрание верующих, повинующихся Богу и Спасителъ мира Сыну Божию, или Церковь Новозаветную, которая называется у Пророков Новым Иерусалимом, Сионом и градом Бога вышяго. Светися, вопиет Пророк Исаия, светися новый Иерусалиме, прииде бо твой свет, и слава Господня на тебе возсия (Ис. 60, 1). Иерихон, изображавший всех богопротивных людей, предан был анафеме, т. е. сожжению и безпощадному избиению всех жителей его; так и все явные и злобные враги Церкви Православной и Отечества, как то: еретики древние н новые, изменники Отечеству, вольнодумцы, отступники от веры, отрицающиеся Владыки и Искупителя своего Христа, и все глаголющие на Бога неправду подвергаются анафеме, или отлучению от Церкви. Как Раав грешинца спаслась с семейством своим от погибели Иерихонской верою в Бога Израилева и поставлением червленного знамения на доме своем (Иис. Нав. 2, 18): так и для всех зараженных духом противления Богу, в новом Сионе живущему, не остается другого способа к избавлению от клятвы, кроме веры в Бога, Новозаветною Церковью исповедуемого, кроме раскаяния в Богопротивных заблуждения, и кроме прибежища к подножию крестного знамения, Божественною кровью обагренного, на котором пострадал и умер за грешников Спаситель мира, Господь и Бог наш Иисус Христос.
Кроме еретиков и богоотступников подвергаются клятве и все те, которые приобщаются дела их злым. Пример сему показан нам в Ахаре Израильтянине, который из преданнаго проклятию Иерихона взял богатую ризу, златый сосуд и сребра двести дидрахм, и который за участие в клятве вне стана Израильского, со всем его семейством камением был побиен и огне в пепел превращен. Подобно сему Ахару и все приобщающиеся делам и советам явных врагов Бога, Церкви и Отечества, подвергаются одной и той же с ними клятве и осуждению, Аще кто, говорит Ап. Иоанн, приходит к вам, и сего учения не приносит, не приемлите его в дом, и радоватися ему не глаголите; глаголяй бо ему радоватися, сообщается делом его злым (2 Ин. 1, 10).
Последуя сему ветхозаветному образу, Апостольскому учению и преданию Св. Отец и Соборов, Церковь Православная предает клятве и осуждению еретеков, своею совестию обличаемых, отступников от веры, которые не только сами заражены недугом безверия и вольнодумства, но и других страются уловить в пагубныя сети своих заблуждений, предает всех вносящих ереси погибеля и искупльшего их Владыки отметающихся, ихже суд искони не коснит и погибель их не дремлет (2 Петр. 2, 13).
Не думайте, слушатели, что клятвы Церковью изрекаемыя, означают одни праздныя восклицания, воздух биющия. Нет! Оне столько же сильны к осуждению отлучаемых, сколько огонь и мечь были действительны в погублении Иерихона и живущих в нем. Вспомним при сем, какою властью облек Господь Церковь Свою, поручая Ей в лице Апостолов ключи Царсвия небесного. Аминь глаголю вам, елика аще свяжете на земли, будут связана на небеси (Мф. 18, 18). Сказал сие не человек, часто ложная глаголющий, но Сам Господь всеведущий, Который свидетельствует: небо и земля прейдут, словеса же Моя не прейдут (Мк. 13, 31). Случается иногда, что проклятия оскорбленной матери призывают на злонравных детей мщение небесное: тем более клятвы Церкви Христовой, сей духовной Матери верующих, дожны быть сташны для тех, против коих она принуждена бывает изрекать их.
Противным кажется сие кротости и благости доброго Пастыря, взыскующего заблуждших и погибающих, не согласно, по видимому, сие с человеколюбием Того, Который не хощет смерти грешника (Иез. 33, 11), Который повелел отпущать согрешения до семьдесят крат седмерицею (Мф. 18, 22). Внимая сим утешительным истинам, мы готовы восклицать с Пророком: коль красны ноги благовествующих мир, а не клятву, благовествующих благая, а не злая (Ис. 52, 7). Но теже самыя истины дожны не менее возбуждать страх в сердцах наших, Бог милосерд и долготерпелив; но горе тем, которые благость Божию, к покаянию призывающую, поставляют прикровением злобы своей, которые в доготерпении Божием находят предлог и даже побуждение к коснению в злом произволении своем, и таким образом самое спасительное врачество обращают в яд убивающий жизнь и силы духовныя, Бог сколько благ в милости и щедротах, столько же велик святостью и правдою, Он есть Отец щедрот, и вместе Бог отмщений (Пс. 93, 1), Который самою милостию Своею потребляет враги (Пс. 142, 12). Посему страшно есть, еже впасти в руце Бога живаго (Ивр. 10, 31).
При сем помыслим еще о Иисусе Христе Спасителе нашем, Который за всех грешников умер на кресте, всех призывает к покаянию, всем обещает блаженство вечное, всех хочет собрать в Церковь Свою, которая преподает все средства ко спасению: что же будет с теми, которые, подобно древни фарисеям, произносят злохуления на самого Христа, Божию силу и Божию премудрость (1 Кор. 1, 24), которые, по словам Апостола, второе распинают Сына Божия (Евр. 6, 6), попирают кровь заветную, очищающую грехи всего мира и укоряют благодать Духа Святого, спасительную всем человекам (Евр. 10, 29)? Не собирают ли таковые, по жестокости своей и непокаянному сердцу, гнев в день гнева и откровения праведного суда Божия (Рим. 2, 5)? Не ожидает ли их участь той земли, которая по принятии множицею дождя небесного, износит точию терния и волчец, и потому непотребна есть и клятвы близ, еяже кончина в пожжение (Евр. 6, 8)?
Вот сколь злополучны и в сей, а тем более в будущей, жизни противляющиеся евангельской истине, которые подвергаются страшному суду Церкви и отлучениъ от матерних недр ея! Для тех из них, коим дверь покаяния уже заключилась их смертию, не остается на земле более помощи; о гресех бо их, по словам Апостола, ктому не обретается жертва (Евр. 10, 26). На тех же, коим еще отверзта дверь покаяния, произносит она осуждение с сокрушением и молением к Богу безконечно милосердому, да даст им веру и покаяние, да созиждет в них сердце ново и наставит их на стези правды и благочестия.
Взирая с болезнованием на участь отлучаемых Церковью, будем трезвитсья и бодрствовать неусыпно, да не впадем и сами в тот же суд и в туже сеть неприязненную. Будучи гражданами Иерусалима Нового, чадами Церкви православной, единой, святой и истинной, да пребываем в ней непоколебимо, подвизаемся неослабно в делании спасения нашего, подвизаемся добрым подвигом веры, емлемся за вечную жезнь, в нюже и звани быхом (1 Тим. 6, 12), да тако достигнем небесного Иерусалима, в нем же всяка анафема не будет ктому (Апок. 22, 3), но вечное благословение.
Боже милосердый и праведный, Источниче благодати и спасения! Не попусти нам никогда же волею и разумом согрешати, отверзи нам слух, да слышим глас Твой к Тебе завущий нас, сокруши оковы наши греховныя, утверди нас на камени веры Твоея спасительныя, просвети души наша омраченныя стастями, настави на путь Твой заблудшия, возбуди спящия, воскреси умершия. Аминь.
Слово архиепископа Василия (Лужинского), Полоцкого и Витебского (+1879г.),
в Неделю Православия
Блюдите, братие, да не когда будет в некоем от вас сердце лукаво,
исполнено неверия, во еже отступити от Бога жива (Евр. 3, 12).
Сими назидательными словами внушал Апостол первым христианам их обязанность хранить безценное сокровище — святую веру. И никогда не могла сильнее представиться необходимость в таком наставлении, как во времена неисчислимых искушений, подобно грозным тучам, воздвигаемых на христиан то Иудеями, то язычниками. Застарелые народные предрассудки и многоразличныя заблуждения, всеобщим невежеством освященныя, обольщения, жестокия гонения и мучения — все это вместе — при новости небесного учения, казавшегося Иудеям соблазном, : Эллинам же безумием, и при строгости правил Христовой веры, поставляемых подле идолопоклоннического безчиния, обоготворявшего самую мерзость пороков, — составляло ту грозную бурю, от которой нужно было ограждать верных.
Возрадуемся, правоверные христиане, и возвеселимся в настоящее торжество православной, святой Апостольской веры, прославляя выну Господа сил, даровавшего нам полную отрадную свободу исповедывать без опасения всеисцеляющую веру в той самой чистоте, в какой принята от Апостолов, и сохраняется в неизменном виде, ограждаясь, по манию Божию, в нашем отечестве державными попечениями благочестивейших Царей, благоговейно содействующими пастырям и учителям Церкви. Но да не возгордимся безотчетно столь благополучными для нас обстоятельствами! Напротив того, мы должны в благоговейном смирении блюсти свое сердце, по наставлению Апостольскому, подобно первым христианам. Есть и в настоящия времена искушения, и тем опаснее для неопытных умов, что действуют на них под благовидною личиною веры и призраком блага.
Мир превратный не лишается своих поклонников — лукавого сердца, исполненного неверия, во еже отступити от Бога жива, — которые, отринувшись сами от живительных лучей Солнца духовного, побеждающего мрак своею теплотою и светом, стараются превратить учение Божественное в учение суетного разума, чтобы этим демонским лукавством обольстить безпечных людей, и, совращением многих прикрыть свое нечестие, — семенем которого есть поистине зло, развившееся и укоренившееся в порочном их сердце. Рассмотрение сего будет предметом настоящего моего слова. В нем представится вашему, христиане, вниманию вся грубость слепоты нечестивых: вы увидите, что их неверие есть несомненный плод развращенного сердца, и недостатка истинного разума, коим всуе гордятся; а также и то, что вообще усиливается и разширяется неверие в заблуждших от незнания предметов духовных, недоступных помраченному ложью разуму, и от слепой любви к заблуждениям. Благодать Твоя, Боже, сильнее всякого слова! Подкрепи же ею немошь мою, и воспламени сердцá моих слушателей в любви к истине, спасающей нас.
I.
Что всякое ратоборствование против Божественных истин есть ни что иное, как плод нечистого семени, заключающегося в страстях и похотях, — это истина, неподлежащая не малейшему сомнению. Стóит только снять с лукавого неверного благовидную личину, которою силится он прикрыть свою упорную ненависть к благодатному свету, обличающему его неправду. Кто светел в своей жизни, кто по благодати пребывает непоколебимым и самовластителем страстей и похотей, тот принимает с рвением, не колеблясь, все истины небесного учения, благоговеет пред ними, и не дерзает блистать своими дальними суждениями о неприкосновеннейших предметах веры; и, не помраченный еще разум его — пленяется ими, находит в них услаждение для сердца, и отрадную надежду для души.
Но не так представляется тому, у которого разум подавлен суемудрием: кто дал в себе место хотя тонкому корню порока, и стал многоплодною нивою ветвистых стеблей, раскинувшихся туда и сюда, от того корня, тот в безотчетном своем порабощении делается уже пленником виновника зла, любителем не истины Божией, а своих страстей. Между тем растлитель в нем образа Божия, вкрадываясь с убийственными замыслами в его душу, чтобы наложить на нее свои узы, вливает весь яд горькой своей злобы. И когда беззаконныя желания такого человека возимели уже над ним полную свою силу, когда исполненное зла сердце его уже глубоко погрязло в тине плотской похоти, и до того очаровалось прелестию греховною, что поставило себя в невозможность освободиться от оков восторжествовавших и поработивших его страстей, тогда у него погублен ум; бури треволнений душевных, воздвигаемые лукавым, запутывают бедного в сети сомнений и колебаний, облекая разум черными облаками мрака.
С того времени духовной своей смерти человек, ища в помраченном разуме средств к освобождению себя от несносных угрызений совести, более и более удаляется от света истины; между тем покрывающая его тьма еще глубже облегает его душу (Деян. 28, 2. 6). — В таком пагубном своем состоянии, оставленный благодатию человек начинает уже отвергать то ту, то другую истину Божественного откровения, которая более не соотвествует образу его жизни. Сначала, находя тягостною для себя внешнюю власть своей ближайшей наставницы — Церкви, этой блюстительницы всякой истины и добродетели, волнуемый нетерпеливым желанием — ускользнуть из под ея влияния, он осмеливается в своей наглости восстать против ея значения и достоинства, и клятвопреступно делается сам ни от кого независящим судьею и истолкователем слова Божия. На сем основании начального своего заблуждения он строит уже себе веру по своим страстям. Так как мысль о вечности прежде и паче всего тревожит предавшегося порокам, то чтобы успокоить себя, нужно ему было допустить невероятность вечных мучений ада, признать это вымыслом ради страха незрелых умов и черни. Далее, чтобы дать более места в себе беззакониям, и не стеснять себя в них, сделалось для него нужным конечное осмеяние заповедей Божиих, дел добродетели и Богопочтения — таинств, жертвоприношения, молитв, а потом и всех истин Божественного откровения. Таким образом лукавый строитель нечестия объявляет в своем безумии мятеж против Промысла — расторгая всякия соотношения человека с Богом и вечностью, и, оскорбляя Божеския свойства, представляет себе, так сказать, вместо Бога пресвятого и праведного — некое верховное существо, равнодушное ко всякой скверне греховной и к дерзости человека, нарушающего святыя его заповедей, — существо, которое не промышляет ни о чем, и ни о ком.
Вот то лукавство, упомянутое Апостолом Павлом, которое ввергает людей в пропасть неверия, и вот почему в блаженных устах Псалмопевца непрестанно повторялись слова прекраснейшей молитвы: Сердце чисто созижди во мне, Боже, и Духом Владычным утверди мя (Псал. 50, 12. 14). Не потому человек начинает отступать от святой веры, что находит основание в ней сомневаться, но сомневается в ней потому, что слишком далеко отступил от Божественных ея правил; не потому стал неверным, — что он старался более узнать сущность ея истин, но потому-что известныя ему из слова Божия истины поражали страстное его сердце, осуждая громовым голосом всякое беззаконие, и что, по слову самого Спасителя, делающий худыя дела ненавидит свет, и нейдет к свету, чтобы не обличились дела его (Ин. 3, 20). — Подлинно: правильность, или неправильность человеческого суждения, о чем бы то ни было, часто зависит от того, какое оно имеет влияние на человека — близкое к его сердцу, или противное ему. Посему суждение о Божественных предметах веры таких людей, в сердцах которых струится источник зла, не может не сопровождаться пристрастием или превратностью, по толику, поколику священная сущность противна образу их мыслей и желаний. Разве они не понимают того, что правильный взгляд на небесное учение, уясняя неразрывный союз человека, усыновленного Творцем его, внушает смертному непреложную обязанность выражать сей союз в добрых делах благочестивой жизни, и напоминает о том последнем, страшном для нечестивых дне, в который наконец Судия — Христос соберет во едино все дела злонравной жизни, держа в мощной деснице своей мечь правосудия, сверкающий на злых людей, к числу которых и сами они принадлежат? Злое сердце, не терпя этой тяжкой и грозной истины, отнюдь не допускает их до правильного взгляда на нее, и раболепствующий разум, покаряясь внушениям страстей, — сомкнув, так сказать, свои очи, чтобы не встретиться с светом, обличающим всякую неправду, быстро пролетит мимо Божественных истин, подобно облаку, гонимому бурным ветром, напрягая все силы свои в выводах суетного лжемудрования к затмению оных и к наведению на них сомнения, если уже нельзя поставить их в совершенную неизвестность, или недействительность. Мы это слышим в Божием слове, и научаемся Духом Святым, древле то самое сказавшим об них: Огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули; да не узрят очами, и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Бог исцелил их (Деян. 25, 17).
Видите, благоговейные слушатели, тот нечистый источник, из которого большою мутною рекою впадает неверие в сердца людския. Видите еще, — что самое, на чем нечестивые поборники лжи основывают мнимое превосходство своего ума и духа, слишком их унижает, налагая на них темное пятно странного неразумия и негодной опрометчивости. Они, так сказать, помешанные в уме и исступленные, самое расстройство ума признают его крепостию. Это ли, в самом деле, высокое достоинство ума и духа, что не в силах вознестись от дольного к горнему, от чувственного к духовному? — что кроются как лисы в нору суемудрия, чтобы в своей слепоте не прозреть, и не видеть света небесной мудрости, умудряющей смертного? Это ли свойство здравого разума и крепкого духа, что полюбив обольщение и вкушение греха и смерти, добровольно отрекаются от безценного сокровища, подобно несмысленным детям, которыя за самую пустую игрушку, или лакомство, уступают вещь драгоценнейшую? О, бедный их разум! Пожалеем о них! А с сим вместе рассмотрим еще и то, что вообще усиливается и разширяется неверие во многих от незнания предметов духовных, недоступных помраченному ложью разуму, и — от слепой любви к заблуждениям.
II.
Истиная вера Христова от самого начала своего до наших времен всегда имела на лоне своем многих знаменитейших мужей, истинных философов, самым же миром прославленных и превознесенных во вселенной — за их глубокую проницательность ума, твердую ученость и необычайно верный взгляд на предметы всякого рода, а по благодати озаренных светом Богомудрия, которых великий Бог соделал ведущими небесное и земное. Сии великия светила трудились много и долгое время над духовными предметами Божественного откровения, исследывая самыя глубины их, изучили и уразумели то, чтó выше разумения смертных, решили и давно решили все трудности, какия только в них могли встретиться; и — священнейшую сущность многие из них засвидетельствовали собственною кровию, принесенною Христу в жертву живую. Какое твердое основание нашему, благоговейные слушатели, мудрованию! Но кто же это те люди, которые, отвергая святую хоругвь всеисцеляющей веры, толпятся под черное знамя самовольного разума? Многие из сих людей, да и бóльшая часть их, не имеют собственного суждения; но, увлекшись суетными мнениями других, вознерадели об истине. Они не дали бы отчетливого ответа на вопрос: для чего такое множество мужей именитых, — удивлявших свет и своим умом и своим значением, охотно, с самоотвержением последовали учению Христову, и, мужеством своим в жестоких за то терзаниях были выше огня, и мечей, и воды, и свирепых зверей; между тем как сами они вооружившись одною лишь безмерною резкостию, выступают на страшную прю против того учения, покушаются в своей слепоте проникнуть сквозь заоблачные покровы, блистать светом вовсе им чуждым, который и при благодати Божией приобретается множеством усилий, безчисленными трудами, и продолжительным временем. Им не достает ни довольно времени, ни охоты, ни силы их разума, хоть бы заглянуть иногда в творения великих светил, громозвучных вестников истины, чтобы в сих древних, чистейших источниках видеть то незыблемое основание, на котором стои́т неодолимо вера, и наше упование, на котором утвердилось бы и сохранилось их благоговейное убеждение в истине; им не дозволяет похотствующая гордость и того благоразумия, чтобы в детстве своих религиозных познаний прибегнуть за разрешением сомнений и колебаний к опытным пастырям и учителям, подобно тому, как доброе дитя бежит в своем неведении к нежным родителям за уразумением непонятного детскому разуму. Кому неизвестно, что бóльшая часть людей заблуждших едва имели возможность познакомиться только с первыми началами науки Божественного откровения, — что едва слабый лучь ея света скользнул по их умственным способностям, не оставя в них следов света христианского умствования, который просветляет разум смертных. Одно лишь какое нибудь, вычитанное или слышанное, суждение нечестивого писателя, — одно безбожное к осмеянию веры изрыгнутое, словцо какого нибудь вольнодумца — составляет все их знание и единственное оружие, наступательное и оборонительное. С таким скудным запасом елея в своих светильниках, безнадежные странники, блуждая на распутиях чужого суемудрия, ищут впотьмах ощупью опоры своему нечестию. А таким образом, не имея ни полных сведений, ни достаточного знания предметов веры, ни благодатных свойств сердца, сии люди делятся друг с другом теми же самыми заблуждениями, почерпаемыми из одного и тогоже нечистого источника лжи; и, гордясь взаимообразною надменною слепотою, вознерадевшие об истине, низпадают наконец в бездну безумного неверия; а их порочное сердце, — льстя отуманенному их самолюбию древнею лестью сатаны: будете яко бози, довершает оное отступлением. Подлинно: По плодам их узнáете их. Собирают ли с терновника виноград, или из репейника смоквы? говорит Спаситель (Мф. 7, 16).
Здесь-то, благоговейный слушатель, предстоит каждому из нас святый подвиг действовать на заблуждших братий всеми средствами, какия только почерпаются в Божественном учении, наставлять их словом и примером, и с любовию приводить их к познанию истины и в послушание оной. Но ежели ненависть отступников к благодатному свету, их любовь к заблуждениям и грубая слепота довели их до того, что не хотят приклонить слух свой к назидательному внушению, то да будут они нам — как язычники и мытари (Мф. 18, 17).
Прежде же всего и паче всего должно вам, братия, помышлять о своей собственно твердости духа по вере, чтобы возмогали во Господе — оградить самих себя от влияния господствующих ныне многоразличных иноземных лжемудрований, которыя пишутся, печатаются, и с адскою целию быстро из края в край, из рук в руки передаются для чтения. — Чтение нечестивых суетного разума творений, сколько пагубно для неопытных умов, доказали уже многие опыты столетий. Потому пекущаяся о духовном благе чад своих сердобольная матерь наша — святая Соборная и Апостольская Церковь строго воспрещает оное своими святыми вселенскими уставами, определяющими и самую меру наказания на читающих книги сего рода. Ведайте, знайте, братия, что все эти писатели, по слову Господа нашего Иисуса Христа, суть волки хищные в образах овчих, и тем опаснее, что в своих писаниях мешают Божественныя истины с утаенною ложью, и свои лукавыя предложения закрашивают оторванными от текста словами священного писания, давая оным превратное значение: и такими хитрыми обманами заманивая неопытных, пока не отвлекут от Божиих законов и не уловят их в снедь губительным зубам. Они, будучи сами богоненавистными, хотят и другим передать все свои пороки, как заразительную болезнь, — а зараза проникает и в крепкие члены. Остерегайтесь же сих волков; бегите от их учения, которое разносит повсюду смертность духовную; страшитесь этого зла, умерщвляющего в человеке страх Божий, и направляющего пути его к разрушению основания всякой добродетели, к усугублению и обоготворению мерзости пороков. Внемлите от лживых пророк, иже приходят к вам во одеждах овчих, внутрь же суть волцы хищницы (Мф. 7, 15). Аминь.
Слово митрополита Антония (Храповицкого) (+1936г.), Киевского и Галицкого, в 1-е воскресение Великого поста (1918 г.)
Торжество православия и скорби православия
Мы совершаем, братие, столь любимый православным народом праздник Православия. Из года в год кафедральные храмы переполняются в сей день блогоговейными толпами богомольцев, а усерднейшие из них, особенно в нашей боголюбивой Москве, еще задолго до начала литургии спешат занять в церкви место, с которого можно было бы все слышать и видеть, запоздавшие же к началу службы уже лишаются и самой возможности протесниться в храм.
Но в настоящем году Торжество Православия совершается в нашей первопрестольной столице с двумя совершенно исключительными особенностями.
Первая из них заключается в том, что в нынешнем году Торжество Православия впервые справляется не в том храме, где оно справлялось в течение четырех с половиной веков, не в древнем Успенском соборе, а в новом соборном храме Рождества Христова. Конечно, храм этот по крайней мере вчетверо вместительнее Успенского; многочисленый собор священнослужителей представляет собою здесь несравнено более величественную картину, чем в тесном старом соборе. — Но не в этом заключается причина, по которой Торжество Православия перенесено ныне в новый собор: внешния удобства не понудили бы церковную Москву изменить исконный обычай — праздновать Православие пред чудотворными раками великих святых и пред чудотворным ликом Богоматери.
Нет, не по своей воле должны были собраться сегодня пастыри и паства Московские в новый собор, а потому что ее н е п у с к а ю т в священный Кремль и в чудотворную древнюю церковь Успения. Дожили мы до таких времен, когда жителям столицы заложен путь к самым дорогим, самым родным их святыням, когда приходится им отыскивать другия места для своих священных собраний, чем в прежние годы! Того ли мы ожидали для себя и для своей родной Церкви в эти прежние годы, даже в прошлом году? Справляя в тот год Торжество Православия в середине Февраля, как уповали мы совершить это торжество через год, в настоящем 1918 году?
Тогда наши верныя войска грозною стеною собрались против врага и, усилившись вчетверо по своему числу и по количеству оружия, должны были с наступлением весны быстрым победоносным потоком пройти по вражеской земле до Вены и Берлина и достигнуть тех целей, с которыми начата была русским народом та священная и самоотверженная война, т. е. освободить доблестное племя православных сербов от поработительных посягательств еретиков, протянуть руку братского общения к умолявшим о том Россию нашим единокровным малороссам-галичанам и освободить от инородного ига их родину, — нашу родину, наследственный удел Равноапостольного Владимира, русскую Галицию, и что всего важнее, дать ея сынам, а нашим родным братьям, возможность возвратиться в лоно Святой Церкви от униатской ереси, куда вовлекли ее насилием поработителей и коварством иезуитов.
Да, год тому назад, мы, все русские люди, надеялись на то, что сегодняшнее Торжество Православия мы будем справлять уже вместе с ними, что к этому дню, как было сказано, уже не будет Подяремной Руси, а единая свободная и православная Русь.
Но и этим не ограничивались наши надежды и молитвенныя желания. Уже исполнен был рисунок креста для водворения его на куполе Константинопольской Софии; уже близко было к исполнению обещание Московского царя Алексея Михайловича, данное от имени своего потомства и всего русского народа Восточным Патриархам, обещание освободить православные народы из под ига неверных мусульман и возвратить христианам все древние храмы, обращенные в магометанския мечети.
Россия должна была занять проливы Черного моря, но не покорять себе священной столицы великой Византии, а возстановить это священное государство наших отцев и учителей по спасительной вере Христовой, т. е. греков, а себе приобрести отечество всех истинных христиан, т. е. Святую Землю, Иерусалим, Гроб Господень, и соединив ее широкой полосой земли с Южным Кавказом, заселить те святыя места добровольными русскими переселенцами, которые ринулись бы туда в таком изобилии, что в несколько лет обратили бы Палестину и Сирию в какую-нибудь Владимирскую или Харьковскую губернию, конечно, сохранив все преимущества того полумиллиона христиан и их пастырей, которые доныне уцелели еще там от турецких насилий.
Не один русский православный люд жил такими надеждами и полагал за них сотни тысяч своих жизней в тяжком воинском подвиге: этими надеждами жили, ими дышали, ими утешались в своих страданиях, скажем без преувеличения, все православные народы всего современного мира, вся Святая Соборная и Апостольская Церковь. Вся она ожидала, что наступившее теперь 1918-е лето Господне будет таким светлым торжеством православия, каким не было даже то 842-е лето, когда в память духовной победы над еретиками иконоборцами был установлен настоящий праздник.
И что же? Вместо освобождения порабощенных православных народов, Церковь Российская впала сама в такое порабощенное состояние, какого не испытывали наши единоверныя племена ни под властью магометан, ни под властью западных еретиков, ни наши предки под игом татар.
Наши церкви подвергаются разстрелам и ограблению, их имущества повсеместно расхищаются; наши школы лишены права учить детей и юношей тому, что Господь назвал единым на потребу, т. е. словесам святого евангелия и вообще закону Божию; наши пастыри и архипастыри изгоняются из церковных домов; наши воинские полки лишаются своих церквей и священников, а училища и академии, воспитывавшия пастырей церковных, совершенно упраздняются. Ни евреи, ни магометане, ни язычники, ни католики, ни сектанты, ни протестанты не лишены тех прав и преимуществ, каких лишен православный люд на Руси.
Итак взамен осуществления надежд на чрезвычайное, исключительно радостное Торжество Православия в настоящем году, не лучше ли бы было вовсе его отменить, или даже заменить плачем о православии, плачем Иеремии над разрушенными святынями древнего Сиона? При виде пробитого бомбой купола Успенского Собора, разбитой стены Киево-Печерской Великой Церкви, при виде раззоренных монастырей и опустошенных причтовых домов, при виде нищенствующих иереев-изгнанников, их плачущих голодных детей, училищ, с вынесенными из них образами, и прочих ужасов современного развращения, не уместнее было бы и нам взамен торжества ужасаться и тосковать и восклицать с пророком: око мое, око мое изливает воды, ибо далек от меня утешитель, который оживил бы душу мою (Плач. 1, 16). Воззри Господи и посмотри, как я унижен. Да не будет этого с вами, все проходящие путем, взгляните и посмотрите, есть ли болезнь, как моя болезнь, какая постигла меня, какую наслал на меня Господь в день пламенного гнева Своего? (Плач. 1, 12). О, кто даст главе моей воду и глазам моим источник слез. Я плакал бы день и ночь о пораженных дщери народа моего (Иер. 9, 1).
Но ужели нет у нас утешения в горестях нашей народно-церковной жизни? Ужели вовсе не о чем торжествовать нашей Церкви в нарочитый день сегодняшнего Торжества Православия? Мы сказали, что двумя особыми свойствами нынешний праздник отличается от прошлогоднего и раннейших. Одно, столь грустное, мы разяснили, но другое, уже радостное, дает нам возможность торжествовать и в настоящую печальную годину. Радость эта заключается в том, что впервые после двухвекового перерыва наша Церковь совершает «летнее торжество свое» в своей канонической полноте, со своею законною главою, получив своего богоданного жениха после двухвекового вдовства, и к нему, на ряду с печальными воплями Иеремии могут быть ныне применены и радостныя предречения Исаии: не смущайся, ибо не будешь в поругании; ты забудешь посрамление юности твоей и не будешь более вспоминать о безславии вдовства твоего (Ис. 54, 4).
До сего года наша Церковь была богаче, многолюднее и по плоти сильнее всех прочих православных Церквей, но была лишена даже того, что все оне имели, т. е. своего высшего пастыря, своего общего отца, «который имел бы попечение о всей стране», как того требуют Вселенские Соборы; и на этом то вдовстве церковном, на этой духовной безхозяйственности ея, на этом безпастырстве, и нашло место для своего ядовитого произрастания то маловерие и безверие, то следование за еретическими и противобожными учениями Запада, которое теперь открыто возстало на нее и стремится ее вовсе истребить с лица родной земли, — то безцерковное настроение умов правящей части общества, которое в продолжение двух веков старалось оторвать нашу Церковь от живого общения со всею правоверующею вселенною и отторгнуть сердца людей от исповедуемой нами в символе Церкви вселенской.
Безпрепятственно и пышно совершали мы в истекшие годы торжества православия в кафедральных соборах, градских и столичных, но тоскливо сжимались сердца православных, когда, провозглашая в сей день многолетия восточным патриархам, мы не могли причислить к этой молитвенной здравице патриарха всероссийского, а только вспоминали о своей потерянной нами славе церковной, возглашая вечную память давно почившим российским патриархам. Ныне же наше торжество возглавляет давно жданный жених поместной Российской Церкви и вот она, в раззоренном нашем государстве, окруженная злобствующими врагами нашей спасительной веры, торжествует и благодарит Бога о том, что Он послал ей в утешение среди настоящих скорбей то, чего она была лишена в годы своего внешнего благополучия и безопасности.
Жизнь, жизнь одушевленная, дружная и всеобщая в Христовом стаде может теперь разливаться широкой волной, и церковное учение, и обращение отпадших, и просвещение неверных, и что особенно важно и необходимо — постоянное братское единение со всеми православными Церквами Востока, ибо не одной какой либо стране даны обетования о неодолимости Церкви вратами ада, а всей вселенской Церкви, и она одна есть непогрешимая хранительница и истолковательница Божественных словес.
Вот какой новый источник вечных и святых сокровищ дарован нам от Бога в настоящую, хотя и печальную годину, и вот о чем можем и должны мы торжествовать в сей нарочитый день и благодарить Бога, пославшего столь обильное утешение в сердца наши!
В этом-то и заключается вторая, уже не грустная, а радостная особенность настоящего праздника сравнительно с пережитыми годами. Но что доброго осталось нам и от этих прежних годов русской церковной жизни?
О, конечно, очень много! А если бы этого доброго содержания нашей церковной жизни осталось мало, или вовсе не осталось бы, то разумеется нечего было бы особенно радоваться возстановлению канонического строя Церкви, т. е. патриаршества.
То высокое и прекрасное, что хранится в нашей Церкви православной, в нашей русской пастве и пастырстве, заключается в их отношении к жизни и к вере. Запад взираеть на временную жизнь, как на наслаждение, а на религию, как на одно из средств (даже сомнительных) к поддержанию этого благополучия. Напротив, русские люди, даже и не очень твердые в вере, понимают жизнь, как подвиг, цель жизни видят в духовном совершенствовании, в борьбе со страстями, в усвоении добродетелей, словом — в том, чего европейцы даже и не поймут, если будете с ними говорить о подобных предметах. Правда и то, что в последний год множество русских людей изменили своим убеждениям, открыто отказываются от св. веры, предаются самым скверным порокам, грабят, убивают, богохульствуют, предают родину врагам и продают душу свою диаволу; но не должно думать, что такие люди составляют большинство русского народа; они только овладели положением в настоящие печальные дни, а огромное большинство оплакивают это положение и негодуют на их преступныя деяния. Да и те, которые отверглись от веры и родины, они в глубине сердца терзаются укорами совести и, при терпеливом вразумлении со стороны людей благоразумных, быстро сознаются в своем заблуждении, и в том, что своими жестокими преступлениями они тщетно надеялись убить голос совести и поработить ее новым безбожным учениям, но в то же время продолжали чувствовать, что поддались гибельному обману и ослеплению под влиянием либо людей не русских, либо уголовных каторжников, которые ими верховодили.
А то огромное большинство русского народа, которое, сидя в деревне и городах, продолжает смиренно в поте лица трудиться над своим делом и больше прежнего переполняет святые храмы, говеет и жертвует на церкви и на бедных, — оно по прежнему носит в своих сердцах высокие заветы Христовы; по прежнему оно вовсе не похоже на современных европейцев: оно отличается от последних неслыханною среди них откровенностью, искренностью, доверчивостью, отсутствием гордыни и незлобием; оно благодушно принимает обличения, быстро умиляется сердцем и отзывчиво на мольбу. Кто не прослезится много раз, читая о геройстве наших воинов до прошлогоднего марта, особенно о геройстве их братолюбия, когда солдат, ранивший противника в атаке, сейчас сам же перевязывает его раны и взвалив к себе на плечи, несет его на санитарный пункт? Таких подвигов вы не встретите среди еретиков, и никогда не верьте укоренившемуся в нашем обществе, воспитанному немецкими гувернантками, ложному убеждению, будто лютеране и католики ничем не хуже православных.
Указанное геройство духа, понятие о жизни, как о подвиге, хранится только в Церкви, а так как оно в большинстве ея сынов хранится и до настоящих дней, то Торжество Православия совершается сегодня вполне законно, как торжество благочестия, торжество Христовой правды на земле; и оно будет совершаться с тем же восторженным прославлением пастыреначальника душ наших, как в прошедшие годы, когда Церковь именовалась господствующей. Да! оно будет продолжаться и в том случае, если государство наше подпадет полному подчинению врагов, если даже на православных откроется прямое гонение. Церковь будет торжествовать о своем вечном спасении, о том, что ея чада идут ко Христу, как Он и завещал нам: блажени будете, егда возненавидят вас человецы и разлучат вы и поносят и пронесут имя ваше, яко зло Сына Человеческого ради; возрадуйтеся в той день и взыграйте, се бо мзда ваша многа на небеси. Аминь.
Храм Христа Спасителя в г. Москве. 1918 г.
Слово протоиерея Николая Голубцова (+1963г.) в канун 1-й Недели Великого Поста
О Неделе Торжества Православия
День Православия — это день победы над ересью, противящейся иконопочитанию. Для чего изображают природу, лес и другое, когда можно посмотреть на них в натуре? Для того, чтобы при взгляде на эти рисунки рождалась идеи. Так и икона.
Человек — духовное существо, он создан по образу и по подобию Божию (См.: Быт. 1, 26). Стремление к Богу и всему святому должно быть делом первой необходимости. Свое успокоение человек находит в молитве пред образом своего Создателя и святых. Посмотрите на лица святых — сколько в них покоя, любви и ласки? А если посмотрим на себя в зеркало? Кроме неизбежных старческих морщин, мы найдем свое лицо искаженным беспричинной печалью и унынием, раздражением и прочим. Но вот вы сподобились Святого Причастия — взгляните теперь на себя. Ваше лицо полно покоя, и какой-то неземной свет сияет в нем. Что это? Это Господь светится в вас, Он вселился в вашу душу, и через это получает соответствующее выражение и ваше лицо — внешнее проявление вашего внутреннего состояния.
О, сколь блаженно состояние соединения с Богом? Так почему же мы столь ленивы на это? Бог есть нескончаемая любовь и радость. Будь же и ты весел и радостен, думая всегда об Источнике этих благодатных чувств, переживаемых тобою. Христианин должен ежеминутно бодрствовать, стремиться к Богу, бояться потерять Его. Святые отцы называют это трезвением.
А когда почувствуешь необходимость исцеления — иди к Врачу; Он тебя очистил во Святом Крещении, которое не может быть повторяемо. Не отчаивайся. Известен и испытан другой путь — второе крещение — в слезах покаяния. Проси их всегда у Бога, а особенно в минуты принятия Святых Христовых Тайн. Господь всегда зовет в Свою лечебницу больных душой. Но среди нас находятся многие, которые упрямо не внимают гласу Зовущего, и вот Премудрый Доктор, видя, что «терапевтические средства» не помогают привлечь к Себе душу, производит «операцию» с семьей. Он исхищает внезапно из семьи любимого человека или, может быть, единственного кормильца немалой семьи. Семья, испытавшая эту операцию, в отчаянии: за что Господь так грозно покарал нас, в чем наша вина? На эти вопли Господь отвечает им: «Я звал вас лечиться, и вы не шли, а теперь ваша болезнь зашла так далеко, что потребовалось вмешательство ножа».
Если за грехи страдают члены семьи — то это для очищения души; если незаслуженно — то да будут они для людей примером ограничения себя во всем, объектом сожаления. В эти минуты надо не впадать в отчаяние, а просить у Бога, да откроет Он нам Свою волю в этом жестком Своем врачевании. Может быть, человек через несколько лет поймет, насколько правильны и своевременны были действия на него Промысла Божия.
Максимально себя ограничивай. Проси у Бога молитвы теплой, слезной, плачь о своем Небесном Отечестве, тоскуй, ибо земная жизнь — минута по сравнению с ожидающей нас вечностью.
Путь к небу нескончаем и труден. Не жди покоя, а иди вперед не останавливаясь; если остановишься — будет плохо: здесь тебя возьмет диавол, он повлечет тебя по наклонной плоскости. Если у тебя много грехов, он будет тебе нашептывать: «Прощение невозможно, иди за мной, посмотри, сколько у меня земных благ». И здесь проси помощи у Бога. Господь говорит: «Я одолею диавола, ты только покажи плоды своей борьбы и трудов. Говори Мне в молитве все свои потребности, а Я дам тебе соответствующее оружие для победы и доведу тебя до желанного края — до Себя, и насладишься ты вечной трапезы в Царствии Отца Небесного».
28.02/13.03 1954г.
Беседа святителя Филарета (Амфитеатрова), митрополита Киевского (+1857г.), в 1-ю Неделю Великого поста
Взирая на усердие ваше, христолюбивые братие, с каковым стекались вы на слушание спасительных словес Божиих, излагаемых мною доселе, паки с радостию приемлю на себя труд сей. Для сердца моего, исполненного пастырской к вам любви, ничего нет приятнее, как посвящать силы мои на проповедь Евангелия Господа нашего Иисуса Христа, которая есть сила Божия во спасение всякому верующему. Внимательное ваше слушание и посильное, при помощи Божией, исполнение заповедей Евангельских паче и паче возродит во мне усердие и ревность к проповеди слова Божия, и всякий труд соделается легким. Итак, призвав Господа Спасителя в помощь, паки начнем Евангельские беседы наши.
Во утрий же паки стояше Иоанн, и от ученик его два. И узрев Иисуса грядуща, глагола: се Агнец Божий (Ин. 1, 35-36).
Посланный от Бога проповедник истины, Иоанн Предтеча Господа Иисуса, с неутомимою ревностию исполнял дело посольства своего. И как служение его состояло в том, чтоб свидетельствовать всем о пришествии Христа, Спасителя мира, то он, яко верный служитель Божий, безпрерывно и безтрепетно возвещал о Нем, да вси уверуют в Него и, веруя, спасение улучат. Узрев Иисуса грядуща, перстом указует всем, глаголя: се Агнец Божий — се посланный от Бога Отца Единородный Сын Его для спасения мира. Се Тот, Который пришел страданиями и крестною смертию Своею искупить род человеческий от вечной смерти и погибели, заслуженной грехами нашими. Предтеча Господа многократно свидетельствовал о пришествии Его всем — указывал на Него всем, но еще никто не веровал в Него, не видя в Нем ни той власти, ни то великолепия, каковым обыкновенно сопровождается пришествие царей земных. Спаситель мира и Царь славы, Божественную славу свою сокрыл под смиренным видом простого человека. Как Он начал собирать к Себе учеников и открывать славу свою, с особенною точностию повествует о сем Евангелист Иоанн Богослов.
И слышаста Его оба ученика глаголющаго, и по Иисусе идоста. Обращся же Иисус, и видев я по Себе идуща, глагола има: чесо ищета? Она же реста Ему: Равви, еже глаголется сказаемо, Учителю, где живеши? И глагола има: приидита и видита. Приидоста же и видеста, где живяше. И у Него пребыста день той. Бе же час, яко десятый (Ин. 1, 37-39).
Иоанн Креститель имел многих учеников. Указуя на Иисуса всенародно, говорил в слух всем: се Агнец Божий, вземляй грехи мира. Все слышали глас его внешними ушами тела, но внутренним ухом сердца услышали только два ученика его, как замечает святой Златоуст, и, услышавши, тотчас пошли вслед за Иисусом. Спаситель Христос, Сердцеведец, зря в них благословенные начатки верных учеников Своих, обращает на них милосердые очи Свои и любезно вопрошает их: чего они ищут,— не потому, чтоб Всеведущий не знал их намерения, но дабы Своим вопросом, Своим живоносным глаголом оживотворить посеянную в сердцах их Иоанном веру в Него и привлечь их к Себе. Равви! то есть Учитель, отвечают Ему ученики Иоанновы, где живеши? Уверовав сердцем свидетельству Иоанна о Иисусе Христе, они пошли за Ним и хотели слышать наедине беседу Его. По приглашению Спасителя они пришли к Нему и целый день слушали Божественное Его слово. О сколь счастливый день, восклицает Блаженный Августин, проведенный ими в собеседовании с сладчайшим Иисусом! И сколь плодоносно было сие собеседование! Они не только сами прилепились всем сердцем ко Иисусу, но и других тотчас начали приводить к вере в Него, как мы увидим ниже. Бе же час яко десятый, когда они пошли за Иисусом,— по нынешнему счислению времени около четырех часов по полудни. Замечание сие делает Евангелист для того, дабы показать особенное усердие и ревность учеников Иоанновых к слышанию словес Иисуса Христа в такое время дня, которое обыкновенно употребляется или на отдых, или на дела маловажные. Но кто истинно любит Спасителя и ищет в Нем спасения своего, тот в живоносных словесах Его поучается день и нощь, для того всякое время к поучению благоприятно.
Бе же Андрей, брат Симона Петра, един от обоих слышавших от Иоанна, и по Нем шедших (Ин. 1, 40).
Один из учеников Иоанновых, слышавших от него свидетельство о Иисусе Христе и в след Его пошедших, был Андрей, который, как первый уверовал в Него, посему и называется Первозванный. Другой ученик, вероятно, был сам Евангелист Иоанн Богослов, как замечает святой Златоуст. Он сокрыл свое имя в повествовании по особенной своей скромности и смиренномудрию.
Обрете сей прежде брата своего Симона, и глагола ему: обретохом Мессию, еже есть сказаемо Христос. И приведе его ко Иисусови. Воззрев же нань Иисус рече: ты еси Симон, сын Ионин; ты наречешися Кифа, еже сказается Петр (Ин. 1, 41-42).
Вот пример истинной веры и братской любви, достойный подражания! Андрей обрел Мессию, то есть Христа. Обрел драгоценнейшее сокровище веры в Него; обрел все, чего только сердце его могло желать. Обретши Его, со тщанием и прежде всего ищет брата своего Симона, дабы и ему сообщить сие небесное сокровище веры во Иисуса. Нашедши его, с неизъяснимою радостию возвещает брату своему о обретении Мессии, с толиким нетерпением ожидаемого всеми истинными израильтянами: обретохом Мессию, и, желая утвердить его в вере в Него, он приводит его ко Иисусу, зная из собственного опыта, что ежели Симон увидит Его и услышит Божественные Его глаголы, то непременно уверует в Него и прилепится к Нему; И приведе его ко Иисусови. Спаситель Сердцеведец единым Божественным взором Своим провидит в сердце Симона первое исповедание веры, на котором, как на камени, имел Он создать Церковь Свою, вратами адовыми не одолеемую. Провидит в нем первого Апостола Своего, и Божественною Своею властию нарицает его Петром, то есть каменем.
Во утрий же восхоте Иисус изыти в Галилею, и обрете Филиппа, и глагола ему: гряди по Мне. Бе же Филипп от Вифсаиды, от града Андреова и Петрова (Ин. 1, 43-44).
Как пришествие Иисуса Христа в Галилею, так и пребывание Филиппа на том месте, были не без Промысла, но по Божественному предвидению и строению. Иисус Христос, яко Сердцеведец Бог, предусмотрев расположение Филиппа к приятию веры, соизволил прийти в Галилею в то самое время, в которое там Филипп находился, чтоб призвать его и вчинить в лик Своих учеников. Но удивления достойны как средство, чрез которое Иисус Христос призвал Филиппа, так и совершенное повиновение его Иисусу Христу. Единое только Иисус сказал ему слово: гряди по Мне, — и он, не медля, все оставив, пошел вслед Его. Так слово Божие всегда всесильно к обращению нашему, когда оно не находит препятствия в собственном противлении нашего сердца; Филипп не только сам последовал званию Иисуса Христа, но с великою ревностию тотчас начал и других обращать к послушанию Ему.
Обрете Филипп Нафанаила и глагола ему: Его же писа Моисей в законе, и пророцы, обретохом Иисуса, сына Иосифова, иже от Назарета (Ин. 1, 45).
Вот пример чудесной силы веры в простом и не обладаемом страстями сердце Филиппа! Увидевши Иисуса, услышавши от Него единое слово, он видит в Нем того великого Пророка, о Котором писал Моисей в законе, видит в Нем того Божественного Царя Израилева, о пришествии Которого провозвещали пророки. Бедное состояние Иосифа, который, яко обручник преблагословенной Девы Марии и попечитель младенчества и отрочества Иисусова, носил на себе имя отца Его, и презренное отечество его — град Назарет не соблазняют Филиппа. Он видит в Нем обетованного Богом Избавителя Израиля: Егоже писа Моисей и пророцы, обретохом Иисуса, сына Иосифова, иже от Назарета.
И глагола Ему Нафанаил: от Назарета может ли что добро быти? Глагола ему Филипп: прииди и виждь (Ин. 1, 46).
Поелику Назарет был тогда в презрении у всех иудеев по причине пребывания в оном многих язычников, что обратилось в пословицу: от Назарета может ли что добро быти? — то Нафанаил, услышав о пришествии из него Христа, усумнился, и в простоте сердца сказал Филиппу: может ли произойти от такого презренного града вожделенный Избавитель Израиля? От Назарета может ли что добро быти? Филипп, испытав на самом себе Божественную силу слов Иисуса Христа, уверен был, что ежели и Нафанаил увидит и услышит живоносные глаголы Его, то непременно уверует в Него, предлагает ему итти с ним и видеть Иисуса: прииди и виждь. Нафанаил, не медля, пошел к Иисусу Христу.
Виде же Иисус Нафанаила грядуща к Себе, и глагола о Нем: се воистинну израильтянин, в немже льсти несть (Ин. 1, 47).
Вот что видит Нафанаил, пришед ко Иисусу Христу! Видит Сердцеведца, открывшего тайные его сердца. Се воистинну израильтянин, в нем же льсти несть. Вот, сказал Господь, человек правую имеющий веру, мысль посвященную Богу, сердце нельстивое и чистое.
Глагола Ему Нафанаил: како мя знаеши? Отвеща Иисус и рече ему: прежде даже не возгласи тебе Филипп, суща под смоковницею видех тя. Отвеща Нафанаил и глагола Ему: Равви! Ты еси Сын Божий, Ты еси Царь Израилев (Ин. 1, 48-49).
Простосердечный Нафанаил вопрошал Иисуса Христа яко человека: но Иисус отвечает ему яко Бог, Которому известны все помышления сердца человеческого, и в доказательство сего открывает ему и место, где они беседовали с Филиппом под смоковницею, и все, что они там говорили наедине, и заключает тем, что Он, по всеведению Своему, знал его еще прежде беседы с Филиппом. Прежде даже возгласи тебе Филипп, суща под смоковницею видех тя. Нафанаил, видя во Иисусе Всевидящего, несомненно уверовал в Него и велегласно исповедал, что Он есть Сын Божий, что Он есть Царь Израилев.
Отвеща Иисус и рече ему: зане рех ти, яко видех тя под смоковницею, веруеши; болша сих узриши. И глагола ему: аминь глаголю вам, отселе узрите небо отверсто и Ангелы Божия восходящия и нисходящия над Сына человеческаго (Ин. 1, 50-51).
Исповедание Нафанаила хотя было истинное, но еще несовершенное: Он исповедал Его Царем Израилевым, но еще не знал, что Он есть Царь всей вселенной. Почему Господь Иисус говорит ему: ты уверовал в Меня, познав Меня Сердцеведцем, уверовал слову Моему, что Я, не бывши с тобою под смоковницею, видел тебя. Отселе впредь гораздо больше таковых дел узриши, а следовательно, гораздо совершеннее будет твоя вера. Ты сказал, что Я есмь Царь Израилев; но когда явится небо отверсто и Ангелы Божии будут сходить и восходить для служения Мне, как рабы своему Господу, тогда-то познаете, что Сын человеческий не только есть Царь Израилев, но и неба, и земли, и всей вселенной Владыка.
Христолюбивые братие! Простосердечный Нафанаил, узнавши Иисуса Христа как Сердцеведца, уверовал в Него и сделался самым ревностным Его учеником. Извлечем из сего наставление для себя, весьма важное для благоустройства жизни нашей и для преспеяния в благочестии. Я разумею то, что нет ничего действительнее к обузданию худых склонностей сердца и порочных страстей души и к утверждению духа нашего в благоделании, как всегдашнее размышление о вездеприсутствии и всевидении Бога нашего. Из сего происходят две важнейшие добродетели: страх Божий и упование на Него. Если бы мы всегда, или по крайней мере часто, размышляли о вездеприсутствии Царя царствующих и Господа господствующих, Которого трепещут все силы ангельские, то всегда были бы проникнуты страхом Божиим, особенно во храме Божием стояли бы с подобающим благоговением, избегая не только неблагопристойных размышлений и пустых разговоров, но и суетных мыслей и желаний. Тогда, в минуты самых величайших страданий душевных и телесных, мы могли бы сохранить живое упование на Его безпредельное милосердие, никогда и нигде нас не оставляющее, и на Его всемогущество, всюду действующее и во всем содействующее верующим и уповающим на Него. Приобыкши зреть Бога верою, мы соделались бы достойными узреть Его и лицом к лицу в Царствии славы Его, еже буди нам всем улучити, благодатию Господа нашего Иисуса Христа, Ему же слава и держава, честь и поклонение ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Слово святителя Тихона, Патриарха Московскаго и Всея России (+1925г.), в Неделю Православия
Нынешнее воскресение, братья, именуется Неделею Православия или Торжеством Православия, ибо в настоящий день святая Православная Церковь торжественно воспоминает победу свою над иконоборчеством и другими ересями и ублажает всех, подвизавшихся за веру православную словом, писанием, учением, страданием и житием богоугодным.
Православия день празднующе, православнии людие должны сами свято беречь веру православную, твердо стоять в ней. Она для нас — дорогое сокровище: в ней мы рождены и воспитаны; с нею связаны не только все важные события нашей жизни, но она спешит подать нам благословение и помощь на всякую потребу и на всякое дело благое, как бы ни казалось оно малозначительным; она доставляет нам и крепость, и отраду, и утешение, и очищение, и спасение. Православная вера дорога для нас и потому, что сия вера — отеческая: за нее терпели болезни и труды святые апостолы, страдали мученики и исповедники, проливали слезы и поты преподобные и подвижники, боролись пастыри и учители, отстаивали предки наши, которые и нам завещали хранить ее паче зеницы ока.
А что же мы — мы, потомки их, — соблюдаем ли веру православную, держимся ли благовестия ее? Некогда пророк Илия, великий ревнитель славы Божией, сетовал на то, что все сыны Израилевы оставили Завет Господень, уклонились от него к богам языческим. Однако Господь открыл Своему пророку, что еще целых семь тысяч среди израильтян не преклоняли колен пред Ваалом (см. 3 Цар. 19). Без сомнения, и теперь есть истинные последователи Христовы. Весть Господь сущия Своя (см. 2 Тим. 2, 19). Даже и нам приходилось встречать сынов Церкви, послушных и покорных велениям ее, почитающих пастырей духовных, любящих храм Божий и благолепие его, усердно посещающих богослужение, стремящихся проводить жизнь добрую, сознающих свои немощи человеческие и искренно раскаивающихся в прегрешениях своих. Однако много ли таких среди нас? Не больше ли тех, у которых терние суеты и страстей творит евангельское благовестие малоплодно, в некиих же и бесплодно, и кои по умножению беззаконий противятся евангельской истине, отступают от достояния Господня и отревают благодать Божию (из молитвы в чине Православия). Сыны родих и возвысих, тии же отвергошася Мене, говорил Бог в древности об Израиле (Ис. 1, 2). Немало и ныне таких, которых Господь родил, воспитал и возвысил в православной вере, и кои отвергают веру, невнимательны к учению Церкви, не слушают пастырей духовных, холодны к службам и храму Божию. И как иные из нас в этой разноверной и разноплеменной стране мало-помалу теряют веру православную!
Свое отступление они начинают с вещей, по их мнению, малозначительных. Они почитают «стариною», «не принятым среди образованных людей» помолиться перед обедом и после, даже утром и вечером, носить на себе крест, иметь в доме иконы, соблюдать праздники церковные и посты. На этом не останавливаются, а идут и дальше: редко, а то и совсем не посещают храма Божия, так как в воскресение нужно отдохнуть от работы (в салуне), не говеют, не исповедываются; не венчаются по-церковному, медлят крестить своих детей. Так порывают связи с родною верою православною! В оправдание своего отступничества приводят наивное суждение о том, что «здесь не старый край, а Америка, и потому (?) нельзя соблюдать всего, что требует Церковь». Как будто слово Христово пригодно только для старого края, а не для всего света! Как будто Церковь Христова не кафолическая! Как будто вера православная не вселенную утверди! Увы, язык грешный, семя лукавое, сынове беззаконии, остависте Господа и разгневасте Святаго Израилева (Ис. 1, 4)!
Если уж не храните веры православной и заповедей Божиих, то по крайней мере не уклоняйте сердца своего в словеса лукавствия придумывать извинения во своих грехах (см. Пс. 140, 4)! Если не чтите уставов и обрядов наших, то по крайней мере не осуждайте и не глумитесь над тем, чего не знаете и не понимаете! Если не принимаете как должно материнских попечений о вас святой Церкви Православной, то по крайней мере сознайтесь, что поступаете нехорошо, грешите, что вы — худые дети! Тогда, быть может, Православная Церковь, как любящая мать, простит вас, вашу холодность к ней и обиды, и как заблудших чад примет вас в свои материнские объятия.
Свято сохраняя православную веру, любя ее от всего сердца и дорожа ею, православные люди должны заботиться о распространении ее среди иноверцев. Христос Спаситель сказал, что зажегши свечу, не ставят ее под спудом, но на свечнике, чтобы всем светила (см. Мф. 5, 15). Не для того возжжен и свет православной веры, чтобы светить малому кружку людей. Нет, Православная Церковь кафолична: она памятует заповедь Своего Основателя: идите в мир весь,проповедуйте Евангелие всей твари (см. Мк. 16, 15), научите вся языки (Мф. 28, 19). Своим духовным достоянием, истиною, светом, радостью мы должны поделиться с другими, лишенными этих благ, но нередко ищущими, алчущими их. Некогда ап. Павлу было видение: предстал муж македонянин, прося его и говоря: «Приди в Македонию и помоги нам», — после чего апостол тотчас отправился туда с проповедью о Христе (см. Деян. 16, 9-10). Подобный призывающий глас слышится и у нас. Мы живем, окруженные инославными; среди моря иноверия наша Церковь есть небольшой спасительный остров, к которому и устремляются иные из плавающих по морю житейскому. «Придите, поспешите, помогите», — слышим мы нередко и в далекой Аляске от язычников, и чаще здесь, от братьев наших не только по плоти, но некогда и по вере (униатов). «Примите нас в свое общение, дайте нам своего доброго пастыря, пришлите священника послужить на праздниках, помогите нам построить храм, завести школу для детей, чтобы они не потеряли в Америке своей веры и народности», вот вопли, которые часто слышатся у нас особенно в последние годы…
Что же? Останемся глухи и нечувствительны к ним? Избави нас Бог от такого бесчувствия! А иначе великое нам горе за то, что мы, взяв ключи Царствия Божия, и сами не входим в него, и пред входящими запираем (см. Лк. 11, 52).
Но кто же должен заботиться о распространении православной веры, об умножении чад православной Церкви? Пастыри и миссионеры, скажете вы. Да, конечно, они; но только ли они одни? Церковь Христову апостол Павел мудро сравнивает с телом, а в жизни тела принимает участие всякий член. Так должно быть и в церковной жизни: при посредстве взаимно скрепляющих связей, при действии в свою меру каждого члена, великое Тело церковное получает приращение для созидания себя (см. Еф. 4, 16). В первые времена за веру Христову были мучимы не одни только пастыри, а и миряне — мужчины, женщины, даже дети, и с ересями боролись и мирские люди. Так и распространение веры Христовой должно быть делом родным, близким и дорогим для каждого христианина: в нем всякий член Церкви должен принимать живое и сердечное участие. К утешению, есть примеры тому и среди наших мирян. Так, члены индианского братства в Ситхе миссионерствуют среди своих односельчан, а один ревностный братчик даже нарочито ездил в другое селение (Килисно) и своими разъяснениями и убеждениями премного содействовал местному священнику в ограждении простых и доверчивых чад Православной Церкви от наветов вражиих. Также и в Штатах по многим местам обратившиеся от унии в Православие указывают своим ближним, где находится правда, и располагают их к вступлению в Православную Церковь.
Конечно, не у всякого из нас найдется возможность и способность к личному подвигу благовестничества. В таком случае укажу вам, братья, на то, что может и должен делать всякий для распространения веры Христовой. В посланиях апостольских мы нередко находим указания на то, что когда апостолы отправлялись на проповедь, то верующие помогали им в этом деле своими молитвами и пожертвованиями, — за таким содействием особенно часто обращался к христианам апостол Павел. Значит, и мы свое сочувствие делу благовестия можем выражать молитвою ко Господу о том, чтобы Он принял сие дело под Свой всемогущий покров, дал проповедникам силы достойно проходить служение их, помог им преодолеть трудности и опасности, с сим делом связанные, не попустил их впасть в уныние и ослабеть в святой ревности; чтобы отверз сердца неверующих к слышанию и приятию благовестия Христова, огласил их словом истины, открыл им Евангелие правды, соединил их святей Своей соборной и апостольской Церкви; чтобы Церковь Свою утвердил, умножил, умирил и непреобориму во веки сохранил. О сем мы молимся, но больше устами своими, а сердцем редко когда. Разве не приходится слышать: «К чему эти ектении об оглашенных? Ведь теперь нет таких, кроме глухих углов Азии да Америки; пусть там и молятся, где они есть, а у нас только затягивается из-за этого и без того не короткая служба». Оле неразумия нашего! Оле беспечности и нерадения!
При усердной молитве об успехах проповеди о Христе, мы можем проявлять свое сочувствие этому святому делу и помогать ему вещественными пожертвованиями. Так было в первенствующей Церкви, и святые апостолы с любовию принимали приношения на дело проповеди, видя в них выражение любви и усердия христиан. В наши дни такие приношения особенно необходимы, ибо из-за недостатка их часто останавливается дело проповеди: то не на что бывает послать проповедника, то нет средств содержать его; то не на что построить храм, завести школу, то нечем помочь нуждающимся из новообращенных. На все это нужны средства, и у других находятся. Может быть, скажете, что другие богаче нас. Так, но и великие средства слагаются из малых, и если бы каждый из нас давал, сколько может, на это дело, то средства составились бы и у нас немалые. Итак, не будем смущаться малостью нашего подаяния. Не имеешь многого — подай, сколько можешь, только подай, только не упускай случая помочь делу обращения ближних ко Христу, ибо этим, по слову апостола Иакова, спасешь и свою душу и покроешь множество грехов (см. Иак. 5, 20).
Православия день празднующие, православнии людие, возлюбите православную веру не словом или языком, но делом и истиною.
Кафедральный собор, г. Сан-Франциско, Калифорния
23 февраля 1903 г.
