Поучение священника Иоанна Долинского в Неделю 25-ю по Пятидесятнице
Притчею о милосердном самарянине, чтенною сегодня в Евангелии, Иисус Христос объяснил законнику иудейскому, а в лице его и всем нам: кто наш ближний и кого мы должны любить, как себя самих, чтобы получить нам Царствие Небесное.
Итак, кто же наш ближний? Всякий человек, имеющий нужду в нашей помощи, в нашем покровительстве, будет ли то соплеменник и единоверец наш, будет ли то личный враг наш или иноверец, положим, католик, лютеранин, еврей или магометанин. Одним словом, кто бы он ни был, мы должны смотреть на нуждающегося в нашей помощи, как на человека, подобного себе, оставляя при этом в стороне личную вражду к нам и вероисповедание его. Ибо Иисус Христос для спасения нас, грешных, от адских мучений претерпевал всякого рода бедствия и среди них оказывал несчетные благодеяния роду человеческому, не переставал с отеческой нежностью умолять нас о любви и благотворительности ко всем без исключения. А чтобы сильнее побудить нас к милосердию, он торжественно объявил всем нам, что в лице меньшей братии, угнетаемой скорбями и лишениями, он Сам терпит и к Себе Самому относит всякое благодеяние, сделанное нами ради Господа для своих ближних, и за то наградит нас в день последнего суда Своего участием в Его Небесном Царствии (Мф. 25, 39-40).
Этой-то сострадательности, ко всем без исключения, Иисус Христос и научает нас примером милосердного самарянина, упоминаемого в чтенной сегодня евангельской притче.
Самарянин был человек другой веры, другого племени, враждебного иудеям, но при виде ограбленного и израненного странника-иудея забыл племенную вражду и различие вероисповеданий и посмотрел на него как на человека, подобного себе: он сжалился над несчастным, перевязал ему раны, возливая на них масло и вино, посадил на своего осла, привез в гостиницу и там принял участие в его положении. А на другой день, выезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: Позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе (Лк. 10, 30-38).
Так, слушатели, должны поступать и мы, если желаем исполнить заповедь Господа о любви к ближнему и получить Царство Небесное. Случаев же для выражения любви к ближнему всегда бывает очень много.
Положим, слышим мы, и даже сейчас перед собою видим, о людях, которые вследствие пожара или другого какого насчастья лишились крова, имущества, хлеба и остались наги, босы и голодны. В другом месте, слышим мы, помирают, не оставляя никакого материального обеспечения, отец и мать большого семейства с малолетними детьми, которые, потеряв своих родителей, лишаются всего необходимого для жизни, вследствие чего им угрожает еще большая опасность, чем потерпевшим от пожара, помереть от голода и холода, если не явятся им на помощь ревнители христианского благочестия и ради Господа, из любви к ближнему не займут для них место родителей. Вот здесь-то и нужна помощь милосердного самарянина, чтобы облегчить душевные и телесные страдания этих несчастных, не дожидаясь со стороны их просьбы к нам. Ибо сердце человека, исполненное христианской любви, само по себе сжалится над несчастными, не дожидаясь со стороны их просьб, как поступил и упоминаемый в притче самарянин.
Если же мы не знаем лично этих страдальцев; о них нам сказали другие или они сами о себе, и нам не хотелось бы им благодетельствовать; то для возбуждения в себе сострадания к этим несчастным, мы всегда должны мысленно ставить себя на их место и оказывать им то же самое, чего бы мы сами пожелали от ближнего при подобных обстоятельствах. Ибо Господь повелел нам любить ближних как себя самих, если желаем получить за то Царство Небесное, в противном же случае мы не наследуем Царствия Небесного; ибо суд без милости не оказавшему милости (Иак. 2, 13).
Имея всегда примером милосердного самарянина, не будем, братия, глухи и бесчувственны к жалостным воплям страдальцев сего мира, поможем им по мере сил наших, несомненно веруя учению Господа и помня, что он воздаст нам за то в день последнего суда Своего. Подобным людям будем благодетельствовать, не дожидаясь со стороны их просьбы к нам, ибо представленный Господом в евангельской притче самарянин сам сжалился над ограбленным и израненным странником, как сказано в Евангелии, хотя тот и не просил его, чему должны сделать и мы, если желаем получить Царство Небесное. Аминь.
1900г.
Слово архимандрита Иосифа (Еременко) в Неделю 25-ю по Пятидесятнице
Милосердный Самарянин
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Иерусалим — это город мира, радости, праведности, святости. Иерихон же — мрачное место нечестия и порока, место жизни греховной, безбожной. Между этими двумя городами лежала дикая пустыня, где среди скал и лесов обитали во множестве дикие звери и находили приют не менее дикие и свирепые шайки разбойников. И одинокий путник, вознамерившийся идти из Иерусалима в Иерихон, сильно рисковал стать жертвой, если не зверей, то бандитов. Для одинокого путника этот путь легко мог стать погибельным, последним.
Ту географию хорошо знали законники иудейские, которые, желая уличить Иисуса Христа в чем-то противозаконном, задавали ему провокационные вопросы, а Господь ответил им притчей о милосердном самарянине (см.: Лк. 10, 25-37).
Некий человек пошел из Иерусалима в Иерихон. На него напали разбойники, забрали его одежду, ограбили, сильно изранили и бросили его одного умирать на этой страшной дороге. Мимо проходили разные люди, но не оказали помощи несчастному. И только самарянин, который остался в истории под прозванием милосердный самарянин, увидев горемычного, «сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем» (Лк. 10, 33-34).
Ответ на вопрос, заданный законником: «Кто мой ближний?» (Лк. 10, 29), оказался простым и очевидным: «Твой ближний тот, кто сейчас нуждается в твоей помощи».
Святые отцы, облагодатствованные Святым Духом, глубоко и широко прозревали смысл этой притчи.
Если мы очень внимательно и честно присмотримся к этому несчастному, который попал в руки разбойников, то мы увидим самих себя.
Где наши белые одежды, которые мы получили, выходя из купели Крещения? На что мы потратили те дары, которые Бог дал нам от природы: дарование ума, силы, воли? Где те священные дары Духа Святого, которые мы получили у купели Крещения в Таинстве Миропомазания? На что все это растратили?..
И оказывается, что мы не выдержали, мы не сумели остаться там, где святость, где радость и мир, где благочестие и где общение с Богом. Мы, как тот блудный сын, уходили «на страну далече», в страну греха, в этот поганый Иерихон. И по пути туда мы попадали в лапы разбойников — врагов рода человеческого, лукавых и злых духов, которые сорвали с нас эти белые одежды святости и втоптали их в нравственную грязь. Они обворовывали нас, отобрали у нас все те дарования, которые дал нам Бог или от природы или по благодати в купели Крещения. И через наши же грехи и пороки изранили наши души. И потом выбросили нас на обочину жизни.
И когда мы валяемся там, на обочине жизни, больные и израненные, еле живущие, а точнее, существующие, ни один человек не поможет нам. И не потому, что он не хочет, а просто не в состоянии нам помочь. Так же, как мы сами себе не можем помочь. Потому что это наше состояние — это не физические раны, это духовная катастрофа, которую человек исправить не может.
Но есть Милосердный Самарянин — Господь и Спаситель наш Иисус Христос, Основатель и Начальник нашей Церкви, Совершитель нашего спасения. Милосердователь Христос придет и умастит наши душевные раны елеем милости, утешения, прощения и вином благодатной силы животворной, укрепляющей, и, как бинтом, совершенно покроет Своей добродетелью, а потом возьмет на руки и принесет в ту гостиницу, которая есть Его Церковь, где есть возможность продолжать лечение.
И если мы, имея такого Целителя, такого Помощника, Который говорит нам: «Иди, и ты поступай так же» (Лк. 10, 37), то ослушание было бы непростительной неблагодарностью, преступлением и просто бессовестным хамством.
«Иди, и ты поступай так же» (Лк. 10, 37)! Тебе Господь помогает. В Таинствах Церковных ты получаешь все средства врачевания своей больной души, когда-то израненной своей же беспечной жизнью, шатанием по всем этим кривым, глухим и диким дорогам самовольной, греховной жизни. Господь исцелил тебя. Он дает тебе силы и возможности идти и помочь твоему ближнему, тому, кто сейчас ожидает твоей помощи.
Как помочь? Об этом не перескажешь даже в один день. Как бесконечна и разнообразна наша жизнь, так бесконечны и разнообразны способы, которыми мы можем оказать людям христианское милосердие.
Есть силы и есть все возможности, поэтому «иди, и ты поступай так же» (Лк. 10, 37)! Аминь.
Cлово митрополита Григория (Постникова), Новгородского и Санкт-Петербургского (+1860г.), в Неделю 25-ю по Пятидесятнице
Что значит любить ближнего, как себя, и кто наш ближний
Возлюби … ближнего твоего, как самого себя. (Лк. 10, 27)
Этими словами в сегодняшнем чтении из Евангелия Иисус Христос выразил одну из двух самых главных Божьих заповедей — заповедь о любви к ближнему. Исполнение этой заповеди, так же как и первой: возлюби Господа Бога твоего и прочее (Мф. 22, 37 и др.), совершенно необходимо для получения вечного блаженства. Но как эту заповедь не все из нас, христиан, понимают правильно, то хочу прояснить ее.
Что значит любить себя?
У людей, привязанных к настоящей жизни, выражение «любить себя» обыкновенно значит доставлять себе удовольствие, приобретать достаток, уважение, отличие и вообще всё приятное для наших чувств. Но это не есть любовь к себе, а самоугодие, гордость, своекорыстие, чувственность. Любить себя значит: с особенным терпением или удовольствием стараться сделаться и быть тем, чем желает сделать нас Божия любовь во Христе Иисусе, дабы мы были способны наслаждаться вечными, на небесах уготованными нам благами. Ибо никто из нас не может приобрести себе благ лучше тех, какие желает доставить нам любовь нашего Небесного Отца, и не может быть несчастья больше того, как если мы не будем иметь тех благ, какие желает даровать нам крайне любящий нас Небесный Отец.
Какими желает сделать и иметь нас Отец Небесный — Бог?
Ему угодно, чтобы мы, получив верное о Нем познание (Ин. 17, 3), любили Его всем сердцем, всей душой и всей мыслью; чтобы исполняли все Его заповеди, хотя бы то было для нас иногда очень трудно, неприятно и требовало величайшей осторожности и заботливости; чтобы верно исполняли обязанности и земного нашего звания; чтобы повиновались земному начальству от души, как для Господа, а не для человеков (Кол. 3, 23), и чтобы таким образом все мы вошли в Небесное Царство, или, что то же, в вечное блаженство.
Посему истинно любить себя значит: усердно стараться приобрести истинное познание о Боге, возлюбить Его всем сердцем, исполнять Божии заповеди, несмотря ни на какие трудности, повиноваться начальству и быть верным в исполнении обязанностей своего земного звания.
Теперь что значит любить ближнего, как себя?
Любить ближнего, как себя, значит делать для ближнего всё, чего требует от нас истинная любовь к себе, и так усердно, как будто бы мы делали то для себя самих, именно: стараться доставлять ближнему верное познание о Боге, располагать его любить Бога и исполнять Его заповеди, колеблющегося в вере укреплять, заблуждающего — наставлять, согрешающего — вразумлять и исправлять; также располагать ближнего повиноваться начальству и верно исполнять обязанности, каких требует от нас наше земное звание. Равно нам должно принимать живое участие в телесных нуждах ближнего, как в собственных, и по возможности отвращать их. Впрочем, попечению о телесных благах ближнего всегда должно предпочитать попечение о его душе, которое по всей справедливости составляет самое первое и главное наше дело. Попечение о телесных благах ближнего, конечно, благородно и есть непременная наша обязанность; но оно, если не соединяется с попечением о душе, всегда ничтожно и даже может быть гибельно. Многие родители, заботясь доставить своим детям, по слепой любви к ним, богатое наследства, но не укореняя в их сердце страха Божия, суть не благодетели, а враги своих детей. Истинная любовь к ближнему прежде всего печется о душе ближнего, а о его теле уже после и постольку, поскольку то может служить к спасению его души. О душе ближнего гораздо с большим усилием должно стараться, чем о его теле, между прочим, и потому, что у человека почти всегда примечается духовных нужд гораздо более, нежели телесных, и гораздо легче бывает помочь ему в нуждах последних, чем в первых, ибо за телесное благодеяние мы обыкновенно получаем благодарность, а за духовное почти никогда, а нередко еще ненависть и гонение.
Всё это ясно; и сам законник, давший Господу повод к изречению заповеди о любви к ближнему, признавал это справедливым. Но он спрашивал: а кто мой ближний? (Лк. 10, 29). Самолюбивое человеческое сердце ищет исключения. Оно соглашается любить ближнего, но спрашивает: кого? Ему хочется любить только того, кто нравится ему или кто по чему-нибудь ему полезен; хочет любить того, кто доставляет ему какое-нибудь удовольствие, какую-нибудь выгоду; иначе сказать, оно хочет любить по видам самолюбия. Но Иисус Христос, когда законник спрашивал Его: а кто мой ближний? — дал ответ, исключающий всякое самолюбие и всякий своекорыстный расчет. В Господнем ответе ясно заключается следующее: “Твой ближний не есть твой друг, родственник, соплеменник, земляк, единоверец, благодетель, праведник и т. п. Твой ближний есть всякий человек, у которого есть нужда и которому ты можешь помочь. Кто бы ни был в нужде, иноплеменник ли он тебе или земляк, единоверец ли или иноверец, праведник ли или грешник, друг ли или враг, благожелатель ли или зложелатель, — все равно: он твой ближний; и посему, если у тебя есть способы оказать помощь, окажи, хотя бы то стоило немалого труда, немалых издержек и даже опасности жизни”.
Именно эту мысль Иисус Христос выразил в притче о благодетельном самарянине: некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам (Лк. 10, 30). Для путешествующего самарянина усмотренный им израненный человек был чужеземец, потому что был иудей; был враг, потому что самаряне и иудеи ненавидели и не терпели друг друга; был еретик, ибо самаряне не иначе называли иудеев, и тем более иудеи самарян. Помощь, какую самарянин оказал израненному иерусалимлянину, требовала от него большого труда, немалых издержек и подвергала опасности его жизнь. Но, несмотря на всё это, самарянин видел в израненном человеке ближнего — человека в нужде — и помог ему. Священник и левит были не таковы. И они видели несчастного, но их самолюбие, вероятно, им говорило: “Тут место опасное, тут часто бродят, грабят и бьют разбойники, нельзя тут медлить. Да и человек этот чужой; что тут путаться? Можно ли всех призреть?” Итак, израненный своим несчастьем произвел в священнике и левите не сострадание к несчастному, а только то, что они скорее прошли мима его.
Таким образом, при вопросе: “Такой-то человек есть ли мой ближний?” — должно брать в рассмотрение следующее: такой-то человек имеет ли нужду? Есть ли у меня средства помочь ему в нужде? Если он в нужде, если нужда его мне известна и я могу ему помочь, то он мне ближний, и мне должно помочь ему Если же помогаю ему, то и я ему ближний. Христианская любовь любит других по чистому и свободному расположению, без отношения к собственным выгодам и собственной склонности, а часто даже прямо против собственной временной выгоды и против своей естественной склонности.
Таким образом, и враг, и клеветник, и недоброжелатель, и гонитель также суть наши ближние и должны составлять предмет нашей любви, как наши друзья, наши благожелатели и наши благодетели. К врагам, к клеветникам, недоброжелателям и гонителям нам еще более должно стараться иметь любовь и оказывать ее, нежели к нашим друзьям, благодетелям и прочим, потому что Господь сказал: если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? ибо и грешники любящих их любят. И если делаете добро тем, которые вам делают добро, какая вам за то благодарность? ибо и грешники то же делают. И если взаймы даете тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарности? ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же (Лк. 6, 32-34).
Из сказанного само собою видно, что заповедь о любви к ближнему значит то же самое, что сказал Господь: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас гонящих вас… и взаймы давайте, не ожидая ничего (Мф. 5, 44; Лк. 6, 35).
Но из многих одинаково нуждающихся людей не можем ли мы оказывать кому-нибудь помощь преимущественно пред другими, когда не можем оказать помощь всем? — И должны! Люди, с которыми Божие провидение поставило нас в теснейшие связи, суть наши ближние более, нежели другие. Таковы суть: наши родители, дети, родственники, друзья, благодетели, начальники, подчиненные, слуги и прочие. Ибо так говорит святой апостол Павел: Если кто о своих и особенна о домашних не печется, тот отрекся от вера и хуже неверного (1 Тим. 5, 8). Посему кто делает большие подаяния нуждающимся на стороне, между тем как его домашние слуги едва одеты и почти мрут с голода, тот не ближний своим домашним и слугам, а чужой; тот не исполняет великой Божией заповеди о любви к ближнему; тот грешит и будет осужден. Кто старается наставлять, вразумлять и исправлять людей посторонних, между тем как его собственные дети, домашние и слуги дичают и напитаны разными заблуждениями и пороками, тот не ближний своим детям, домашним и слугам, а чужой; тот не исполняет великой заповеди о любви к ближнему и, если не исправится, будет осужден.
Вот что значит заповедь о любви к ближнему! Будем все стараться исполнять ее верно; она трудна, но за эти трудности Господь обнадеживает исполнителей ее величайшей наградой: и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего (Лк. 6, 35).
Аминь.
Слово протоиерея Павла Попова в 25-ю Неделю по Пятидесятнице
В нынешнем Евангельском чтении — в притче о милосердом самарянине, Господь указал нам — кто наш ближний.
Нашим ближним является всякий человек, безотносительно к его нации и вере, а потому и наше милосердие должно распространяться на всех, носящих образ человека!
Таков закон Христов.
Но что говорит нам жизнь, особенно современная жизнь?
Сейчас, как никогда, так много говорят об оскудении именно милосердия между людьми, об одичании нравов, слышатся даже такия определения современных нравов: «люди — звери».
И что же? Сознаемся, что это почти так!
Ибо в этом убеждают нас многочисленные факты повседневной нашей жизни.
Стоит вам оказаться в тяжелом положении, или проще говоря «пришла к вам беда» и вы остро почувствуете заброшенность всеми, одиночество, безпомощность, тупое равнодушие к вашему горю и быть может даже и некоторое злорадство со стороны ваших ближних.
В противоположность тому, как счастие или вернее благополучие вашей жизни, подобно магниту, привлекает к вам прошенных и непрошенных благоприятелей, которые теснятся к вам, как-бы желая перенести на себя часть вашего благополучия и в худшем смысле «пожить в счет вашего благополучия», несчастие в вашей жизни, напротив, отталкивает от вас ваших вчерашних друзей.
Так сурова и можно сказать жестока действительность жизни!
Вместо того, чтобы ближе подойти к душе несчастнаго, утешить, согреть его лаской, вдохнуть бодрость и силу для мужественнаго перенесения ниспосланнаго испытания, мы, по дурной привычке, начинаем копаться грязными руками в душе несчастнаго, и если, по нашему поверхностному заключению, причина несчастия — в нем самом, то обдав его холодностию и даже презрением, мы спешим от него отойти, как-бы стыдясь своих прежних добрых отношений, прежней дружбы!
Мы не говорим уже о тех печальных случаях, когда пользуясь несчастным положением ближняго, стремятся из этого положения извлечь для себя что либо выгодное в материальном и служебном отношении!
Но кто-же дал нам право быть строгим судьею по отношению к нашему ближнему, хотя бы и павшему?
Кто знает те тайные и сокровенные изгибы и движения души ближняго, которые привели его в такое положение?
Кто из нас, строгих судей ближняго, может сказать, что на его совести не лежит целая бездна греховности и преступности, до времени сокрытых от людского взора, укрытых от земного правосудия, в сравнении с коими преступление несчастнаго лишь капля в море!
Единый Наш Судья, Единый Сердцеведец Господь Наш Иисус Христос, в целом ряде притчей и жизненно — на деле, так ярко, так картинно проявил свою любовь и всепрощение — именно к грешникам, падающим под тяжестью жизненных невзгод!
К нему приводят фарисеи блудницу и говорят, что по закону Моисееву ее должно побить камнями.
«А кто из вас без греха — пусть первый бросит в нее камень» ответил Спаситель.
Ученики Иисуса Христа доносят своему Учителю, что засохла смоковница: «надлежит срубить ее, как неприносящую плод».
«Окопаем» отвечает им Спаситель.
Блудный сын радостно приемлется Господом: «пропадал и нашелся, был мертв и ожил».
А покаянный вздох, единый вздох на кресте разбойника, всю жизнь свершавшаго преступления?
«Ныне — же будешь со Мною в раю!» — так ответил на этот вздох Сердцеведец Христос.
Да и вся земная жизнь Спасителя чем была, как не живою проповедью любви, милосердия и всепрощения!
Но мы с вами не идем за Христом по пути милосердия и сострадания к ближним!
Не идем мы и за теми идеальными учителями жизни, которые всю жизнь свою отдали на подвиг любви и сострадания к несчастным!
В сороковых — пятидесятых годах прошлаго столетия в Москве нёс необычайный подвиг любви к несчастным, известный в то время среди москвичей, так называемый «святой доктор Гааз» — современник знаменитаго митрополита Филарета, его друг и сотрудник по человеколюбивому Обществу.
Состоя врачем пересылочных тюрем г. Москвы, этот чудак — доктор с утра до ночи обходил тюрьмы, встречал вновь прибывающих в Москву по пути в Сибирь, душевно беседовал с каждым в отдельности, утешал, подбодрял, увещевал; в каждом, самом закоренелом преступнике, он любовно искал искру Божию, зная, что она не померкнет в человеке, пока он жив, он находил эту искру и возгревал ее до пламеннаго горения; душа преступника пред ним широко раскрывалась, очерствелое сердце смягчалось, отчаяние куда то исчезало и заменялось тихою радостью и примиренностью с жизнию!
Так доктор «святой» свершал над душою преступника духовную операцию: он как — бы омывал ее во втором крещении!
Достигнув просветления разума и совести, он предпринимал ряд ходатайств об облегчении участи несчастнаго, что почти всегда удавалось при поддержке всесильнаго Филарета и многие из его духовных детей, бывших преступников, вместо Сибири получали свободу и впоследствии жили высоко-христианскою жизнию.
Мы не знаем насколько в Москве до последняго времени сохранилась память о докторе — подвижнике, но для нас да будет незабвенным его завет, выгравированный на могильном его памятнике: «спешите делать добро»!
Великой идее любви и милосердия к несчастным, как нам известно, посвятил все свое творчество, великий наш писатель — психолог Достоевский, переживший в самом себе великия, душевныя и физическия страдания, возведший в догму жизни сострадание к несчастным!
Припомните — что сказал в романе «Преступление и Наказание» Раскольников Мармеладовой, поклонившись ей до земли: «не тебе я кланяюсь, я кланяюсь страданиям человечества!»
Вам известно — как и почему пала Мармеладова и кто из нас назовет ее падшей ради распуства и кто из нас решится бросить в нее, по словам Христа, — камень!
В лице Мармеладовой Раскольников земно кланяется страданиям тех, кто под тяжелым молотом жизни, в мучительном самоистязании совершает то, что принято в общежитии считать преступлением!
А мало — ли в нашей среде подобных падших, которым мы платим лишь презрением!
Не будем же так строги к проступкам других.
Будем спешить с рукою помощи несчастным, откуда — бы ни шло это несчастие!
Не должно забывать, что судьба так изменчива и играет нами: счастливцы нынешняго дня — завтра в горести, печали; подающий помощь сегодня — завтра сам может оказаться на улице с протянутой рукою.
Не будем же судить несчастных! Им Бог — единый судия!
Мы с вами слишком маленькия песчинки, чтобы разобраться в сложнейших движениях человеческой души!
Будем благотворить и милосердствовать!
Тогда мы в сей жизни избежим страданий и в будущей — получим венец славы по заповеди Христа «блажени милостивии, яко тии помиловани будут»!
Варна, Болгария 1924 г.
Слово архимандрита Исаакия (Виноградова) (+1981г.) в Неделю 25-ю по Пятидесятнице
Во все времена люди старались жить лучше. И не только в отношении больших удобств жизни, но и чтобы лучше угодить Богу. «Что сотворю, да наследую жизнь вечную?» — спрашивает Господа Иисуса Христа некий законник. — «Знаешь заповеди, соблюдай их, и будешь жить. В законе что написано?» — отвечает ему Господь. И сказал законник: «Наибольшая заповедь, по моему мнению, эта: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим; и ближняго твоего, как самого себя». Иисус сказал: «Правильно ты отвечал. Так поступай, и будешь жить». Но сконфуженный законник, желая оправдаться, задал новый вопрос: а кто мой ближний? В Ветхом Завете ведь ближним считали только члена своей семьи и единоплеменника. Тогда любить надо было только друзей, а врагов можно было и ненавидеть, воздавать им око за око и зуб за зуб. И в ответ на этот вопрос рассказал Господь в научение людям всех времен и народов Свою дивную, нам теперь давно известную, а тогда впервые людьми услышанную притчу о милосердном самарянине.
Один человек, говорит Он, шел из священного и в те времена (каким является он и для нас) города Иерусалима в соседний город Иерихон — город богатый, торговый, населенный отчасти купцами, отчасти мошенниками и даже грабителями. На этом пути попался он в руки разбойников, которые раздели его, изранили и оставили на дороге едва живого. Этим же путем шел священник, но не обратил внимания на несчастного. Через некоторое время мимо прошел левит (это — должность вроде нашего диакона). Он подошел поближе, с любопытством посмотрел на раненого и тоже прошел мимо. Наконец подъехал на своем осле самарянин, человек иной веры и иного племени, который был презираем евреями и мог считать их своими врагами. Но, увидев теперь еврея в безвыходном положении, он сжалился над ним («милосердова о нем»). Слез он со своего осла, оказал первую медицинскую помощь, возливая на раны вино, чтобы продезифицировать их, а потом елей, чтобы смягчить разорванные ткани тела и напитать их, потом перевязал раны и, подняв несчастного на своего осла, привез его в гостиницу. А на другой день, отправляясь дальше по своим делам, дал денег хозяину гостиницы и просил его позаботиться о больном. «А если издержишь больше, я возмещу тебе, когда вернусь». На этом заканчивается притча. И, ставя своего лукавого совопросника в положение ученика, спрашивает Господь: «Который из троих, думаешь ты, был ближним попавшемуся в руки разбойников?» И, не желая назвать ненавистного для него имени самарянина, отвечает уклончиво законник: «Оказавший ему милость». — «Иди, и ты поступай так же», — заключает Господь Свою беседу со сконфуженным законником.
«Будьте милосерды, как милосерд Отец ваш небесный, ибо Он посылает дождь на праведных и неправедных и повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми», — сказал Господь при других обстоятельствах. Да поможет же Он всем нам стяжать эту добродетель милосердия, открывающую нам дверь в Царство Небесное, по слову Его: «Блажени милостивии, яко тии помилованы будут». Аминь.
22 ноября/ 5 декабря 1954 г., г. Алма-Ата
Слово архимандрита Иоанна (Крестьянкина) (+2006г.) в Неделю 25-ю по Пятидесятнице
На притчу о милосердном Самарянине (Лк. 10, 25—37)
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Дорогие наши, други наши! Ныне чаще, чем когда-либо за все время жизни моей, а это немало лет, слышится вопрос: «Как жить, чтобы не погибнуть?», «Как жить, чтобы спастись?» — спрашивают верующие. Как жить?» — спрашивают и те, чьи понятия о жизни не простираются дальше завтрашнего дня, земной жизни.
Этот вопрос задают и молодые, только начинающие жить, и пожилые, уже завершающие свой жизненный путь, вдруг сделавшие страшное открытие, что жизнь уже прожита, но не в радость созидания, и все труды, все усилия вложены в то, что породило все пожирающую разруху и погибель.
Да, вопрос этот совсем не праздный. И как созвучны эти вопрошения современников наших с вопросом, который некогда был задан Начальнику Жизни (Деян. 3, 15) — Христу — тем, кто был Его современником, и даже не просто современником, но хранителем закона, данного Богом.
Он спросил: Учитель! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? (Лк. 10, 25.) И словеса Господня — словеса чиста (Пс. 11, 7) звучат в ответ законнику, а с ним и нам, давая единственно правильное направление мысли к решению всех вопросов и недоразумений, и недоумений. Надо обращаться к Слову Божию, которое является основой жизни. В законе что писано есть; како чтеши? (Лк. 10, 26.)
Закон Божий! Он дан на все времена и всему человечеству. Он дан в Божественном Писании, он дан в законе совести каждого живущего, он дан в законах Богом зданной природы. И мы с вами сегодня не отвергнемся того, что знаем этот великий закон Господень, закон, в котором кроется и земное счастье наше, и которым простираемся мы в вечность блаженного пребывания с Господом и со всеми Его святыми.
Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею, и всею крепостию твоею и всем разумением твоим… и ближнего твоего, как самого себя; в этом — весь закон и пророки (Мф. 22, 37-40; Лк. 10, 27; Лев. 19, 18; Втор. 6, 5).
Да, да, мы знаем этот закон и требования его, мы знаем и как исполнить его жизнью своей, ибо кто из нас не знает, что для нас хорошо и желательно, и что плохо, чего мы всеми возможными для нас средствами стремимся избежать.
И Господом данная заповедь: не делай другому того, чего не желаешь себе (Ср.: Деян. 15, 20, 29), — всегда с нами, всегда при нас, как неусыпный и беспристрастный страж, выявляет и обличает одновременно и наше знание, и наше лукавство. И если законника евангельского Господь заставляет признать, что тому известно все необходимое для спасения, то и мы не оправдаемся наивным вопросом, как бы не зная пути спасения для сегодняшнего дня.
Божий закон — един, и две заповеди остаются непреложны на все время жизни мира. Это два якоря жизни: Люби Бога всем сердцем, всею душею… Люби ближнего, как самого себя. О любви к Богу мы не ставим вопрос, ибо это кажется нам, верующим, само собой разумеющимся. Но вот ближний?
Кто же мой ближний? (Лк. 10, 29.) И уже не законник стоит ныне пред Христом, обличаемый Господом, а мы с вами, дорогие наши, становясь совопросниками века сего, неисполнителями ясного и жизненного слова Божия. Это мы прикрываем вопросами своими свое малодушие, свою духовную леность, свое нежелание трудиться, свое нежелание любить. Это мы забываем, что не слушатели закона праведны пред Богом, но исполнители его оправданы будут (Рим. 2, 13), как об этом пишет святой апостол Павел христианам Римской Церкви.
И мы с вами, пожалуй, уже и не задали бы Господу вопрос: «Кто же ближний наш?» Ибо теперь почти повсеместно и откровенно все для нас стали дальними. Даже кровные родные, даже родители и те отстранены непомерно разросшимся нашим «Я».
«Я» и «мое» — вот наш нынешний новый жизненный закон. И по нему и самые ближние, кто вложил в нас свою жизнь, израненные многими тяготами трудов, болезнями и скорбями, израненные нами же, напрасно будут ждать помощи нашей. И вчерашние друзья наши сегодня уже перестанут быть ближними нашими, впав в беду, и потеряв возможность быть нам полезными на празднике жизни, в погоне за счастьем.
И тут мы даем полную свободу самооценке всего и всех. И так незаметно никого близкого не оказывается рядом с нами, кто бы был достоин нашей любви: один — грешник и недостоин любви; другой — иноверный или инакомыслящий; третий — сам ископал себе яму, в которую впал и, значит, достоин наказания.
Широка и глубока заповедь Божия, а мы, став на путь высокомерного суждения, вместив в себя одновременно чувствования и священника, и левита, прошедших мимо бедствующего человека (См.: Лк. 10, 30-32), проходим мимо всякого, кто оказывается рядом, кто нуждается в нашем внимании, кто просит нашей помощи, уже не говоря о тех, кто безмолвно страдает рядом.
И вот мы уже не исполнители закона, а судьи. И вопрос «как спастись?» звучит праздно, попранный отвержением Богом данной заповеди о любви к ближнему. У нас нет ближнего.
И услышим ли мы с вами сегодняшнюю притчу — назидание о милосердном самарянине (См.: Лк. 10, 33-35), у которого закон любви был написан в сердце, и для которого ближним оказался не ближний по духу, не ближний по крови, но тот, кто встретился на его жизненном пути, кто в этот момент, сейчас нуждался в его помощи и любви?
И слышим мы определение Господне для законника, для нас, знающих закон: иди, и ты твори такожде (Лк. 10, 37). Забудь себя и свое «Я», и поставь в центр жизни своей того человека, которому нужно помочь, которому нужна твоя помощь — материальная ли, духовная ли. Поставь в центре жизни своей того, кому нужен ближний, и стань им ты.
Вот, дорогие наши, мера нашего духовного возраста, где кроется ответ на вопрос о спасении: иди, и ты твори такожде. Иди и ты поступай, как учит Господь. Иди и ты твори добро всякому нуждающемуся в нем, невзирая ни на происхождение человека, ни на общественное положение его, невзирая ни на что. Иди и твори добро, и ты исполнишь заповедь любви. Делай добро! Делай добро от сердца, делай его во имя Бога всем братьям и сестрам твоим в Боге, делай добро и врагам, делай добро и ненавидящим и обидящим тебя, и ты исполнишь заповедь любви. И любовь к ближним сделает тебя близким к Богу, и ты исполнишь закон Христов и спасешься.
Но вот теперь, когда момент опьянения нахлынувшей на нас якобы духовной свободой проходит, и рассеивается туман самообмана и обольщения, и видим мы, что церкви открыты или еще во множестве открываются, монастыри принимают только вчера крестившуюся молодежь и из мест заключения пишут письма, желая тюремную камеру или барак заменить на монастырскую келью, — именно теперь становится очевидным, что творить дела любви, исполняющие закон Христов, не так-то просто. Что этому надо учиться, этого надо хотеть. Надо только в этом увидеть и почувствовать возможность преображения души своей, возможность спасения.
Но ничего этого нет. Этого пока нет, и главное, что и стремления к этому не видно.
И не задумаемся ли мы с вами над совершенно новыми явлениями в жизни нашей?
Сегодня, когда поток неведомых ранее соблазнов захлестнул Россию, когда блуд, насилие, сребролюбие, пьянство, наркомания стали явными и уже привычными пороками, и тяга к святыне, и кощунство к ней одновременно борют и владеют человеком, вопрос о милосердии и любви вырастает в первостепеннейший, главнейший вопрос. Ибо только милосердием и любовью можно стяжать Святый Дух Божий, Которым только и можно противостать страшным духам злобы, овладевшим людьми и миром.
И не случайно, дорогие наши, в это страшное апокалиптическое время последнего срока существования мира милость Божия опять протягивает руку погибающему человеку.
На улицах, в домах живущих рядом с нами все более и более появляется людей, просящих милости нашей. Раньше их называли нищими. И пожилые люди, которыми всегда держалась Церковь, теперь опять вышли на улицы, чтобы принести Церкви пользу — вернуть ей погибающих, дав им возможность проявить в себе дух христианского милосердия. И отпавших грехом от Бога вернуть милосердием к Нему. И те, кто просит сейчас помощи нашей, виновато и испуганно глядя на нас, зарабатывают нам своим нелегким нищенским трудом Царство Небесное.
Так не пройдем же мимо протянутых к нам рук, мимо страдающих, болью и горем исполненных глаз, мимо ближнего. Не пройдем, дорогие наши, мимо своего спасения; не пройдем мимо Самого Христа, Который в образе каждого нуждающегося в нашей помощи призывает нас на вечерю любви.
При дверех (Мф. 24, 33) нелицеприятный Суд Божий и благостная речь Сына Человеческого — Христа — к одним:приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам… ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне (Мф. 25, 34-36), — но и грозный, решительный приговор не замедлит для других: идите от Меня, проклятии, в огонь вечный, уготованный диаволу и аггелам его (Мф. 25, 41).
Спасайтесь, други наши, спасайтесь! Спасайтесь делом, проходя нелегкий, особенно ныне, для всех путь жизни во спасение.
«Где горе слышится,
Где трудно дышится,
Будь первым там!»*
Ты Сам, Милосердный Господи, вдохни в нас чувство Своей любви и удостой вечных радостей в стране живых**. Аминь.
16 (29) ноября 1992 года
* Строки из поэмы Н.А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо».
** Стихиры прп. Иоанна Дамаскина, из чина погребения.
