Слово протоиерея Григория Дебольского (+1872г.) в Неделю о блудном сыне
Обличив гордость и возвысив смирение, Церковь в следующую приготовительную к св. Четыредесятнице неделю призывает нас к покаянию изображением неизреченного милосердия Божия ко всем грешникам, кои с искренним раскаянием обращаются к Богу. Это безпредельное милосердие Божие Церковь представляет чтением на литургии Евангельской притчи о блудном сыне (Лук. 15, 11-32), по имени которого называет и саму неделю.
Установление недели о Блудном сыне относится к древним временам христианства. Кроме Церковного устава, о ея древности свидетельствуют отцы и писатели Церкви 4-го и 5-го века, говорившие беседы в эту неделю, как — то св. Златоуст, Августин, Астерий, епископ Амасийский, и другие. В 8-м веке Иосиф Студит написал канон на неделю о Блудном, ныне поемые Церковью в эту неделю.
Притчею о блудном сыне Церковь изображает призывание грешных, образ покаяния и величие милосердия Божия. В этой притче Господь по Своей благости и милосердию, для предохранения нас от зла и неразлучных с ним бедствий, ясно открыл нам, что источник жизни святой, достойной и блаженной заключается только в благодатном союзе с Богом. Блудный сын, получивший от отца должную часть имения и в стране дальной расточивший свое наследие, изображает грешников (Лук. 15, 1-2), которые, удаляясь от Отца Небесного, тратят дары природы, общества и благодати, и с этой тратой неминуемо истощают и теряют все блага жизни мирной, достойной и полезной. Сын, удалившись от отца, необоязненно начинает жить блудно; блага и радости жизни в удалении от Бога постепенно оскудевают; за обилием последовали обнищание, голод, унижение и духовная смерть. Изжившему ему все, бысть глад крепок на стране той, и той начат лишатися. И шед прилепися единому от житель тоя страны: и посла его на села своя пасти свиния. И желаше насытити чрево свое от рожец, яже ядяху свиния: и никтоже даяше ему. Нищета, голод и унижение — сии лишения и меры небесного правосудия и милосердия, наказующего и исправляющего нас (Евр. 12, 5-20) — сокрушили и смирили блудного, нищего, голодного, униженного и погибавшего; он пришел в себя, почувствовал крайнюю степень своего заблуждения; решился возвратиться из страны дальной и греховной.
При первой мысли заблудшего и духовно-мертвого — обратиться к отцу с раскаянием, надежда и радость загораются в сердце его. Он идет к отцу и с приближением к дому отеческому — к Церкви надежда и радость его — сии первые блага жизни — становятся обильнее и ощутительнее. Благодать Божия предворяет кающегося, умиряет и обогащает новыми дарами. Еще же далече ему сущу, узре его отец его, и мил ему бысть, и тек нападе на выю его и облобыза его. Кающийся и оживающий облекается в одежду первую, дается перстень на руку его и сапоги на нозе. Полнота благодатного умирения и радости, по совершенном обращении грешника к Богу, запечатливается вечным блаженным единением с Господом. И преведше телец упитанный заколише, и ядше веселимся, яко сын мой сей мертв бе и оживе, изгибл бе и обретеся, и начаша веселитися. Были слышны пение и лики. Тако радость бывает на небеси и о едином грешнице кающемся (Лук. 15, 10).
Но тому, кто, подобно старшему сыну милосердного отца действительно николиже заповеди Божии преступих, внутренно не превозносится постоянством своего служения Богу и не считает ближних своих недостойными помилования Божия, когда они с раскаянием обращаются к Богу, — тому Отец Небесный по Своему неизреченному милосердию, обещает еще высшую всегдашнюю радость в неизреченном единении с Собою: чадо, ты всегда со мною еси, и вся моя твоя суть.
Примером блудного покаявшегося Церковь внушает, что никто не должен отчаиваться в помиловании и спасении: ибо близ Господь сокрушенных сердцем, и смиренныя духом спасет (Псал. 33, 19), а примером старшего сына внушает не превозноситься своими делами. Егда сохраните вся повеленная вам, глаголите, яко раби неключимы (ничего нестоющие) есмы: яко, еже должни быхом сотворите, сотворихом (Лук. 17, 10). Итак, кто согрешил, да не умедлит покаяться и исправиться; а кому Бог помог сохранить себя от греха, да не превозносится.
Указуя же на причины гибельного удаления от Бога и предохраняя нас от такого заблуждения, Церковь словами Ап. Павла, читаемыми в неделю о Блудном сыне, внушает, что все мне позволительно, но не все полезно: все мне позволительно но ничто не должно обладать мною. Итак, блудный сын был рабом своих страстей, — в рабской зависимости от своих чувственных порочных наклонностей, вместо того, чтобы сии наклонности иметь во власти своего разума и веры. Будучи рабом своих страстей, он соделал члены тела своего членами блужения (1 Кор. 6, 12-20).
Проповедь архимандрита Павла (Кривоногова) в Неделю о блудном сыне
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Дорогие братья и сестры!
Вчера, на всенощном бдении, мы с вами слышали песнопение псалма «На реках Вавилонских»… Началась постная триодь, приближаются дни Великого поста. Святая Церковь преподает нам пример покаяния и исправления, показывает пример человеческой жизни и отношения человека к Богу Отцу Небесному на примере отношения к отцу земному.
В евангельской притче о блудном сыне, которая сегодня читалась за Божественной Литургией, мы слышали, что был человек, и у него было два сына — старший и младший. И младший сын, чувствуя что он взрослый, стал говорить отцу, чтобы он отдал ему принадлежащую ему часть имения. «Отдай мое мне», — сказал сын отцу своему. Он просит это для того, чтобы самому управлять своей жизнью, потому что думает, что он лучше будет распределять силы и возможности, которые ему будут даны, нежели отец. Он берет наследство и уходит в ту страну далече, где расточает все свое имение и превращается в нищего человека. Нужно понимать, что он не был врагом самому себе. Он не расточал специально свое имение, он понимал, что это его собственность, но расточил все, живя блудно.
Так и в нашей жизни. Человек часто требует себе свое и от этого лишается всего, что ему должно было быть дано и чем бы он мог обладать потом. Он отказывается от целого, беря только маленькую часть того, что, как он говорит, принадлежит ему по праву. Как сказал старец Паисий Афонский, справедливость не в сем мире, а у Бога. И не стоит ее искать здесь на земле, ее нужно искать у Бога. Человек, думающий, что он поступил справедливо, взяв свое, потерял все, что у него было и что могло бы и должно было у него быть.
И вот, находясь в этом состоянии обнищания, этот человек просится пасти свиней. Он не получает ни от кого никакой помощи и пропитания и питается с этими свиньями, которых пасет. До какого состояния скатывается этот гордый человек, считавший, что он лучше управит своим имением, нежели его отец! Он превращается в нищего бездомного человека, питающегося со свиньями. И вот здесь, прийдя в себя, — говорит Евангелие, — человек вспомнил, что у его отца наемники находятся в лучшем состоянии: имеют пропитание, снабжение и проживание. Он говорит: «Пойду к отцу и попрошусь в число наемников его». И идет и исполняет свое покаянное желание делом. Придя к отцу, он очень медленно, не спеша, идет, стыдясь и боясь гнева отца. Но обратим внимание, что отец бежит навстречу сыну, обнимает его, воняющего свиньями, лобызает его в знак прощения, примирения и восстановления в сыновьем состоянии. Сын был принят отцом, был устроен пир, и началась новая жизнь младшего сына.
Часто мы на этом останавливаемся и не обращаем внимания на старшего сына. А старший сын пришел с работы. И услышав, что в доме пир, спросил: что это? Ему говорят: твой брат вернулся, отец устроил торжество и заколал тельца упитанного, то есть приготовил лучшую трапезу. Одел сына в лучшие одежды и надел на его руку перстень сыновний. Старший сын, опечалившись, не захотел даже войти в свой дом. Отец вышел к старшему сыну сам и на его упреки, что он не дал ему даже малого утешения за верную службу, отец ему ответил: все мое — твое. И всем, чем я обладаю, ты обладаешь тоже. Радуйся, что брат твой вернулся, будучи погибшим.
В нашей жизни мы видим человека, к сожалению, сейчас уже не часто, живущего благочестиво и исполняющего заповеди Евангелия. Когда этот человек видит, что Господь милует, прощает и благословляет грешника, то иногда в сердце этого человека зарождается зависть, огорчение и ропот. Он начинает всем сердцем возмущаться на Суды Божии. Видя пример Отца Небесного, который изображен в этой притче, мы должны понимать, что Господь приемлет всех и дождит на праведных. От нас же требуется постоянство в добре, исполнение заповедей Христовых, покаяние за свои грехи пред Отцом Небесным.
Если человек будет поминать свои грехи, каяться в них и просить прощения у Бога, не смотреть на своего соседа и не завидовать ему, а смотреть на дающего милость Господа, то он всегда будет со Христом и с Богом во веки вечные. Аминь.
Сказано в Свято-Троицкой Сергиевой Лавры
Слово священномученика Фаддея (Успенского), архиепископа Тверского (+1937г.), в Неделю о блудном сыне
Пагубные стремнины на пути спасения
Притчею о мытаре и фарисее Господь показывает нам, какую пагубную стремнину для спасения души представляет собой гордость. Гордый фарисей, который превосходил добродетелями весьма многих, не был оправдан в очах Божиих. Вся его праведность признана менее ценной, чем смирение мытаря, который, не сознавая за собой добродетелей, сокрушаясь о содеянных неправдах, молил Бога о помиловании.
Причина этого в том, что фарисей, возгордившись от сознания совершенных им добродетелей, стал приписывать эти добродетели себе самому, как плод собственных усилий и трудов, вменил себе их в собственную заслугу перед Богом, видел в них опору своего спасения. Это была собственная праведность, а не Божия (Рим. 10, 3), так как фарисей в тайниках своего сердца придававший в доброделании первое значение собственным усилиям, опору полагал в себе самом, а не в Боге. Хотя на словах он и благодарил Бога, но, услаждаясь своим доброделанием, любил за них себя самого, а не Бога. Себялюбие же, которое питал он в себе «собственною» праведностью, охлаждало в нем любовь к Богу, отделяло от Бога его сердце. И вот произошло с фарисеем то, что бывает с ручьем, отделившимся от источника, с веткой, отделившейся от дерева. Не замутится ли, не испортится ли вода в таком ручье, не иссякнет ли? Долго ли будет красоваться и жить ветка, отделившаяся от дерева? Так и праведность фарисея, отделившись от первоисточника, Бога, скоро замутилась от себялюбия, источника всех страстей. Сердце может очиститься от себялюбия, лишь снова привившись к любви Божественной, но фарисей от источника этой любви отделился. Его душа, полная себялюбия, превратилась в сухую ветвь, потеряв способность любить Бога от всего сердца и через эту любовь иметь приток новой Божественной жизни.
Если столь пагубна стремнина гордости, то не менее опасна и стремнина отчаяния, от которой предостерегает Господь в притче о блудном сыне. Можно безопасно пройти между этими двумя стремнинами срединным путем истинного покаяния, примеры которого показывает Господь в мытаре и блудном сыне.
Гордый не хочет признать в себе грехов, однако сознание их рано или поздно пробудится, потому что голос нелицеприятного судии, совести, как бы ни старался человек его заглушить, все же когда-либо заговорит со всей силой. Это пробудившееся осознание своих грехов может низринуть человека в противоположную гордости стремнину — отчаяние. Ведь со многими бывает так, что когда пробудившаяся совесть представит человеку все множество его грехов и неправд, исправить которые никак нельзя, покажет ему всю постыдность многих его поступков, которые сам человек хотел бы не замечать в себе, то человек почувствует себя не в силах вынести своего позора. Тогда, видя безысходность своего положения, он готов бывает впасть в отчаяние, часто близок к самоубийству, говоря: «Все равно мне жить нельзя, суждено погибнуть».
Сознание грехов в этом случае может оказаться бесполезным для спасения: ведь и Иуда раскаялся (Мф. 27, 3-5), но пошел и удавился. Причина самоубийства Иуды в том, что он не пошел по пути истинного покаяния, которое, осознав свои грехи, взывает к Богу о прощении и помощи. Отчаяние, хоть и кажется противоположным гордости с присущей ей самоуверенностью, на самом деле есть лишь обратная сторона той же гордости. Человек, впадший в отчаяние, гордо хочет остаться сам с собой, не хочет ничьей помощи, она кажется ему унижением: «Пусть погибну, но я не хочу жить при таких условиях, в каких очутился, не хочу обращаться ни за чьей помощью и не верю в нее, все равно мое положение безысходно и я обречен на погибель». Подобное состояние может показаться многим непонятным, потому что они не переживали его сами, однако оно бывает в разной степени у многих. В высшей степени в нем пребывает вечно гордый и в бездну адскую отчаяния погрузившийся диавол.
К стремнине отчаяния приблизился и блудный сын из притчи евангельской. Он хотел жить и наслаждаться жизнью беспрепятственно. Так как отеческий надзор, опека стесняли его, то он поспешил уйти из дома отчего в дальнюю страну, где мог бы жить по своей воле. Но жизнь, проходившая в одних удовольствиях, скоро унесла силы и средства к жизни, он прожил все. К этому бедствию присоединились бедствия извне. Настал голод в той стране, и блудный сын начал нуждаться. Он не мог даже унизительным трудом, каким было для него пасение свиней, добыть себе сносное пропитание. Не мог он получить в достаточном количестве даже рожков, которыми питались свиньи. Безысходность положения приближала блудного сына к отчаянию, но его спасло воспоминание о доме отчем, о доброте отца.
Воспоминание об отце отвело его от пагубной стремнины отчаяния, поставило на путь истинного покаяния: «Почему, — говорил он себе, — не прибегнуть мне к доброте моего отца? Пусть я пред ним во многом повинен, но встану, пойду к отцу моему и скажу: «Отче, я согрешил против неба и пред тобой, и уже не достоин называться сыном Твоим; прими меня в число наемников твоих».
Оскудевший ручей искал соединения с Источником воды живой. Через раскаяние нашел он путь к любви Отчей. И еще не успел ручей приблизиться к Источнику, как воды любви Отчей покрыли его, наполнили и переполнили через край. В море любви Отчей растворились сразу все грехи блудного сына. Отец даже о них как бы и не вспомнил, и любовь Отчая как бы не стерпела и выслушать до конца сокрушенного раскаяния блудного сына в своих грехах. Объятия Отчии уже растворились над ним. Велено было одеть его в лучшую одежду, надеть перстень на руку его, обувь на ноги, устроить вечерю, чтобы возрадоваться возвращению сына, который был мертв, — потому что уход его был равносилен смерти, и теперь ожил.
Так и мы, желая спасти душу, должны стать на путь истинного покаяния, миновав пагубные стремнины гордости и отчаяния. На средний спасительный путь поставить может только смирение. Смирившийся отскакивает от гордости, как от змия, всегда ищущего или поглотить, или хотя бы уязвить человека в пятку. Смирение же помогает отскочить и от стремнины отчаяния, от соединяющегося с ним гордого желания и в погибели остаться с самим собой, не унижаясь исканием чужой помощи. Смиренный, сознавая свою немощь, падение, тем охотнее ищет помощи и у людей, и у Бога. Чем глубже смирение, тем искание помощи усиленнее.
В душу грешника может закрадываться Каинова мысль: «Сильна вина моя, еже оставитися ми» (Быт. 4, 13). Но смирение, отгоняя этот пагубный помысел отчаяния, обращает мысль к любви Отчей. Не повелевает ли доселе Отец Небесный восходить солнцу Своему над добрыми и злыми, дождю проливаться над праведными и неправедными? Не подобны ли щедроты Его полноводной реке, воды которой всегда текут, хотя бы никто их не пил? Не Он ли, подобно орлу, распростирает постоянно крылья Своего Отеческого попечения над чадами Своими, собирает, как птица птенцов Своих под крылья? Не Он ли Сына Своего Единородного не пощадил, но за всех нас послал на смерть Его? Если же Он Сына Своего не пощадил, то не дарует нам и прощение?
Поражая нас бедствиями, Он хочет лишь, чтобы вспомнили блудные сыны о доме Отчем, чтобы уподобились пленным евреям, которые, лишившись Иерусалима, на реках Вавилонских сидели и плакали, и говорили: «Аще забуду тебе, Иерусалим, забвена буди десница моя. Прилепни язык мой гортани моему, аще не помяну тебе… Иерусалима, яко в начале веселия моего» (Пс. 136, 5. 6). Посланные лишения Он восполнит потом помнящим Его тем большими благами в доме Отчем. И кто будет обвинять, осуждать тех, за кого жертвой сделался Сам Сын Божий возлюбленный? Какое прегрешение не может быть омыто Его искупительной Кровию? Не является ли Крест Христов последним якорем спасения и для тех, кто начал уже совсем утопать в бездне своих грехов и отчаяния?
Итак, в какие бы грехи ты ни впал, спеши встать и пойти к Отцу Небесному с покаянием, беги погибельного отчаяния. Не могут закрыться объятия Отча ни Для какого блудного сына, возвращающегося с покаянием, ибо сам Христос зовет: «Приидите ко Мне, вси труждающиеся и обременные (сознанием грехов своих), и Аз упокою вы», при этом добавляет: «грядущего ко Мне не изжену вон» (Мф. 11, 28; Ин. 6, 37). Отец ли Небесный не прикроет наготу стыдящегося грехов своих и исповедующего их одеждою Своей праведности? Он ли не возвратит печати Своего сыновства тому, кто томительно возжелает возвратиться в дом Отчий, если Он радуется об одной овце погибшей и найденной более, нежели о незаблудшихся? Он ли, Сам будучи путем жизни и спасения, не даст обуви на ноги, т е. сил и способности не претыкаться более и не уязвляться грехом, хотящему право ходить путями заповедей Его? Он ли не устроит вечери Своей тайной для пришедшего к Нему со слезами покаяния грешника, давая в снедь и питие ему Божественное Тело и Кровь? Не возвеселится ли Он с Ангелами и святыми на небе о том, кто был мертв и ожил, пропадал и нашелся?
Тверь. 3 февраля 1930 года.
Поучение святителя Тихона (Белавина), Святейшего Патриарха Московского и всея России, исповедника (+1925г.), в Неделю о блудном сыне
Сейчас была читана, братья, во святом Евангелии притча о блудном сыне.
Некто имел двоих сыновей. В полном довольстве и спокойствии текла жизнь их под родительским кровом. Но младшему сыну, юному и не имевшему горького опыта жизни, не испытавшему разочарований, такая тихая и безмятежная жизнь казалась скучною. Правда, он ни в чем не нуждался, не было у него тяжелых забот о куске хлеба. Но жить в зависимости от другого, хотя бы и отца, делать, что укажут, строго держаться заведенных порядков — когда так много сил, когда хочется их испробовать, развернуться, показать свою удаль и богатство, пожить самостоятельно!..
И вот младший сын приступает к отцу, просит выделить ему часть наследственную и отпустить его из дому. Без сомнения, отец отговаривал, предостерегал, что из этого добра не выйдет. Но юность часто не хочет слушать мудрых советов старца и считает себя умнее. Со скорбию отец отпускает из дому непослушного сына, а тот радуется, что наконец-то получил свободу, и спешит поскорее и подальше уйти от родного дома.
И вот начинается привольное житье. Денег много, а где они есть, там много и друзей, охотников поесть и попить на чужой счет. Постоянные развлечения, удовольствия, пиры, вино, женщины — как все это весело! И разве можно сравнивать с этим прежнюю скучную и монотонную жизнь! Одно только худо, что деньги все уходят и их становится все меньше и меньше. Приходится сокращать пиршества, подчас испытывать нужду. Видя это, покидают и друзья-собутыльники. Вот нет и их. И ниоткуда нет помощи. А есть и пить нужно! Искать работы? Но какую же работу он знает? К ней он не приучен, и ничего он не умеет делать. А тут еще настал голод в той стране. И вот блудный сын нанимается пасти свиней, — он, сын богатого отца, задававший большие пиршества, евший лакомые блюда, окруженный веселою молодежью, а теперь среди свиней, голодный, желающий насытить чрево свое тем, что едят свиньи, да и того ему не дают! Дальше так жить нельзя… Что же делать блудному сыну? Ждать голодной смерти или, быть может, возвратиться к отцу, у которого и прислуга живет в довольствии? И блудный сын, голодный, оборванный, но с душою просветленною, с сердцем сокрушенным и смиренным, повергается пред отцом, а тот, милосердный, и не помнит прежних скорбей от радости, что погибший сын его нашелся, что снова с ним любимое чадо!
В притче о блудном сыне изображается состояние человека грешника. В духовной слепоте своей он не хочет жить в крове Бога Небесного, не чувствует сладости мирной, благочестивой жизни по заповедям Божиим. Ему хочется творить свою волю, его тянет на простор греховный. Вот он удаляется от Отца Небесного в область греха и духовной тьмы и там, живя в похотях своего сердца, расточает свои силы и дарования, теряет невинность, чистоту совести, губит здоровье и доходит до нищеты духовной и стоит на краю погибели.
Но притча о блудном сыне не только оправдывается на каждом из нас, грешников, а и на целых человеческих общинах — церковных, гражданских.
Бывают такие примеры, — и вы, братья, сами знаете их, — что нескольким людям не нравятся иногда порядки, заведенные издавна в известной общине, что при законности, которая там господствует, не остается места для своеволия, а им бы захотелось показать себя, блеснуть, заставить всех говорить о себе. И вот они подыскивают себе сторонников, при помощи их делаются заправилами целой общины и творят, что хотят. Сознавая, что в деньгах сила, они требуют себе, подобно блудному сыну, причитающуюся им часть имения, а нередко забирают и то, что им вовсе не причитается. Стараются возбудить общину против законной власти, оторвать ее от отчего дома, в котором она родилась и воспитывалась. Освободившись от законных властей, приглашают себе в начальники самозванцев и людей податливых, которые действуют всецело по их указке. С ними окончательно сбивают других с истинного пути, ведут куда вздумается, вовлекают в разные приключения, расточают богатство и духовное, и материальное, доводят до нищеты, до погибели, и тогда обычно бросают их, а сами исчезают, скрываются, спасая себя от праведного гнева человеческого. А покинутым и обманутым ими остается одна дорога: подобно блудному сыну, возвратиться под кров отчий, так легкомысленно ими брошенный…
Без сомнения, всех нас, братья, умиляет конец истории блудного сына, картина того, как он возвращается домой с сердцем сокрушенным, и как милосердный отец, издали узревший его, спешит ему навстречу, бросается на выю малого чада и не только прощает ему вины его, но изливает на него всю свою любовь, велит украсить его, устраивает пиршество в честь его. Не всегда, однако, так счастливо оканчивается дело: иные блудные сыновья и совсем не возвращаются в дом отчий, а окончательно погибают.
Не лучше ли посему, не повторяя истории блудного сына, никогда не удаляться из отчего дома, а подобно старшему сыну в притче, во все дни работать Господеви и николиже заповеди Его преступать (см. Лк. 15, 29)? И не лучше ли нам иметь пред глазами другую, не менее трогательную картину того, как малое дитя крепко и неотступно держится своей матери, и если случится ей хотя и на минуту покинуть своего ребенка и оставить среди чужих, как он тотчас же начинает плакать, протягивая свои малые ручки к матери, хвататься за ее одежду? А все мы, братья, дети, и Церковь — мать наша. И если мы не будем так любить Церковь и крепко держаться ее, как дети своей матери, тогда не войдем и в Царствие Отца Небесного, ибо, по изречению отеческому, «кому Церковь — не мать, тому и Бог — не Отец».
Сказано в юнкерской школе.
Слово схиигумена Саввы (Остапенко) (+1980г.) в Неделю о блудном сыне
Пристрастие
Ничто не должно обладать мною. (1 Кор. 6, 12)
От страстей надо отличать пристрастие. Сатана постоянно нападает на души людей, целью его усилий является удаление души от Бога всеми доступными для него средствами. Он старается, чтобы мы создали для себя кумира, которому вместо Бога отдали бы свое сердце, о котором постоянно думали бы. Для этого он прельщает нас богатством, славой, властью, пристрастием к людям, животным, вещам, наукам, искусству, литературе, поэзии, спорту и т. д. Отец Александр Ельчанинов: «Таинственная сфера искусства — такая пленительная, но для нее обычные черты — эгоизм, гордость, жадность, слава».
Например, пристрастие (не Христова любовь) к детям или близким может привести к отречению от Бога. Бывает пристрастие и к хорошим предметам, но все же и здесь они будут препятствием к стяжанию Святаго Духа Божия.
Так, например, ради пристрастия к чтению духовных книг христианин может пренебрегать молитвой и своими обязанностями по отношению к ближним.
Игумения Арсения говорит: «Если случится увлечься чем или кем-либо, то это временное утешение оскверняет сердце, делает человека более неспособным к принятию Господа, одним словом, отодвигает его от цели».
Вместе с тем пристрастия всегда лишают мира душу человека. Если в душе есть хоть малое пристрастие к чему-нибудь или кому-нибудь, то печали не минуешь. Пристрастие к вину, табаку вредно отзывается на здоровье тела.
Как преодолеть пристрастия? Здесь очень важно вовремя обнаружить их в себе, поставить правильный диагноз. Это и нелегко, и христианин часто считает за добро то, что на самом деле от лукавого и мешает его духовному росту и угнетает душу. Вот почему очень важно жить под руководством старца, который мог бы вовремя указать на душевное нездоровье. За отсутствием таковых надо внимательно прислушиваться к мнениям духовно близких. Господь так милостив, что отовсюду мы можем получить Его указания и помощь, если будем смиренны и заострим наш духовный слух.
Метод лечения от пристрастий все тот же, как и при всех болезнях души: горячая просьба о помощи ко «Врачу душ и телес наших» и неотступная молитва об избавлении от пристрастия. Здесь следует сказать, что Господь нередко Сам посылает Своим избранным благодатные врачевания для избавления от пристрастий.
Предмет пристрастия часто занимает самое почетное — первое — место в сердце человека, которое должно принадлежать только Богу, поэтому пристрастие и нетерпимо «Богу-Ревнителю» как оскверняющее сердце и отделяющее его от Бога. Даже у праведных людей бывает какое-либо сильное пристрастие, как бы «Ахиллесова пята», в их душевном теле добродетелей. Сюда-то и направляется Богом врачевание.
Примеры из Библии. Так, патриарх Иаков любил Рахиль, а получил вначале в жены Лию. Он более всего любит сыновей Рахили — Иосифа и Вениамина, и Господь отнимает как раз Иосифа, а впоследствии и Вениамина (заложник). Посылая подобные испытания, Господь показывает Своим избранникам, что их сердце не свободно от человеческой немощи (пристрастия), затмевающей в нем любовь к Богу. Так, часто лишь путем переживания тяжких испытаний сердце человека может исцелиться от пристрастий.
Значение земных пристрастий ярко сказывается при переходе души в загробный мир: тяжело умирать душе, имеющей много земных пристрастий и привязанностей. Благо тем, кто вовремя от них освободится.
Слово митрополита Николая (Ярушевича), Крутицкого и Коломенского (+1961г.), в Неделю о блудном сыне
Пробуждение
Когда человек живет, думая о спасении своей души, когда он носит в себе страх Божий, когда он хочет жить по воле Божией, он всегда своими духовными очами видит перед собой Господа. Тогда он неизменно носит в себе память о том, что Всевидящий Господь видит его намерения, его желания, его деяния. И, нося в себе это сознание, такой человек, спасающий свою душу, боится сделать что-нибудь неугодное Богу.
А когда человек забывает и думать о спасении своей души, когда он живет так, как ему хочется, по воле своих страстей и похотей, в нем гаснут порывы к Богу, к небу, он перестает бодрствовать над своим сердцем, и душа его начинает цепенеть и умирать. И чем больше такой человек погружается в бездну грехов своих, тем все более и более он мертвеет своей душой. Память уже не напоминает ему о том, что в нем живет бессмертная душа: его совесть умолкает; сердце такого грешника уже не устрашается тем, что его ожидает суд Божий, и его уже не услаждают священные слова о вечном блаженстве верных детей Божиих. О таком человеке сказано в слове Божием, что он «будто жив», но он «мертв» (Откр. 3. 1).
Конечно, не каждый грешник впадает в состояние такой духовной смерти. Но ведь, дорогие мои, и мы с вами, каждый из нас носит в себе как бы семя, зачатки такой смерти, такого глубокого, беспробудного греховного сна.
Разве это не сон, если мы забываем о том, что нас ждет смерть, что после смерти каждого из нас ожидает отчет перед Лицом Того, Кто дает нам жизнь и прекращает ее?
Разве это не сон, если мы согрешаем сегодня, завтра, послезавтра и уже не думаем о том, что согрешаем, привыкаем к своему греху и смотрим на него как на естественное проявление наших чувств, мыслей и желаний?
Разве это не сон наш, если мы, стараясь питать свою душу земной пищей, тленной, развлекая ее суетой, забываем о том, что наша бессмертная душа нуждается в другой пище — в той духовной пище, какою Господь повелел питать наши души?
Разве это не сон наш, если мы не видим в состоянии своей греховности, что душа наша, как сказано в слове Божием о грешной душе, и несчастная, и жалкая, и нищая, и слепая, и нагая (см.: Откр. 3. 17)?
И как неисчерпаемо Божие милосердие, как неиссякаема Отеческая любовь Господа, нашего Небесного Отца, к Своим детям! Он и грешников не оставляет Своей Отеческой любовью, многолетних беззаконников, лежащих в своих грехах, не покидает Своим Отеческим взором. Ведь Он сказал еще в дни Ветхого Завета: «…не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был» (Иез. 33. 11). Бог хочет, чтобы ни одна грешная душа не умерла для вечной жизни, чтобы жив был каждый человек, и погрязший в тине своих пороков.
Все вы знаете о блудном сыне, который оставил отеческий дом, в грехах провел годы вдали от родного крова, затосковал об этом крове и вернулся к отцу (см.: Лк. 15. 11—32).
И вот на примере этого сына и на примере его отца мы видим, как любовь Божия ищет грешника и находит его. Отец не выпускал из своего взора блудного грешного сына. Его объятия готовы были открыться навстречу ему, лишь бы только сын вернулся в свой дом.
И пришло время: сын, находясь в далекой стране, после немалого времени служения греху и страстям, услышал в тайниках своей души голос, звавший его вернуться на родину. Этот голос заговорил в нем скорбью и сожалением о загубленных годах, разбудил в нем сознание своей греховности, зажег в нем страх перед Богом. И, как говорит притча, блудный сын «пришел в себя» и сказал самому себе: «Сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода!» (Лк. 15. 17). В душе этого грешника проснулась тоска о тех счастливых днях юности, когда он жил любимым сыном своего отца и когда радостно и покойно было на его душе.
Так любовь Божия хочет спасения грешника. Так Спаситель наш стучится в сердце каждого из нас и зовет вспомнить о своем небесном отечестве, осознать свою духовную бедность и греховность, увидеть свою грязь и спешить вернуться к Отцу, почувствовать, как легко дышится под кровом любимого, родного, любящего и заботливого Отца.
Господь пробуждает сердца от греховного сна разнообразными путями. То Он пошлет нам радость в нашей жизни, чтобы мы, встречая эту радость, переживая ее, вспомнили о Том, Кому мы ею обязаны. То Он потрясает нас каким-нибудь событием в жизни нашей или в жизни окружающих нас, чтобы потрясти нашу спящую в грехах душу. То услышит душа в храме Божием слова молитвы, слова проповеди, и слово Божие дойдет до дна души, коснется самой сокровенной глубины человеческого духа.
И разве не знает каждый грешник о таких минутах в его жизни, когда вдруг может быть, совсем непонятно для него и для окружающих — на его сердце нападает тоска и томление. Всё, чему он служил и что его окружало, кажется ему пустым, суетным, скучным, ненужным; душа его куда-то рвется; его порочная жизнь начинает казаться омерзительной; он хочет вырваться из уз греховных, которыми связаны его сердце, его мысли, его поступки. В грешную душу проникает чувство сознания своих грехов, душа начинает скучать по чистой жизни, по небесному воздуху, по своей вечной родине, по своему Отцу и тянется к своему Творцу и Богу.
И горе человеку, если он не услышит этого голоса Божия, если он оттолкнет руку Божию, в эти минуты протянутую к его грешному сердцу! Еще более окаменеет и омертвеет его душа.
Вы знаете, как блудный сын в далекой стране опомнился и осмотрелся вокруг себя. Это сознание своей греховности, своей беспомощности, этот страх перед будущим, перед вечной гибелью — это начало покаяния и каждого грешника, когда он, приходящий в себя, начинает сознавать свое греховное состояние.
Блудный сын сказал: «Я встану и пойду к отцу моему. Зачем мне оставаться здесь, где после удовольствий и наслаждений я переживаю такую горечь и такие тяжкие страдания? Что меня ждет впереди? Еще больше страданий, еще более горькая участь. Я знаю, что я недостоин прощения у своего отца, я знаю, что заслужил наказание, но от руки любимого отца и наказание будет мне понести нетрудно». Так рассуждал в себе блудный сын.
И так переживает и каждый грешник, обращающийся к своему Небесному Отцу, опуская взор свой в сердце и видя, сколько скверн, сколько зловония скопилось в его душе.
Скажет кающийся грешник: «Где же те удовольствия, те греховные наслаждения, то суетное счастье, за которыми я так гонялся в своих грехах и страстях? Всё это мираж, дым, который разлетелся, и не осталось ничего, кроме тяжелой горечи на сердце. А жизнь не только идет, — жизнь моя мчится и подходит к своему концу. Где моя невинность? Я ее продал за греховные наслаждения. Где дерзновение моего когда-то чистого сердца, с которым я обращался на молитве ко Господу, веруя, что ни одно воздыхание, ни одну молитву, какие исходят из сыновне преданного и любящего сердца, не оттолкнет Небесный Отец? Где плоды причащения Святых Тайн Христовых, которыми я питался много раз в своей жизни?
Пойду я к Отцу моему и скажу: я согрешил против неба и против Тебя, я оскорбил Твою Отеческую любовь, я упорно и долго нарушал те священные обеты, какие я давал в крещении устами восприемника и какие я много раз повторял при таинстве исповедания перед Святой Чашей.
Ты освящал меня благодатью Святаго Духа, а я своими беззакониями сделал внутреннюю храмину черной и смрадной. Я попрал Божественную Кровь Твою, — Господи; я осквернил свою душу, принимающую в себя Божественного Гостя, изгадил ее своими грехами и пороками.
Ты много раз стучался в мое сердце, а я не хотел слушать Тебя. Через ангела-хранителя моего Ты говорил моему сердцу о том, что я иду к погибели вечной, но я не послушался голоса ангела-хранителя. Ты назвал меня Своим сыном, а я в своих грехах и страстях не захотел быть Твоим сыном. Я достоин тягчайшего наказания. Я стою перед Тобой в своих струпьях греховных, ожидая Твоего Божественного суда. Но я знаю, как бесконечно Твое милосердие, и надежда на то, что Ты меня, плачущего о своих грехах, не оттолкнешь от Себя, удерживает меня от отчаяния и приводит к Тебе, к Твоим ногам со всею грязью моей души».
В притче блудный сын хотел сказать своему отцу: «…прими меня в число наемников твоих» (Лк. 15. 19). Он мечтал только об одном: быть хотя бы последним слугой у своего отца в родном доме.
И каждая грешная душа, каясь в грехах, молит своего Небесного Отца: «Омой меня, Господи, благодатью покаяния, оживотвори меня силой Твоей, освяти меня благодатью Святаго Духа Твоего и не лиши меня вечного Твоего Царства. Я недостоин быть с теми святыми, которые окружают Престол Твой, я не смею и думать быть около них, но я молю Тебя: дай мне быть хотя бы последним, но в ограде Царства Небесного, да не останусь я за закрытыми дверями той вечной жизни, в которой Ты, мой Небесный Отец, даруешь вечное счастье всем, кто исполняет волю Твою, кто придет к Тебе с душой, очищенной от своих скверн и беззаконий».
Благо нам, дорогие мои, если эти чувства заполняют наши души. Это — начало покаяния и надо его довершить, довести до конца.
Блудный сын не только сказал сам в себе: «Я встану и пойду», но он встал и пошел, он исполнил то, что хотел исполнить.
И каждый из нас, ища вечного спасения, сознавая свои грехи, плача о них, пусть доведет это свое покаяние до конца, придет в святой храм Божий и склонится перед лицом Небесного Отца с «сокрушенным и смиренным сердцем» (см.: Пс. 50. 19), умоляя Его о прощении и исповедуя перед Ним свои грехи.
Нельзя откладывать не только на годы, но на месяцы, а может быть, на недели своего покаяния, потому что смерть всегда стоит рядом с кем-нибудь из нас.
Вот вчера молились с верующим народом в храмах Москвы два пастыря, а сегодня ночью один в два часа, а другой в пять часов — внезапно отошли ко Господу. Так смерть стережет человека.
И пока мы живы, пока Господь еще терпит нас на земле не по грехам нашим, надо спешить принести Богу покаяние, надо слезным раскаянием омывать свою грязную, грешную душу. А Отец Небесный, как Отец чадолюбивый, обнимает каждого кающегося и плачущего перед Ним грешника. Он дарует нам ту радость прощения, с которой не может сравниться никакая земная радость.
1952 г.
